Конт бросил взгляд на широкий пояс травницы. Черный, коричневый, красный, зеленый, и ни одной голубой нити.
- И что означает твой пояс, ворожея?
- Черная - глава рода, красная - вдовство, зеленая нить говорит, что я достигла наивысшего мастерства в своем ремесле, а коричневая - что у меня есть ученики.
- А твой род?
- Ворожеи не принадлежат никому. Мы приходим и уходим по собственному желанию.
- Зачем ты мне это рассказываешь? - повторил конт, нахмурив лоб.
- Пояс - это еще и оберег. Очень сильный оберег, конт. Поэтому их отбирают у рабов.
- И? - конт начинал злиться. Надоели до чертиков эти загадки.
- Где твой пояс, конт? - наклонилась к нему друида.
- Не знаю, - растерялась Виктория, лихорадочно соображая, видела ли она в комнате пояс. Выходило, что нет.
- Знаешь, отчего твоя рана на боку воспалилась и чуть тебя не убила? - ворожея подвинулась ближе. От нее пахло сухими травами и дымом. - В мазь, что я для тебя сделала, кто-то добавил яд горной гадюки. От него нет противоядия. Как только яд попадает в рану и смешивается с кровью, он начинает убивать. Три дня, конт, и ты мертв. Тебе мазали бок почти десятницу, и ты смог сам вскрыть рану, будучи вполне здоров телесно.
Наверное оттого, что она из другого мира? У неё иммунитет? Но как это возможно? Виктория растерянно смотрела на травницу. А та наклонилась к самому лицу конта, так близко, что он увидел собственное бледное отражение в ее зрачках, и прошептала:
- Тебя хотят убить, конт. И я бы промолчала, если бы ты оставался прежним.
- Зачем ты мне это говоришь? - едва слышно третий раз спросил конт.
- Потому что ты изменился.
- Не боишься?
- Что такое смерть, конт? Всего лишь шаг к свободе. Тебе ли не знать?
С этими словами она встала и, бросив тряпку в миску с водой, пошла к выходу, придерживая подол черного платья.
- Как твое имя?
- Друида.
И как это понимать? Как намек или как предостережение? Сначала ведмедь, затем яд, сегодня камнепад... Если быть откровенной, Виктория не удивилась. Она бы тоже попыталась убить реципиента, встреться он ей раньше. Но теперь эта жизнь принадлежит ей, и терять ее не хочется. Так кто же этот таинственный убийца? Тот, кто имел доступ к лекарству. Ксен? Берт? Нанни? Рэй? Литина? Это может быть любой из слуг. Пока конт валялся в отключке, кто угодно мог зайти в его покои.
Мужчина встал и задумчиво вышел следом за травницей на улицу. Оказывается, он лежал в светелке, на первом этаже пристройки, примыкающей к донжону. Тут же к нему подбежала Кусь и уткнулась мордой в опущенную ладонь.
- Рэй! - заорал конт.
Но вместо Рэя из кустов, словно он там сидел в засаде, выскочил ксен и чуть ли не бегом направился к Алану. С другой стороны от конюшни бежал Рэй. Говорить они начали одновременно, не доходя до господина по несколько метров.
- Кир Алан, прикажите немедленно освободить брата Искореняющего!
- Господин мой, зачем вы встали? Да еще и без куртки!
- Кир Алан, вы не имеете права...
- Сейчас прикажу приготовить вам завтрак...
- Молчать! - гаркнул конт, которому надоело слушать этот галдеж. - Рэй, немедленно освободи ксена и пришли ко мне Берта.
- Но Эльса видела, как брат Искореняющий подбрасывал в руке камень, которым ударил вас по голове! - пробасил гигант, бросая на ксена неприязненные взгляды.
- Глупости! Камень свалился на меня сверху. - Конт потер большую шишку на макушке, стоящий рядом ксен поджал губы, но промолчал, только метал в сторону капитана бледно-голубые взгляды-молнии. - И пришли ко мне Эльсу!
С этой сплетницей надо что-то делать. Но пороть ее Виктории не хотелось. Зато она придумала кое-что другое. Подозвав пробегающего мимо раба, выдала короткое распоряжение.
Когда Эльса, с заплаканными глазами, на дне которых плескалась скорбь и негодование целой вселенной, вернулась на кухню, ее встретил дружный хохот. В зубах девушка держала толстую деревяшку с дырками по краям, через которые была продета веревка, туго завязанная на затылке.
- До вечера! - раздался со двора зычный голос конта. - А в следующий раз в кожу одену!
Райка покачала головой, поставила перед друидой чашку с похлебкой и сама тяжело опустилась на скамью напротив.
- Давно нужно было этой трещотке язык укоротить. Ты не знаешь, что это за пытка "одеть в кожу"?
Травница только усмехнулась и отрицательно покачала головой.
Разобравшись с рыжей служанкой, Виктория прошла к тому месту, где поймала камешек своей многострадальной черепушкой. Рядом с нею неслышной тенью скользила Кусь, а позади громко топали два воина. Оба бородатые, в кожаных доспехах, с короткими мечами на поясах. У одного за спиной висел лук. Виктория тщательно осмотрела валун, затем, задрав голову, попыталась рассмотреть что там, на вершине, но ничего не увидела. Она бросила взгляд назад, с крепостной стены тоже вряд ли что-то можно будет рассмотреть. В этом месте обзор закрывал донжон. Придется подниматься. В принципе, ничего сложного. Скала была покрыта небольшими трещинами и углублениями, и при должной сноровке подняться наверх не составит труда. Тем более, скалолазание было одной из дисциплин, которые ей пришлось изучать в свое время. Да и новое тело не мешало бы проверить в работе.
К ним подошел Берт. Конт бросил на него внимательный взгляд.
- Рэй? - он указал на синяк, ярким пятном украсивший левую половину лица парня. Слуга кивнул. - За что?
- Что оставил вас одного.
- За дело, - усмехнулся конт. - Три кинжала, веревки и мальчишку. Ольта позови, - коротко приказал он, прикидывая маршрут.
У Берта перед глазами встала страшная картина, как конт пришпиливает раба к скале кинжалами, но, глянув на безмятежное лицо господина, он отогнал от себя это видение. Кир последние дни непривычно спокоен, может, и в этот раз обойдется? Берт развернулся бежать выполнять приказ, но остановился, прислушиваясь.
- Кир Алан, - подал голос один из воинов. - Так сменял капитан утром мальчишек на взрослых рабынь. Немого и...
- Р-э-й! - Воплю конта позавидовал бы Терминатор. - Убью!
Когда успел? Зачем? Неужели решил таким образом оградить воспитанника от дурных поступков? Он что, подумал, что конт на мальчиков позарился? "А что ему еще думать, когда ты их тискал на виду у всех?" - съехидничал внутренний голос. В груди закипала горячая обжигающая лава из бешенства, злости, страха за детей и дурного предчувствия. А еще стыд и горечь. Стыд за несдержанное слово. Ведь она пообещала этим детям, что их не продадут. Она дала им надежду! Что же ты за владетель, если слово свое не держишь? Нужно исправлять, пока не поздно.
Приказы сами слетали с губ без участия мозга:
- Коня! Провожатого! Быстро! Вы, двое, со мной! Берт, ты тоже! Передайте Рэю, чтобы на глаза мне не попадался!
