- Годфри!
- Босс! - Сапоги Рикарда простучали по каменному полу. Она почувствовала его руки на своих плечах, переворачивающие ее на спину.
- Со мной все в порядке. - Она села, пальцы дрожали, ее бил озноб. Парень видал, как бывает в бою, нечего стыдиться его и сейчас. Оглушенная, она обвела глазами стены.- Годфри...
- Что случилось? - мальчишка встряхнул ее за плечи. - Босс?
- Я чувствовала, как он умирает, - голос дрожал. - Все, дело сделано. Я заставила его. О Иисус, это я его заставила.
Страшная боль пронзила грудь. Руки, даже сжатые в кулаки, продолжали трястись. Она чувствовала, как исказилось ее лицо. Громкое рыдание прорвалось сквозь сведенные челюсти.
Она не замечала, как бросился к двери перепуганный Рикард, как вошел кто-то еще... пришла в себя, когда вошедший жестко встряхнул ее за плечи. Рыдающая, воняющая, беспомощная, она не сумела выговорить ни слова, только еще громче расплакалась. Человек крепко обнял ее, прижал к себе. Аш судорожно вцепилась в его одежду.
- Ну-ну, девочка! Отвечай! Что случилось?
- Не...
- Сейчас же! - голос, привычный отдавать приказы. Роберт Ансельм.
- Я в порядке. - Опустошенная, все еще сотрясаясь при каждом вздохе, она оторвалась от него настолько, что смогла сжать его руки в своих. - Ты тут ничем не поможешь.
Дыхание постепенно выравнивалось. Роберт испытующе взглянул на нее. Он был без доспехов, поношенный полукафтан перепоясан на круглом брюхе - как видно, собрался урвать часок сна. Свет очага гротескно играл на его бритой голове и оттопыренных ушах, глаза скрывались в глубокой тени.
- Что там за Годфри? Что такое с Годфри? - проворчал он.
Она не слышала его. У дальних дверей столпились офицеры отряда - Аш не замечала их, она крепко зажмурилась, осторожно коснулась той части сознания, где с того дня под Молинеллой обитал голос.
- Годфри?
Ничего.
Тихие слезы наполнили глаза и пролились из-под век. Она чувствовала, как горячие ручейки струятся по лицу. В горле стояла боль.
- Двухтысячная армия в осаде в укрепленном городе; атакуют силами трех легионов. Предложения?
- Ничего.
- Ну, вы, ублюдки! Я знаю, что вы здесь. Говорите со мной!
Ни давления, ни Голосов, бормочущих на языке времен пророка Гундобада, ни оглушающего гнева, способного сотрясать и разрушать крепости и дворцы. Ни Диких Машин. Пустое немое молчание.
Впервые за свою взрослую жизнь, Аш без Голосов.
Эгоистичная часть сознания заметила: "Я потеряла то, что делало меня единственной в своем роде", и Аш криво усмехнулась, стыдясь этой мысли и принимая ее.
Она открыла глаза, наклонилась и одернула покрывала, прикрывая испачканную одежду, потом выпрямилась и повернулась к стоявшим в дверях офицерам: Анжелотти, Эвен, Герен, Томас Рочестер, Людмила... больше дюжины. На них смотрела молодая женщина, хорошо знающая свое ремесло - войну, примечательная только этим, и ничем другим.
Она сказала:
- Каменный голем уничтожен. Переплавлен в пустой шлак.
Молчание. Люди переглядывались, застигнутые врасплох и еще не готовые верить, радоваться, торжествовать победу.
- Это сделал Годфри, - сказала Аш. - Он призвал молнию на Дом Леофрика. Я чувствовала ее удар. Я... он погиб. Но каменного голема больше нет. Дикие Машины полностью отрезаны. Мы спасены.
4
- Разумеется, - язвительно заметил Роберт Ансельм, - что "спасены" от Диких Машин, а отнюдь не от трех легионов, сидящих под Дижоном!
Почти час она провела в верхнем помещении отрядной башни. Ежеминутно подходили командиры копий, бургундские рыцари и сотники, а Генри Брант с Ватом Родвеем разносили свой бесподобный ликер, обжигавший язык, горло и брюхо. Стихийное празднование перекинулось и на нижние этажи - Аш слышала доносившийся снизу гомон.
- Перемирие еще действует, как я уже говорила. Теперь мы перейдем в наступление и не остановимся, пока не доберемся до самого Карфагена.
Это было сказано скорее в расчете на создание нужного настроения - для Джасси, Лакомба, Лоэкта и де Ла Марша. Аш, отмывшаяся и переодевшаяся в чужие штаны, стоя выпила вместе со своими подчиненными. Она не находила в себе ничего, кроме пустоты.
Праздник разрастался. Стало шумно, лица разгорелись;
Эвен Хью и Герен аб Морган весело переругивались на просторечном уэльском; Анжелотти со своими пушкарями сгрудились у огня, наполняя кожаные кружки; кто-то кликнул Караччи со флейтой; Бальдина с Людмилой Ростовной побились об заклад, кто кого перепьет.
"За них три месяца назад умер Годфри".
Аш тронула за плечо Роберта Ансельма.
- Я буду в Сен-Стефане.
Он нахмурился, но кивнул, не желая отвлекаться от веселой беседы с парой девок из обоза.
Едва оказавшись на улице, Аш задрожала в ознобе. Она поплотнее закуталась в плащ, надвинула капюшон и, сутулясь, зашагала так быстро, что эскорт, пригревшийся в караульном помещении, не мог сдержать тихих проклятий. Мостовую покрыла черная наледь; по дороге к аббатству Аш четыре раза поскользнулась.
В стрельчатых окнах горел приветливый желтый свет. На пороге Аш встретили колокола, звонившие заутреню. Латники ввалились следом за ней, и все пристроились к цепочке монахов, тянувшихся на молитву.
"Ты называл меня язычницей, - мысленно обратилась она к Годфри Максимилиану. - Ты прав. Все это для меня ничего не значит".
Она поймала себя на том, что ждет ответа.
После службы Аш направилась к дому аббата.
- Не надо беспокоить его преподобие, - обратилась она к дьякону, который и не порывался никуда идти. - Я знаю дорогу. Если в трапезной найдется еда, мои люди будут рады.
- Это для бедняков. Солдаты и так получают самый большой паек.
Один из стрелков Людмилы Ростовной буркнул:
- За то, что спасаем им жизни!
Но сник под взглядом Аш.
- Я всего на несколько минут.
Взбираясь по лестнице, Аш не задавалась вопросом, зачем идет сюда. Стоило ей увидеть лицо Фарис, в свете фонаря, отобранного у стоявшего на страже монаха, как она поняла - зачем.
Фарис стояла у окна. По северному небу за ее спиной плыли звезды. Лицо в золотом луче казалось усталым и осунувшимся, но спокойным.
Ни Виоланта, ни Аделиза не спали. Девочка, обнимая, укачивала мать, как ребенка после плача. Пятнистая крыса сидела на груде одеял, подрагивая усиками, и, задрав мордочку, принюхивалась к холодному воздуху, вошедшему в комнату вместе с Аш.
Аш прикрыла за собой дверь.
Немота в мыслях казалась холодней зимней ночи за окном.
- Мои Голоса пропали. Больше нет тасhina rei militaris. В голове словно что-то взорвалось... - Фарис прошла через комнату навстречу Аш. Под ее ногами скрипели половицы. Походка была нетвердой. - Ты тоже слышала.
