— Сент-Эмильон 1953 года, с Земли-Два, — сказал он. — Думаю, вы найдете его приятным.
Фаустафф пригубил и кивнул.
— Так вы узнаете их? — повторил Орелли.
— Тела? Это У-легионеры, верно? — сказал Фаустафф. — Я видел подобных на З-15. А машина выглядит как деструктор. Полагаю, вы собираетесь каким-то образом его использовать.
— Пока нет, но, несомненно, соберусь. А У-легионеры, знаете ли, не мертвы. У них сохраняется постоянная температура тела с тех самых пор, как мы их нашли. Мы, должно быть, проезжали их лагерь на З-15 почти перед вами. Температура пониженная, но не более того. Однако они не дышат. Приостановленная жизнедеятельность?
— Чепуха, — сказал Фаустафф, допивая стакан. — Все эксперименты, проводимые в этом направлении, закончились крахом. Помните эксперименты в Мальме в 1991 году на З-1? Помните скандал?
— Я, конечно, не могу этого помнить, — заметил Орелли, — поскольку я не уроженец З-1. Но я об этом читал. Тем не менее это выглядит как остановка жизнедеятельности. Они живы, и, однако, они мертвы. Все наши попытки разбудить их не дали результата. Надеюсь, что вы, профессор, сможете помочь.
— Как я могу помочь?
— Возможно, вы узнаете, когда обследуете эту пару.
Пока они разговаривали, Стеффломеис нагнулся, изучая одного из распростертых У-легионеров. Тот был среднего роста, и под его черным комбинезоном угадывалось хорошее физическое сложение. Примечательно, что обе лежащие фигуры в точности походили друг на друга, как лицом, так и сложением. У них были коротко подстриженные светло-каштановые волосы, квадратные лица с бледной кожей, без пятен, но нездоровой структуры, особенно в нижней части лиц. Стеффломеис отодвинул одному из них веко, и Фаустафф испытал неприятный шок, когда прямо на него глянул голубой глаз. На мгновение показалось, что человек не спит, но не в силах двинуться. Стеффломеис позволил веку снова закрыться.
Он выпрямился, скрестив руки на груди.
— Замечательно, — сказал он. — Что вы предполагаете с ними сделать, Кардинал Орелли?
— Я еще не решил. Пока мой интерес чисто научный — я хочу узнать о них побольше. Они — первые У-легионеры, которых мы смогли захватить, так, профессор?
Фаустафф кивнул. Ему сильно хотелось, чтоб У-легионеры попали бы в чьи-нибудь другие руки, помимо Орелли. И он не отваживался даже представить, какое применение извращенный разум Орелли может найти для деструктора. С ним он способен шантажировать целые миры. Фаустафф решил уничтожить деструктор сразу же, как только ему представится подходящая возможность.
Орелли взял у него из рук пустой стакан, и, вернувшись к металлическому сейфу, вновь наполнил его. Фаустафф автоматически осушил второй стакан, хотя давно уже не ел. В обычном состоянии он мог выпить много, но сейчас вино уже слегка ударило ему в голову.
— Я думаю, мы должны вернуться в мою штаб-квартиру на З-4, — сказал Орелли. — Там — лучшие условия для необходимых исследований. Надеюсь, профессор, вы примете мое приглашение и поможете мне.
— Полагаю, вы убьете меня, если я откажусь, — устало произнес Фаустафф.
— Уж конечно, не поблагодарю, — Орелли осклабился в акульей усмешке.
Фаустафф ничего не ответил. Он решил, что возвращение вместе с Орелли на З-4 — в его интересах; там ему предоставится гораздо лучший шанс связаться со своей организацией и бежать.
— А что привело вас в этот бесплодный мир, мистер Стеффломеис? — спросил Орелли с деланной сердечностью.
— Я здесь исключительно потому, что здесь профессор Фаустафф. Я хотел с ним побеседовать.
— Побеседовать? Мне показалось, что в тот момент, когда я появился на сцене, вы с профессором были заняты чем-то вроде драки. Вы друзья? Никогда бы не подумал.
— Дискуссия была на время прервана вашим появлением, Кардинал, — сказал Стеффломеис. Взгляд его выражением циничного обмана мог поспорить с Орелли. — Мы обсуждали некоторые философские проблемы.
— Философия? И в какой области? Лично я интересуюсь метафизикой. Полагаю, это не удивительно, если вспомнить мое прежнее призвание.
— О, мы говорили об относительных достоинствах жизни и смерти, — легкомысленно заметил Стеффломеис.
— Интересно. А я и не знал, что вы питаете склонность к философии, — промурлыкал Орелли, адресуясь к профессору. Фаустафф пожал плечами и подошел ближе к распростертым У-легионерам, повернувшись спиной к Стеффломеису и Орелли.
Он нагнулся и коснулся лица одного из У-легионеров. Оно было чуть теплым, как пластик при комнатной температуре. На ощупь это было совсем не похоже на человеческую кожу.
Глупая словесная дуэль между Орелли и Стеффломеисом уже начинала ему надоедать. Они же явно наслаждались ею, продолжая спорить до момента, когда Орелли театрально прервал Стеффломеиса на середине тирады, в свое оправдание заметив, что время подгоняет и он должен заняться подготовкой к созданию туннеля через подпространство к своей штаб-квартире на З-4. Когда он вышел из палатки, его сменили двое вооруженных людей. Стеффломеис метнул в Фаустаффа сардонический взгляд, но Фаустафф еще не понимал, какое место займет Орелли в его игре. Хотя охрана не позволила бы ему слишком быстро подойти к деструктору, он довольствовался тем, что изучал его, не сходя с места, пока не вернулся Орелли, сообщив, что туннель готов.
Еще более утомленный и очень голодный, Фаустафф прошел через туннель и обнаружил, что оказался в крипте церкви, выстроенной из камня в готическом стиле. Камень казался старым, но свежевымытым. Воздух был холоден и чуть влажен. На полу было свалено в кучи различное полевое оборудование чистильщиков. Комната слабо освещалась неоновой трубкой. Орелли и Стеффломеис уже прибыли и перешептывались между собой. Когда появился Фаустафф, они замолчали.
Вскоре после Фаустаффа были доставлены У-легионеры и деструктор. Тела У-легионеров несли люди Орелли. Сам он пошел впереди, открыв дверь в дальнем конце крипты и указывая путь наверх. Каменные ступени вели в великолепный интерьер огромной церкви, оживляемый солнечным светом, льющимся сквозь витражи. Единственным явным отличием от действующих церквей здесь было отсутствие скамей. Из-за этого создавалось впечатление даже более обширного помещения, чем на самом деле. То, что Фаустафф видел перед собой, было сравнимо с прекраснейшими готическими соборами Бретани и Франции — вдохновенная дань творческому духу человечества. Церковная обстановка сохранилась — с центральным алтарем, кафедрой, органом и маленькими часовнями слева и справа, свидетельствуя о том, что церковь, по всей вероятности, была католической. Выпитое вино все еще несколько возбуждало Фаустаффа, и взгляд его блуждал по колоннам, где резьба четырнадцатого века являла святых, животных и растения, покуда не уперся прямо в высокий свод, пересеченный причудливой каменной паутиной, едва различимой в холодном сумраке.
