Мы с Кайяпи по #8209;прежнему общались на португальском. (Единственному из шемахоя - вследствие своего незаконного рождения - Кайяпи пришлось постранствовать по свету и научиться общаться на чужом языке.) И, тем не менее, все больше слов из лексикона шемахоя проскальзывало в наших беседах.
…Таким образом, «мака #8209;и» - как называл этот наркотик Брухо - является разновидностью плесени, растущей на подстилке джунглей, у корней некоего дерева. Кайяпи не говорит (или просто не знает), у какого именно. Брухо вместе со своим помощником собирают его раз в год, соблюдая определенный ритуал, сушат и растирают в пыль.
Местные индейцы принимают его, как и другой наркотик растительного происхождения, распространенный среди индейцев к северу от Манауса. Этот наркотик носит название «абана». После приема «абаны» тело ощущается, словно некий механизм - вроде подвижных рыцарских доспехов. Однако при этом сохраняется острота зрения и ясность рассудка, а память о прошедших событиях предстает в виде мультфильмов. Подобно «абане» или кокаину, «мака #8209;и» тоже нюхают. Брухо всыпает крошечную дозу этой высушенной плесени в камышовый стебель и затем «вдувает» в соплеменника.
Женщины, похоже, этот наркотик не принимают. Однако мне казалось, что женщина в табуированой хижине является исключением - вероятно, я ошибался.
- Кайяпи, а почему женщины не принимают мака #8209;и?
- Потому что женщины неправильно смеются, Пи #8209;эр.
- Что значит - неправильно?
- Я говорил тебе о том, что есть два смеха.
При этом он смотрел на меня как на идиота, как будто для здорового человека подобная забывчивость была непростительной. По моему глубокому убеждению, все социальные антропологи - профессиональные идиоты. Они постоянно задают вопросы, ответить на которые может даже ребенок. Проблема только в том, что очень часто эти вопросы являются жизненно важными.
- Значит, ты хочешь сказать - женщины не смеются Смехом Души?
- Подумай сам, Пи #8209;эр, что есть женщина и что - мужчина. Когда мужчина открывает рот, чтобы засмеяться, то, если у него не хватит сил для Душевного Смеха, это может обернуться плохо для него. Злое может прорваться за его язык, пока он будет занят смехом, а не словами. А что раскрывает женщину, спрошу я тебя? Кроме рта? Ее ноги. Вот где она хранит слово души, хранит так, чтобы никакое несчастье не ворвалось туда. Во рту она хранить не может. Поэтому она позволяет себе хихикать.
Я задумался. Может, плесень мака #8209;и уродует плод? Или действует как контрацептив? Или вызывает выкидыши? Но при их #8209;то постоянном сокращении численности - к чему им противозачаточные средства, к чему им прерывание беременности?!
- Ты хочешь сказать, что мака #8209;и делает плохих детей?
Он отрицательно покачал головой.
- Это дитя, ребенок мака #8209;и - он не нужен.
- Не нужен? Ты хочешь сказать: мака #8209;и остановит ребенка, когда он будет выходить в мир?
- Говорю тебе - этот ребенок не нужен! А придет то, что будет нужно. Тогда женщина засмеется и даст рождение.
Я все равно ничего не понял. Кайяпи покачал головой, дивясь моей редкостной тупости, и побрел прочь, оставив меня в прежнем недоумении. Ногами он загребал воду. Я промотал на диктофоне немного шемахойской речи - А и Б вариантов - местный бытовой диалект и запутанный имбеддинг наркотинеского транса с его мифами, в которые они свято верили, как верил всегда исторический Человек в своей вечной попытке примириться с непримиримой действительностью.
- Кайяпи, а где оно растет - это дерево с плесенью?
Он все больше тяготел к местной речи, удаляясь от языка матери и всего внешнего. Португальский он почти забыл, и мне волей #8209;неволей приходилось приспосабливаться к общению на шемахоя.
Возможность общения с соплеменниками, возраставшая по мере того, как вода поднималась, все сильнее вовлекала его в заботы и мысли племени. Да и самому Кайяпи, по #8209;видимому, опостылело положение шакала, подбирающего объедки в стороне от Большой Еды.
По счастью, я уже успел овладеть достаточным запасом слов бытового лексикона шемахоя, чтобы поддерживать общение с Кайяпи на его родном языке.
Больше всего я боялся отпугнуть своего единственного товарища.
Даже людей из племени маконде, что в Мозамбике, мне было легче понять, чем здешний народ. Ведь там наши мозговые передатчики были настроены на одну волну. Другое дело - здесь, где мне пришлось столкнуться с совершенно иным взглядом на мир, с иной вселенной, включающей в себя совершенно непривычные понятия. Впечатление такое, будто попал в другое измерение. Самое настоящее политическое преступление совершил по отношению к этому племени американский капитализм в сговоре с бразильским шовинизмом. И даже АК #8209;47 с гранатометами здесь слабое подспорье. В отличие от Мозамбика, вероятность того, что здешние события когда #8209;нибудь получат огласку, равна нулю. И все же моя бессильная ярость стихает при мысли об удивительной проницательности людей этого племени. Разумеется, настаивает мой рассудок #8209;рационалист, все это - лишь иллюзия. Не более!
- Что это за дерево, Кайяпи? - спросил я, стараясь придерживаться бытового диалекта шемахоя.
Он пожал плечами, отводя глаза в сторону.
- Вода убьет мака #8209;и?
- Мака #8209;и живет в маленьком месте. Вот такая ширина…
Он развел руки, демонстрируя «ширину».
- Здесь - и здесь - так много мест…
Он поднял ладонь в жесте, обозначающем у соплеменников его матери «много» - пять растопыренных пальцев. Однако с шемахоя дело обстоит иначе - вот почему жест Кайяпи меня несколько озадачил.
Язык шемахоя, уникальный даже среди племенных языков, имеет богатый словарь для выражения чисел. Эти слова обозначают носителей количества: так, например, крыло попугая макао содержит определенное число перьев. Получается, что каждая птица может символизировать собой определенное число.
Они охотятся на этих птиц, употребляя их мясо в пищу, а перьями украшают себя во время Наркотического Танца. Так что перьевая система исчисления проходит красной нитью через всю их жизнь. Чего, увы, не могу сказать о своей. Кайяпи с явным отвращением взглянул на свои пальцы, изображающие «много», и, сердито хлопнув ими по бедру, произнес заветное числительное на шемахоя.
Я не слышал о такой птице. А если б и слышал, понятия не имел бы о том, сколько у нее перьев в хвостовом оперении и откуда следовало начинать отсчет, окажись она у меня в руках. Я попытался обратиться к нему за разъяснениями, но безрезультатно.
- Значит, думаешь, мака #8209;и погибнет?
- Потоп приходит, потоп уходит, мака #8209;и спит.
- Этот потоп не уйдет. Это - навсегда.
