— Я бы мог нести ваш портфель — вон тот.
— Я не беру портфель.
— Но, сэр…
— Ты сейчас сядешь, сложишь руки и будешь ждать, пока я не приду.
— Я попаду в беду, — предупредил андроид. — Я точно знаю, что попаду.
— Ну тогда ладно. Кое-что ты можешь сделать. Тот портфель, о котором ты говорил, можешь его стеречь.
— Да, сэр, — разочарованно произнес Херкимер.
— Девушка по имени Ева Армон живет в этом отеле. Знаешь о ней что-нибудь?
Херкимер покачал головой.
— Но у меня есть кузина…
— Кузина?
— Ну да, кузина. Она была сделана в той же лаборатории, что и я, и потому она мне двоюродная сестра.
— В таком случае у тебя пропасть братьев и сестер.
— Да, — согласился Херкимер. — Много тысяч. И мы держимся вместе. Что является, — ханжески добавил он, — образцом родственных связей.
— Ты думаешь, что кузина может что-нибудь узнать?
Херкимер кивнул.
— Она работает в этом отеле, и способна мне кое-что рассказать.
Андроид выдернул из кипы бумаг, лежащих на столе, листок.
— Я вижу, сэр, — сказал он, — что они и к вам пробрались.
— О чем ты говоришь? — сердито спросил Саттон.
— Из Лиги равенства, — объяснил Херкимер. — Они поджидают любого, кто имеет какой-то вес в обществе. Они составили петицию.
— Да, — подтвердил Саттон. — Точно, они говорили что-то о петиции. Хотели, чтобы я ее подписал.
— И вы не сделали этого?
— Нет, — коротко ответил Саттон. Он пристально посмотрел на Херкимера. — Ты — андроид, — сказал он грубовато. — Я думаю, ты им симпатизируешь.
— Сэр, — объяснил Херкимер, — они могут иметь в виду только хорошее, но действуют неправильно, просят благотворительности, жалости для нас. Но нам не нужны милосердие и жалость.
— А что вам нужно?
— Чтобы нас считали равными человеку, — ответил Херкимер. — Но считали бы не по особому указанию, не из-за человеческой терпимости…
— Я понимаю… — серьезно отреагировал Саттон. — Думаю, что уяснил еще тогда, когда они меня поймали в холле. Не будучи способным выразить это словами…
— Дело обстоит так, сэр, — спокойно объяснил Херкимер. — Человеческая раса создала нас. Вот что нас гложет. Они сделали нас точно с такими целями, с какими фермер выращивает свой скот. Они делают нас для какой-то цели и для нее же и употребляют. Они могут быть добры к нам, но за этой добротой стоит жалость. Они не могут разрешить нам самим использовать свои способности. У нас нет врожденного притязания на основные права человека. Мы…
Он сделал паузу, яркий свет в его глазах потух, лицо разгладилось.
— Я вам надоедаю, сэр? — спросил он.
Саттон резко заговорил:
— В этом я твой друг, Херкимер. Не забывай этого ни на мгновение. Я твой друг и доказал это заранее, не подписав петицию Лиги.
Ашер стоял, уставившись на андроида.
«Дерзкий и скрытный, — подумал он. — И это мы их такими сделали. Вместе с печатью на лбу, на них лежит печать рабства».
— Можешь быть спокоен, — заверил он Херкимера, — я вас не жалею.
— Благодарю вас, сэр, — ответил Херкимер, — от всех нас благодарю. Саттон повернулся к двери.
— Бентон промахнулся, — сказал он, — я не мог не убить его. Херкимер кивнул.
— Но дело не только в этом, сэр. В первый раз я услышал, что человека можно убить пулей в руку.
— В руку?
— Совершенно верно, сэр. Пуля попала ему в руку, и больше его нигде не задело.
— Он был мертв, не так ли?
— О, да, — подтвердил Херкимер. — Мертв.
Адамс нажал на клапан зажигалки и подождал, пока пламя выровняется. Он не отрывал жесткого взгляда от Саттона, но чувствовал себя неуверенно, ощущая слабость и раздражительность одновременно, хотя и пытался это скрыть.
«Этот неотрывный взгляд, — подумал Саттон, — его старый трюк. Он свирепо смотрит на тебя, с каменным как у сфинкса лицом, и, если ты не привык к нему и ко всем его штучкам, он может заставить тебя поверить, что он — Господь Всемогущий. Да только этот свирепый взгляд не всегда теперь хорошо у него получается, не то что раньше. В нем чувствуется напряжение, которого не было двадцать лет назад. Была только твердость. Гранит. А сейчас гранит начинает выветриваться.
Он хочет что-то сказать. Что-то, отчего ему не по себе».
Адамс провел зажигалкой по набитой чашечке трубки взад и вперед, не спеша обдумывая свои слова, заставляя Саттона ждать.
— Вы, конечно, знаете, — начал Саттон медленно, — что я не могу быть с вами откровенным.
Пламя зажигалки исчезло, и Адамс выпрямился в своем кресле.
— А? — спросил он.
Саттон поздравил себя, что поймал его.
— Сейчас вы, конечно, уже знаете, что я привел домой корабль, который не может летать. Вы информированы, что у меня не было скафандра, что иллюминаторы разбиты, а корпус изрешечен пробоинами, у меня не было воды и пищи. А 61 Лебедя в одиннадцати световых годах.
Адамс кивнул, не меняя выражения лица:
— Да, мы все это знаем.
— То, как я вернулся и что со мной случилось, не имеет ничего общего с моим рапортом, и я не собираюсь вам об этом рассказывать.
— Тогда почему вы вообще упоминаете об этом? — громко спросил Адамс.
— Просто, чтобы мы друг друга поняли, — объяснил Саттон, — чтобы вам не пришлось задавать кучу вопросов, на которые не будет ответа. Это сэкономит вам много времени.
Адамс откинулся в кресле и удовлетворенно попыхивал своей трубкой.
— Тебя выслали добыть информацию, Аш, — напомнил он Саттону. — Любую информацию. Что угодно, что позволит нам понять, проникнуть в феномен 61 Лебедя. Ты представлял Землю. Земля все это оплатила, и ты, конечно, должен кое-что Земле.
— Я должен кое-что и 61 Лебедя, — возразил Саттон. — Я обязан 61 Лебедя своей жизнью. Мой корабль разбился, и я был убит.
Адамс кивнул.
— Да. Как раз это Кларк и сказал. Что ты был убит.
— Кто это Кларк?
— Кларк — инженер-космоконструктор, — ответил ему Адамс. — Он спит и во сне видит корабли и чертежи. Он исследовал твой корабль и высчитал кривую координат силы. И сообщил, что, если бы ты был внутри корабля, когда он упал, у тебя не было ни одного шанса уцелеть.
Адамс уставился в потолок, затем повторил, словно издеваясь:
— Кларк сказал, что, если бы ты был в корабле, когда он ударился, то превратился бы в желе.
— Просто потрясающе, — сухо отреагировал Саттон, — что человек может сделать с цифрами.
Адамс снова открыл рот, просто для того, чтобы уколоть его:
— Андерсен думает, что ты не человек.
— Полагаю, что Андерсен смог установить это, посмотрев на корабль.
