– Подавится, – процедил молодой мужчина сквозь зубы и, оттолкнувшись от пола, поплыл к полупроницаемой мембране.
Уже после того, как Даэман разрезал пластиковую покрышку острым концом трубы и выплыл наружу, обитатель Парижского Кратера сообразил, что не сказал другу самого главного: он собирается вернуться за ними на соньере.
«Ладно, теперь уже некогда. Может, сам догадается».
Месяц – вернее, целую вечность – назад Даэман едва успевал за Харманом и Сейви, неуклюже кувыркаясь в воздухе, пока те плавно парили в нужном направлении. Теперь же он чувствовал себя в хрустальном городе словно рыба в воде: без усилий находил точку опоры, легко отталкивался, свободно взмывал к небесам, при необходимости кувыркался, выписывал сложные пируэты…
И все же этого было недостаточно. Время неумолимо настигало его. Так подсказывало чутье, пусть даже погасшие панели над головой не давали возможности увидеть грозный ускоритель, увенчанный черной дырой. «Интересно, услышу я, когда он врежется в стекло, или атмосфера для этого слишком разрежена?» – подумал путешественник, пробиваясь через бурые водоросли, но тут же выбросил глупый вопрос из головы. Можно не сомневаться: миг ужасного столкновения не пройдет незамеченным.
Даэман едва не миновал южную башню, однако вовремя поднял взгляд, чтобы увидеть над головой многие сотни воздушных этажей, уходящих во мрак. Ориентироваться приходилось только при помощи ночных линз. Тени, похожие на людей, парили над головой, некоторые довольно близко, правда, двигались они так неловко и бесцельно, что мужчина слегка успокоился. Лишь слегка.
Приземлившись, Даэман попытался скопировать позу Калибана – опустил руки между ногами и оттолкнулся из последних сил. Все же взлетел он не столь быстро, как надеялся. Уже через семьдесят—восемьдесят футов, достигнув первой террасы, путешественник почти завис на месте. Он пристроился на перилах и приготовился прыгать, всматриваясь во тьму.
Призраки были повсюду. Монстр мог броситься на жертву с любой затененной террасы, но что поделаешь: мужчина был вынужден держаться ближе к стене и выступающим платформам. Так он и прыгал: быстрый взлет, замедление, новый толчок… Сам себе Даэман напоминал несуразную костлявую лягушку, прыгающую вверх по вертикальной реке, с камня на камень.
Да и костюм-то на нем зеленый! Путешественник не выдержал и расхохотался в голос. Гулкое эхо, прокатившееся по линии в собственных микрофонах, напугало и отрезвило его. Мужчина замолчал, и с тех пор лишь натужное хриплое дыхание нарушало тишину стеклянной башни.
Внезапно Даэман содрогнулся от ужаса и на лету совершил опасный кувырок. «Пропустил». Что, если этаж, на котором припаркован соньер, находится ниже? Тьма под ногами казалась бездонной – тысяча футов до пола, не меньше, а на голограмме Просперо машина поблескивала в… пятистах футов, наверное?
Сердце бешено забилось. Молодой мужчина оттолкнулся подальше от стены и оглядел хрустальные панели. Большинство из них источало жалкие остатки потухающего рыжего мерцания, однако верхние уже посеребрила своими лучами Земля. Нигде ни единой мембраны. «Почему я не взял фонарь? Думал, Харману он нужнее, а теперь не могу найти треклятый выход».
Лоб покрыла холодная испарина; к горлу подступил огромный ком. «Спокойно, без паники. Некогда бояться». Пользуясь свободными конечностями, словно отдаленным подобием ласт, кузен Ады отплыл еще дальше и перевернулся на спину, как опытный пловец, который захотел полюбоваться звездами.
Вот он!
Полусотней футов выше по стене. Знакомый белый квадрат на затуманенной панели.
Едва заметное притяжение все же начало увлекать мужчину вниз, в кромешный мрак, полный водорослей и мумий. Даэман ловко вывернулся, прижал трубу подбородком к груди, чтобы освободить обе руки, и отчаянно погреб брассом к оставленной площадке. Если он потеряет высоту сейчас, то не скоро найдет в себе силы вернуться обратно.
Наконец обитатель Парижского Кратера достиг платформы, перехватил обломок трубы под мышку и устремился ввысь. Навык приучил его столь метко рассчитывать движения, что путешественник замер точно напротив вожделенной белой метки. «Слава тебе, господи», – выдохнул он, обливаясь потом. Правая ладонь прошла сквозь мембрану, будто прорвала немного липкую газовую ткань.
Из темной ниши наверху метнулась какая-то тень. Неестественно долгие конечности, серебристые блики от земных лучей на хищных зубах…
– Нет! – только и успел прохрипеть Даэман.
Калибан сграбастал его руками, обвил ногами, а челюсти жадно защелкали у горла жертвы. Мужчина выставил вперед правую руку, защищая шею. Острые зубы пронзили плоть и сомкнулись на кости. Противники плотно сплелись и, нанося жестокие удары, упали вниз, на ближайшую платформу. Вокруг разлетались брызги крови, осколки стекла, обломки дерева и пластика. Человек и нечисть боролись во тьме, среди столиков и серых мумий с белыми очами.
Манмут первым заметил изменения в небе, в воде и на суше вокруг Трои. Видимо, маленький европеец был единственным, кто чего-то ожидал… Правда, не того, что предстало взору.
– Ну, как там? – не утерпел Орфу.
– Ах ты… – ахнул знаток сонетов.
На высоте многих тысяч футов над Илионом в облаках завертелась огромная сфера. Другая такая же, радиусом в сотни метров, внезапно явилась посреди поля брани, между городской стеной и курганом амазонки Мирины. Моравек стремительно развернулся: третий шар вынырнул из ниоткуда прямо над ахейским лагерем. Четвертый возник над морем, сразу же отрезав черным кораблям пути к отступлению. Пятый закружился чуть севернее Трои. Шестой – южнее.
– Что видишь-то? – повторил иониец.
– Ух ты… – ухнул бывший капитан.
Поверхность таинственных сфер засияла всеми цветами радуги, покрылась живыми фрактальными узорами – и вдруг в каждой из них показались множественные изображения Олимпа. С разного расстояния и под разными углами, в различном окружении, все они являли один и тот же марсианский вулкан под тем же марсианским небосклоном. Один из шаров опустился в долину, где инопланетный грунт почти слился с почвой Илиона. Другая гигантская сфера на западе расширила свои пределы и погрузилась в воду, так что волны марсианского океана заплескались вровень с волнами Средиземного моря, равнодушно перекатываясь туда-сюда между двумя мирами. Ахейцы попытались убрать паруса, гребцы побросали весла, однако их остроносые корабли продолжало неумолимо затягивать в чуждый круг, оказавшийся на деле порталом, за которым возвышались ледяные склоны Олимпа. Теперь, куда бы Манмут ни посмотрел, он повсюду натыкался на вулканы-близнецы.
