Равне было проще – даже в самом глубоком месте заливчика она все еще держалась над водой, ну, большую часть времени. Она стояла в пене, упираясь ногами и рукой, помогая спустить имитацию тележки по скале. Опустившись в воду, механическая поделка стукнулась о дно рядом с девушкой.
Равна подняла лицо к Страннику, сделала жест: все, мол, в порядке. На миг присела, держась за тележку. Их окатил прибой, оставив на виду лишь самые высокие ветки Зеленожки. Когда волна схлынула, он заметил, как нижние ветки приобняли девушку за спину, и услышал жужжание из вокодера, но в шуме океана не разобрал слов.
Девушка поднялась и направилась, по пояс в воде, к скале, где расположился Странник. Он схватился сам за себя и протянул Равне несколько лап. Она полезла вверх по склизкой зелени и белому кораллу.
Странник последовал за хромавшей Двуногой к манграм, на гребень рифа. Там, в тенечке, они остановились, девушка села на песок и прислонилась к упругому сплетению корней у подножия ствола. Вся в синяках и порезах, она вдруг напомнила ему Йоханну прежних дней.
– Ты в порядке?
– Да. – Она пригладила руками растрепанные волосы, глянула на него, рассмеялась. – Мы оба смахиваем на жертв кораблекрушения.
Ага. Скоро надо будет искупаться в пресной воде. Он огляделся. С гребня кораллового кольца видна была Зеленожкина лагуна. Равна тоже смотрела туда, позабыв о своих ссадинах.
– И что она тут нашла? – искренне удивлялся Странник. – Кому понравится, чтоб тебя колотили без устали…
Равна улыбнулась, не отводя глаз от прибоя:
– Во Вселенной много странного, Странник; рада, что ты еще не обо всем успел прочесть. Там, где прибой колотится о берег, происходит много всякого. Ты сам видел, сколько живности плавает в этом безумном местечке. Как растения любят солнце, так и некоторые создания привержены разности энергопотенциалов на этом рубеже. У них там солнце, прилив и кормовая взвесь… Все же надо бы за ней еще чуток присмотреть. – Между волн вздымались ветки Зеленожки. Странник знал, что они не очень сильные, но сейчас начинал понимать, какие прочные. – С ней все будет в порядке, хотя эта дешевая подделка под тележку долго не простоит. Бедная Зеленожка останется совсем без автоматики… и она, и дети ее, нижайшие из низших наездников.
Равна обернулась на стаю. На лице ее по-прежнему блуждала улыбка. Задумчивая, но… довольная?
– Ты знаешь тайну Зеленожки?
– Древорезчица мне поведала, когда ты открылась ей.
– Рада – в смысле, приятно удивлена, – что Зеленожке вообще позволили остаться здесь. Средневековые умы – ой, прости, почти любые умы, – как правило, убивают без колебаний, столкнувшись даже с тенью подобной угрозы.
– Тогда почему ты рассказала королеве? О порабощении тележки?
– Это ваша планета. Я устала изображать из себя богиню, владеющую Тайной. И Зеленожка со мной согласилась. Откажи ей королева, Зеленожка бы, наверное, легла в гибернатор «Внеполосного-II». – «И скорее всего, уснула бы навеки». – Но Древорезчица не воспротивилась. Она каким-то образом поняла то, что я до нее пыталась донести: что поработить можно лишь настоящие тележки, а Зеленожкина нынешняя не из таких. Через десяток лет побережье это будет населено сотнями юных наездников, но без разрешения местных они дальше архипелага не распространятся. Риск исчезающе мал… и тем не менее я до сих пор удивляюсь спокойствию Древорезчицы.
Странник расселся вокруг Равны, оставив только одну пару глаз смотреть туда, где утопали в пене ветви наездницы. «Лучше ей кое-что объяснить». Он склонил к девушке голову:
– О да, Равна, мы средневековые создания, хотя это быстро изменится. Нас восхитило мужество Синепанциря, который проехал сквозь огонь. Подобное заслуживает награды. Кроме того, мы, средневековые типчики, привычные к изменам. Какая разница, что на сей раз предательство космических масштабов? Для нас, здесь, угроза от этого не возрастет. Мы, первобытные бедолаги, все время так живем.
– Ха! – От его насмешливого тона улыбка Равны стала еще шире.
Странник захихикал, покачивая мордами. Он сказал ей правду, только не всю, и даже не важнейшую часть. Он вспомнил, как накануне они с Древорезчицей решали судьбу Зеленожки. Древорезчица сперва испугалась, с государственной мудростью восприняв страшную тайну миллиардолетней давности. Источник подобной угрозы и в холодном сне-то заточить опасно. Государственный ум, средневековый ум, поступил бы так: удовлетворил бы просьбу, оставил наездницу на берегу далекого атолла… а потом, через день-другой, втайне послал бы туда кого-нибудь убить ее.
Странник устроился под троном королевы, ближе, чем обычно могут родственники или супруги, не теряя связности ума.
– Ты Проныре оказала больше чести, – сказал он тогда.
Губитель Грамотея все еще ходит по земле, целый и невредимый, и вообще кары особой не понес.
Древорезчица хватанула зубами воздух; Странник знал, что решение пощадить Проныру тоже немало отравляло ей жизнь.
– Да. А от этих наездников мы не видели ничего, кроме отваги и верности. Я не трону Зеленожку. Но я боюсь. Она несет в себе угрозу, способную звезды сковырнуть с небес.
Странник рассмеялся. Может, он и чокнутый на все головы пилигрим, но…
– А чего ж ты ожидала, моя королева? Большие планы, большие опасности. Мне люди нравятся; мне нравится касаться другого существа, сохраняя способность мыслить. – Он рыскнул вперед, ткнулся мордой в ближайшего элемента Древорезчицы и тут же отскочил на более почтительное расстояние. – Даже без кораблей и данников они бы наш мир вверх лапами перевернули. Ты не заметила… как легко нам перенимать все их знания? Даже сейчас Равна диву дается, как хорошо мы овладели их языком. Даже сейчас она, кажется, не вполне понимает, как тщательно мы изучили Данник. А корабль их – это штука несложная, о моя королева. То бишь, э-э, физики, по принципам которой он устроен, я, конечно, не понимаю. Но и на звездах немногие ею владеют. Однако с оборудованием работать несложно, хотя оно существенно пострадало. Подозреваю, Равна так и не научится летать на антиграв-шлюпке, как я.
– Гм-мф. Ну так ты ведь можешь до всех элементов управления одновременно дотянуться.
– Не только. Думаю, что у нас, Когтей, ум гибче, нежели у двуногих бедолаг. Ты себе представляешь, чего мы только не навытворяем, когда сделаем еще радиомантии, когда построим себе летательные аппараты?
Древорезчица улыбнулась, но с легкой тоской.
– Странник, ты размечтался. Мы в Медленной Зоне. Антиграв через пару лет выдохнется. А замена ему, если мы ее и сделаем, будет куда хуже твоей нынешней игрушки.
– Ну и?.. Ты вспомни человеческую историю. На Нюйоре меньше двухсот лет прошло от тамошнего средневековья до возвращения в космос. А у нас архивы лучше, чем были у их археологов. Мы с людьми – отличная команда; они нас освободили, и мы станем теми, кем должны.
