– А… Ну а вы, бабушка? Жена?
– Жена… – Вера Николаевна всхлипнула.
– Ага…В общем, так. Инсульт, притом обширный. Надо срочно в больницу. Вы с ним поедете? Одевайтесь тогда.
Тетя Вера всхлипнула дважды.
Спустя три минуты потрепанный «рафик», включив мигалку, отъехал от подъезда, увозя в своем чреве пациента и сопровождающую. Алексей стоял и смотрел вслед. Тьма вокруг была холодной, сырой и вязкой. Кругом громоздились угрюмые туши домов, и ни одного горящего окна, надо же… Три часа ночи. Когда Зло властвует над землей безраздельно.
Ему вдруг сделалось так жутко, что и не передать. Ощущение, что во всем этом городе они остались вдвоем. Он и Юля…
Она немедленно прижалась к его боку, зябко кутаясь в наспех накинутое пальто. Почувствовала… Юля, Юлечка…
– Надо было дать теть Вере рацию. От Володи которая осталась… Не сообразила я.
– Позвонит по телефону. Завтра подвезем.
Пауза.
– Трудно будет, Леш.
– М?
– После обширного инсульта, бывает, по полгода лежат. А они здесь не прописаны. Ох, дядя Сережа…
* * *
– Вах, какие люды!
Господин Ананаикьянц прямо-таки излучал восторг, с такой силой, что на секунду Чекалов усомнился – возможно, они близкие родственники?
– Рад видеть, Гарик Ашотович. Как ваш бизнес? Вижу, вижу, фирма процветает…
– Да нэ жалуваемся, никак нэ жалуваемся… Па дэлу?
Глаз алмаз, отметил про себя Алексей, бизнесмен… Нет, так не пойдет. Нельзя с ходу признаваться, вредно для дела.
– Да, зашел тут кое с кем повидаться, бумаги кой-какие забрал вот… – для пущей убедительности Чекалов продемонстрировал кипу бумаг, действительно взятую в уцелевшем покуда общем отделе, с целью использования в качестве обертки при покупках.
– Э, какие такие тэпэр бумаги! – открыто рассмеялся Гарик. – Слюшай, тэпэр одна бумага в цэнэ – зэленая, с партрэтом…
– Тоже верно, – улыбнулся Алексей. – Но, поскольку тех бумажек печатать я пока не могу, приходится заниматься этими. С целью дальнейшей конвертации в зеленые.
– Ха! Думаэшь, выйдэт?
Вот поди ж ты, как устроены восточные люди, внутренне развеселился Чекалов. Сейчас же на «ты» перешел… Принцип «уважения априори» этим людям неведом. Спроси-ка у него сейчас насчет работы, вообще мгновенно Лехой станешь, а он так и останется Гариком Ашотовичем, притом на «вы». И работать придется за копейки, кстати. Нет, так не пойдет.
– Нет, не сейчас. Сейчас время глухое, не подходящее. Сейчас, Гарик, надо переждать, пока пена осядет. Ну не вечно же такой бардак будет длиться.
Он улыбался широко, по-американски.
– А нет, значит, велкам ту Америка делать придется. Или, на худой конец, в Канаду. Там, как оказалось, русские мозги в цене. Но с пустыми руками туда ехать без толку.
– Гм… – вот теперь господин Ананаикьянц взирал на гостя с уважением. – Лублу лудэй, мыслящих на пэрспэктыву, слюшай… Проблэма мало-мало есть, – без перехода изменил он тему беседы. – Парэн, который после тэбя был, савсэм ныкакой спэц, слюшай. Толко коробки картон открыват… коробки я сам могу открыват, зачэм дэнги тратыт! Погнал я его. Слюшай, у тэбя врэмя ест? Займешься, пока в Канаду-Амэрику нэ уехал?
– Гм… – Алексей изобразил задумчивость, перерастающую в неподдельный интерес. – А что? Опять компьютеры?
