— Но Кулак Бога существует, Луис.
— В том-то и дело, что нет. Это только скорлупа. Посмотри вниз. Что ты видишь?
— Конструктивный материал Кольца.
— Увидев это впервые, мы решили, что это грязный лед. Грязный лед в вакууме! Но не важно. Помнишь, как ты искал на карте Кулак Бога и не мог ее найти? Знаешь почему?
Кзин молчал.
— Потому, что ее не было. Когда создавались те карты, горы просто не было. Прилл, ты там?
— Да. Где же мне еще быть?
— Хорошо. Закрой шлюз. Повторяю, закрой шлюз. Только смотри, чтобы нить не порезала тебя на кусочки.
— МЫ изобрели эту нить, Луис. — В интеркоме воцарилась тишина, прерываемая только треском помех. — Наружные и внутренние люки закрыты, — доложила, наконец, Прилл.
«Невозможный» проходил между двумя острыми вершинами.
— Луис, что ты, собственно, хочешь найти в этом кратере?
— Звезды.
— Не смейся надо мной. Имей в виду…
Они были уже в кратере. Кулак Бога действительно оказалась только пустой скорлупой.
Они падали. И кратер был полон звезд.
У Луиса By было отличное воображение, и он легко представил себе, что здесь когда-то произошло.
Он видел идеально чистую, прозрачную модель Кольца: никаких кораблей, паромов, спутников. Только солнце типа С2 и Кольцо.
Видел, как из межзвездного пространства прилетел астероид. Он летел очень быстро… пока не финишировал на внешней стороне Кольца. В представлении Луиса астероид был размером с Луну.
За долю секунды он превратился в ионизированную плазму. Метеоры Меньших размеров, летящие с небольшими скоростями, после входа в атмосферу планеты горят, как сухое дерево, исчезая еще до того, как долетят до поверхности. Однако здесь не было атмосферы, и плазме, вдавленной чудовищным ударом во внешнюю сторону конструкции, некуда было деваться.
Она продолжала двигаться вперед, выдавливая перед собой материал Кольца, потом твердая поверхность лопнула, выпуская огненный шар на свободу.
Территория, превосходящая поверхность Земли, оказалась вдруг на десятки и сотни миль выше, чем была до сих пор. Нарушился детально разработанный механизм движения воздушных масс и расклад температур.
Тысячемильной высоты Кулак Бога…
— Кулак Бога? Ну, конечно! Для наблюдателей, находящихся на Кольце, это должно было выглядеть так, словно какой-то чудовищный огненный кулак одним ударом пробил тонкую, как лист бумаги, конструкцию. Они должны были быть довольны, что материал, из которого построено Кольцо, оказался таким ковким. Через кратер мог бы уйти весь воздух, которым они дышали. К счастью, кратер находился на тысячемильной высоте… И был полон звезд.
Внезапно выключилась искусственная гравитация. Этого Луис не предвидел.
— Держись за что-нибудь! — крикнул он. — Если выпадем — погибнем!
— Конечно, — согласился с ним Говорящий, крепко хватаясь за металлические поручни. Луис тоже вцепился в них.
— Ну что, кто был прав? Звезды!
— Действительно. Но откуда ты знал?
Вернулась тяжесть. «Невозможный» повернулся набок.
— Держит! — радостно крикнул Луис, стоя на том, что еще минуту назад было стеной рубки. — Надеюсь, Прилл чем-нибудь пристегнулась. У нее будет не самая ровная дорога. На вершину Кулака Бога, потом через край кратера и….
Они посмотрели вниз, на внешнюю сторону Кольца — бесконечную, изрезанную поверхность. В центре ее было коническое углубление с блестящим дном. «Невозможный» закачался, как маятник, подвешенный на длинной нити; и кратер на мгновение осветился солнечным светом.
— …и вниз. Когда и она, и мы вылетим в пространство со скоростью 770 миль в секунду, то сможем приблизиться к ней, пользуясь двигателем скутера. А откуда я знал? Да ведь я все время говорил об этом. Разве я не упоминал о пейзаже?
— Нет.
