Алекс ни о чем больше не спрашивал; он жаждал воздуха. Легкие не в состояние были больше выдерживать тяжести груди. Он пытался было бороться с усиленной тяжестью, хотел что-то сказать, крикнуть, но опрокинулся назад и перестал соображать, что делается вокруг него.
Ганс Гардт тоже сильно страдал от этого давления. Лишь с величайшим напряжением мускулов удавалось ему протянуть руку и коснуться рычага.
Стрелка указывала на скорость 6000 метров в секунду.
Ганс опять передвинул рычаг.
«Виланд» развил свою максимальную силу, извергая вниз раскаленный пар с космической скоростью. Стрелка заметно приблизилась к красной черте.
Еще две минуты, и ракета достигла той скорости, которая должна была освободить ее от земного плена.
Стрелка прыгала: 7000… 8000 метров в секунду…
Ужасная мысль промелькнула у инженера: что будет, если у него не хватит сил переместить назад рычаг? Тогда ускорение будет итти тем же темпом все вперед и вперед, пока колоссальные запасы газа не будут исчерпаны. Тогда гибель неминуема. «Виланд» с безумной стремительностью пролетит через межпланетное пространство по гиперболической орбите, ведущей в бесконечность. В четверть часа корабль достигнет скорости, которая удалит его навсегда из солнечной системы.
Прошла седьмая минута. 9000 метров в секунду делала эта бешеная машина!
Гардт стал медленно и кряхтя поднимать свою руку и просунул ее в петлю, свисавшую с потолка. Небольшое расстояние отделяло пальцы от распределительной доски. С большим трудом боролся он за каждый сантиметр.
Был момент, когда казалось, что силы его иссякли.
— Только бы не сплоховать теперь!
9800 метров в секунду — указывал счетчик. Еще три секунды…
Последнее движение — и рука Гардта ухватилась за рукоятку. Рычаг двинулся назад.
Холодный пот выступил на лбу инженера. Ужасное напряжение поглотило остаток его сил.
Указатель ускорения отскочил назад к двадцатому делению дошел до десятого и остановился на том делении, которое указывало на увеличение скорости на 3 метра в секунду за секунду. Ощущение тяжести исчезло так же внезапно, как и появилось.
От начала подъема прошло 8 минут.
Одно мгновение в кабине капитана никто не двигался с места. Лишь тяжелое дыханье трех лиц нарушало молчание.
Алекс раскрыл глаза и огляделся. Лампа горела, окна во мраке, словно пасти хищных зверей.
Он попытался приподняться. Ему это удалось. Ощущение ртути в кровеносных сосудах исчезло. Он с удовольствием расправлял свое усталое тело. Какое наслаждение быть в состоянии двигаться, уметь управлять своими мускулами! Он с облегчением вздохнул, словно только что очнулся после ужасного кошмара.
— Ганс! — воскликнул он. — Где мы сейчас?
— Подойдите сюда, доктор, — услышал он голос Андерля.
Алекс вылез из гамака и, осторожно шагая, направился к племяннику.
С большим трудом удавалось ему сохранять равновесие; он чуть не падал на каждом шагу.
— Что случилось?
Он чувствовал себя чрезвычайно легко. Неужели это естественная реакция после ужасного отяжеления, от которого до сих пор все его мускулы болели?
Гардт лежал весь в поту.
Андерль старательно растирал ему виски; Алекс поднес к его носу бутылочку нашатырного спирта.
Медленно раскрыл Ганс Гардт глаза и в беспамятстве оглядел своих товарищей. Через несколько секунд к нему вернулось сознание. Прежде всего он взглянул на хронометр: 12 минут.
— Гамаки можно свернуть! — крикнул он Андерлю, как только смог вскочить. Затем он углубился в изучение кривой, вычерчиваемой инструментами.
— Ну, и путешествие! — заметил дядя Алекс. — Этих восьми минут я никогда в жизни не забуду! У меня все кости болят.
Он внимательно стал ощупывать себя:
— Но кажется у меня все цело…
— Да, никто не мог бы долго выдержать такого отяжеления, — ответил инженер. — Андерль, посмотри еще раз, все ли внизу в порядке.
— Ганс, — спросил Алекс, когда Андерль исчез, — где мы теперь?
Гардт указал на инструменты.
— 6000 километров пути и около 4000 высоты.
— 4000 высоты! Гм!.. А гора Эверест имеет 10000?..
— Да, но метров, а у нас — километры.
— Тысяча чертей! — воскликнул ученый. — В таком случае мы находимся сейчас в четыреста раз выше самой высокой точки на Земле!
— Безусловно. Наружные барометры показывают нуль. Воздушная оболочка Земля далеко внизу; мы давно уже витаем в свободном мировом пространстве.
Появился Андерль и сообщил, что все в порядке.
— Хорошо, Андерль. Ложись теперь спать: через шесть часов ты сменишь меня.
— Я не очень охотно это сделаю, господин Гардт, — возразил опечаленный парень.
— Так нужно. Утешься, Андерль, тем, что сейчас ничего, кроме темной ночи, не будет видно. Иди, выспись хорошенько.
— Земля совершенно не видна, Ганс, — сказал Алекс, стоя у окна.
Гардт подошел к нему и установил большую подзорную трубу.
— Если вглядишься внимательно, то кое-где заметишь мерцающую точку. Возможно что это прожектор какого-нибудь маяка, или световой сигнал парохода, который плавает внизу по волнам Великого океана.
— Великого океана?
— Если бы стало светло, мы могли бы увидеть Землю от Филиппинских островов до берегов Франции. Сейчас мы, вероятно, находимся над Арабским проливом.
— Будь добр, наставь эту подзорную трубу на какой-нибудь город. Я охотно посмотрел бы, как…
Гардт расхохотался.
— Многого захотел, дядя Алекс!..
Он привинтил телескоп.
— Вот в этом направлении, вероятно, находится Индийский океан. Быть может, тебе удастся уловить слабый отблеск освещенного города Бомбея. Желаю тебе удачи, но я не уверен, что тебе удастся отсюда наблюдать ночную жизнь Индии.
— Я хочу видеть Землю, Ганс, а не Марс.
— Ну, конечно, сними свои очки и стань у телескопа…
Алекс отступил несколько назад.
— Ты хочешь запутать меня… Ведь Земля внизу. — И он несколько раз махнул рукой по направлению к полу.
— Где, по-твоему, надо искать центр Земли?
— Центр Земли? Конечно, там же…
— Наверху, дядя Алекс! — И инженер указал за окно.
— Вон, где находится центр Земли; там же и Арабский пролив, над которым мы сейчас и находимся.
Алекс стоял с разинутым ртом.
— Земля там на небе?
— Не забудь, — стал объяснять Гардт, — что мы поднимались под острым углом [к] поверхности Земли, поэтому мы должны искать Землю сбоку. Искусственная тяжесть, благодаря которой нам кажется, что ось ракеты находится в вертикальном положении, в действительности направлена не к Земле, но от дюз нашей ракеты, которые, хотя и слабее, но все же продолжают работать.