– Угу.
– Это я могу. Ха, вот не знаешь, где найдешь…
– Потому и спрасыл, – рассмеялся Гарик. – Думаю, сэйчас уйдет, ничэго нэ сказав, другой мэсто искат будэт…
* * *
– … И все-таки жаль, что у тебя нет прав. Машина под окном, а мы на метро тащимся.
Алексей только вздохнул.
– Все равно без доверенности толку-то…
Народ в вагоне стоял плотно, кто-то входил, кто-то выходил. Юля стояла, прижимая к себе пакет с вещами и продуктами – передача для больного – и Чекалов, оберегая жену, изображал собой живую распорку, прочно ухватившись обеими руками за верхний поручень и слегка расставив ноги.
– Следующая станция Кунцевская, – возвестил динамик, и Алексей принялся пробиваться к выходу.
– В самый час пик попали…
– Угу… А еще и на автобусе ехать…
Городская клиническая больница, числившаяся под №071, куда «Скорая» увезла Сергея Михайловича, располагалась на Можайском шоссе, в стороне от станций метро, и ближайшая автобусная остановка находилась в трехстах метрах. Если молодым здоровым людям добираться туда было просто хлопотно, то для Веры Николаевны…
Автобус подкатил, по обыкновению щедро разбрызгав грязь из обширной лужи. Вот интересно, всплыла посторонняя мысль – отчего это на подавляющем большинстве остановок общественного транспорта непременным атрибутом является лужа?
– Теть Вера с утра в больнице, – сообщила Юля, цепляясь за мужа, чтобы не упасть при движении.
– Как дядя Сережа?
– Вот сейчас узнаем. Все же не так плохо, что его в семьдесят первую… Отделение нейрореанимации не везде имеется.
– Остановка Багрицкого! – басом сообщил динамик над дверью.
Покинув наконец транспорт, они зашагали к корпусу, куда поместили Белоглазова-старшего. Юля озабоченно хмурилась, плотно сжав губы. Да уж… Скверно, ох, как скверно все выходит…
– Вы к кому? – молодая, но уже слегка утомленная жизнью дежурная медсестра сидела за столиком, вертя в руках авторучку на манер пропеллера.
– Белоглазов, Сергей Николаевич. Вчера поступил.
– Белоглазов… В реанимации он, молодые люди. Нельзя.
– Там с ним жена, теть Вера, – Чекалов незаметно подсунул под казенного вида журнал – очевидно, регистрации – большую шоколадку, на четверть кило. Как знал, приобрел деликатес.
– Только в бокс не входите, – сестричка смахнула презент в ящик стола. – В коридоре переговорите с вашей тетей. А это вы никак больному?.. – в глазах дежурной протаяла ирония, явно вызванная медицинской безграмотностью посетителей. – Ему сейчас капельницы вместо обеда, завтрака и ужина.
– Да… это больше для теть Веры. Ему разве что сок, если доктор не против будет.
В коридоре было пусто, только где-то невнятно перекликались голоса. Подойдя к двери реанимации, Юля осторожно приоткрыла дверь.
В палате, кроме Белоглазова, находились еще два пациента, и все трое были увешаны трубками капельниц. Возле постели Сергея Николаевича сидела понурая старушка, и у Алексея защемило сердце – за эту ночь и день Володькина мать, казалось, совсем усохла.
– Теть Вера… – негромко позвала Юля.
Вера Николаевна, выйдя в коридор, плотно прикрыла дверь.
– Ну как?..
– Плохо, – у нее задрожали губы. – Врач говорит, шансы пятьдесят на пятьдесят от силы…
Пауза.
– Тут еще один вопрос возник… Леша, с тобой врач поговорить хотел.
– А? Ага… Вы тут побудьте, я сейчас, – Чекалов даже обрадовался где-то в глубине души, что появилось некое дело. Потому как очень уж тяжело было смотреть в глаза тети Веры.