— Именно это подсказало разгадку. А также упадок цивилизации, насчитывающей всего полтора тысячелетия! А все потому, что два метеоритных кратера совершенно изменили картину ветров. Знаешь ли ты, что вся трасса нашего путешествия пролегала от одного кратера к другому?
— Это малоубедительное рассуждение, Луис.
— Но оно оказалось верным.
— Да. И благодаря этому я еще увижу закат солнца, — тихо сказал кзин.
Луис удивленно взглянул на него.
— Ты?
— Да, иногда я люблю посмотреть на заходящее солнце. А теперь поговорим о «Счастливом Случае».
— Давай.
— Бели бы я завладел «Счастливым Случаем», моя раса подчинила бы себе весь Освоенный Космос, пока не наткнулась бы на еще более могучую цивилизацию. Мы забыли бы обо всем, чему с таким трудом научились, если говорить о мирном сосуществовании с другими видами.
Тяготение не изменилось. «Лгун», подвешенный на конце нити длиной в десять тысяч миль, взбирался следом за ними по склону горы.
— Это могло бы оказаться не так легко, если бы счастье нескольких сотен Тил Браун посчитало необходимым защищать Землю от нас. Однако честь требует, чтобы я хотя бы попробовал. — Кзин говорил совершенно спокойно, но Луис видел, что его товарищ испытывает противоречивые чувства. — Смог бы я увести своих братьев с дороги славы, ведущей к войне? Мои боги прокляли бы меня за это.
— Лучше не быть богом, Говорящий. Это тяжело.
— К счастью, проблемы нет вообще. Привод кукольников потребуется нам, чтобы уйти от взрыва в ядре Галактики.
— Это правда.
— А если я лгу? — неожиданно спросил кзин.
— Против этого я бессилен. Мне не перехитрить существо твоего уровня разумности, — ответил Луис.
В кратере вновь на мгновение вспыхнуло солнце.
— Подумай, как мало мы все-таки увидели, — задумчиво произнес Луис. — Мы преодолели сто пятьдесят тысяч миль за пять дней, а потом проделали тот же путь за два месяца. Это только одна седьмая ширины Кольца. А Тила с Искателем хотят пройти его вдоль…
— Глупцы.
— Мы даже не увидели края. Они увидят его. Интересно, что еще прошло мимо нас? Их корабли могли достигнуть Земли. Может, они забрали оттуда китов и кашалотов еще до того, как мы их уничтожили? Мы даже не добрались до океана. А люди, которых они встретят на своем пути… А пространство… Ведь Кольцо так огромно…
— Мы не можем туда вернуться, Луис.
— Нет. Конечно, нет.
— По крайней мере, пока не побываем дома. И не получим нашей награды.
Василий Владимирский
Ларри Нивен, специалист по этике
Одна из сложнейших задач для фантаста — описать общество, основанное на принципиально иных ценностях и живущее по другим моральным законам, чем современное. Для писателя, работающего в области, где живое и в то же время дисциплинированное воображение на вес золота, это настоящий вызов. Разумеется, не все готовы его принять. Авторы антиутопий предпочитают анализировать тупиковые, на их взгляд, направления развития уже сложившегося социума. «Космическая опера» и иные чисто приключенческие жанры тяготеют к романтическому средневековью, спроецированному в далекое будущее. «Звездные короли» Эдмонда Гамильтона или «Звездные войны» Джорджа Лукаса с их лордами, императорами и световыми мечами — классика жанра. Тем же, кто все-таки готов рискнуть, остается либо классическая утопия, либо космическая НФ. В первом случае действие переносится куда-нибудь в более-менее отдаленное будущее, где это принципиально иное общество уже построено, во втором — на более-менее отдаленную планету. В СССР, где общие контуры грядущего были определены официальной идеологической доктриной, события чаще всего разворачивались в предположительно светлом и безусловно коммунистическом завтра. При этом Стругацкие, Ларионова, Булычев и другие не скрывали, что прототипами их героев стали «лучшие из современников». Тем временем их западные коллеги отважно бороздили пучины космоса в поисках странных и причудливых инопланетных цивилизаций. Стараясь при этом не утратить в своих поисках связь с метрополией. Так же, как ваши соотечественники, старались не забираться в совсем уж дремучее и не представимое будущее.
