Стивенс продолжал:
Тысячи лет назад люди покончили с рабством. Но теперь рабами стали андроиды. Они не хозяева своей судьбы. Они служат людям, от которых, в сущности, ничем не отличаются.
Из книг вычитал, подумал Саттон. Говорит совсем как страховой агент или агитатор по подписке.
Что же вы хотите от меня? — сказал он вслух.
Мы хотим, чтобы вы подписали обращение, — улыбаясь во весь рот, сообщила миссис Джеллико.
И внес пожертвование?
Ну что вы, боже сохрани! — торопливо вмешался Стивенс, — Вашей подписи будет вполне достаточно. Это все, о чем мы хотели попросить. Так приятно, когда получаешь поддержку от людей известных.
Саттон резко поднялся.
Мое имя, — сказал он сухо, — вовсе не так уж известно.
Но мистер Саттон!.. — засуетилась миссис Джеллико.
Я сочувствую вашим целям, — обрубил Саттон, — но весьма скептически отношусь к избранным вами методам. А теперь прошу извинить меня — мне пора обедать.
Он церемонно раскланялся и направился к ресторану. На полпути кто-то нагнал его и схватил за локоть. Он рассерженно обернулся. Это был Гамильтон.
Вы там забыли кое-что, — обиженно проговорил он и всучил ему растрепанные агитки.
Зажужжал зуммер, и Адаме нажал клавишу.
Да, — сказал он, — Ну что там?
Личное дело, сэр. Досье Сатгона, — запинаясь проговорила Элис.
Что С НИМ?
Оно исчезло, сэр.
Может быть, у кого-нибудь на руках?
Нет, сэр, я проверила. Его выкрали. Адаме вскочил.
Выкрали?
Выкрали, — ответила Элис, — Это точно. Двадцать лет назад.
То есть как это двадцать лет назад?
Мы все проверили, сэр. Досье украдено через три дня после того, как мистер Саттон улетел на 61-ю Лебедя.
Адвокат представился как Веллингтон. И по метке на лбу, замазанной тонким слоем грима, и по голосу было ясно, что он андроид.
Адвокат аккуратно положил на стол шляпу, аккуратно сел на стул и поставил на колени тоненький портфельчик. Протянув Саттону свернутый в трубочку лист бумаги, он вежливо сказал:
Ваша газета, сэр. Она лежала под дверью. Я подумал, что вам она, наверное, нужна.
Благодарю вас, — сказал Саттон.
Веллингтон откашлялся.
Вы Эшер Саттон? — спросил он.
Саттон кивнул.
Я представляю интересы одного робота, известного под именем Бастер. Надеюсь, вы его помните?
Саттон резко наклонился вперед:
Помню? Еще бы мне его не помнить! Да он мне отца заменил! Он вынянчил меня после смерти родителей. Он служил в нашем доме почти четыре тысячи лет!
Веллингтон еще раз откашлялся.
Все правильно.
Саттон откинулся в кресле, теребя газету.
Ради бога, только не говорите мне…
Веллингтон успокаивающе покачал головой:
Нет-нет, не беспокойтесь, беды никакой не случилось. И не случится, если вы не донесете на него.
Что он натворил? — обеспокоенно спросил Саттон.
Он убежал.
О боже! Убежал! Куда?
Веллингтон поерзал на стуле:
Полагаю, на одну из планет в созвездии Тауэр.
Но, — запротестовал Саттон, — это же безумно далеко! Почти на краю Галактики!
Веллингтон кивнул:
Он купил себе новый корпус, звездолет и улетел.
На какие деньги? — спросил Саттон удивленно, — Откуда у Бастера деньги?
Ну, деньги у него как раз водились. Он их копил, как вы сказали, четыре тысячи лет или около того. Что-то гости давали, что-то дарили на Рождество и тому подобное. За четыре тысячи лет набежала кругленькая сумма.
Но зачем? — спросил Саттон, — И что он там собирается делать?
Он собирается там построить дом. Он не прячется. Вы можете его отыскать, если захотите. Его беспокоит только одно: он хотел бы жить под вашей фамилией, если вы не будете возражать. Он очень на это надеется.
Саттон пожал плечами.
Конечно, я не возражаю. У него столько же прав на эту фамилию, как и у меня…
Значит, вы не против? — обрадовался Веллингтон. — Ведь в общем-то он был вашей собственностью…
Нет, — ответил Саттон, — Ничего не имею против. Только мне так хотелось его увидеть… Я звонил домой, но там никто не отвечал. Я-то думал, что он просто вышел куда-нибудь, а он…
Веллингтон пошарил во внутреннем кармане плаща.
Он оставил вам письмо, — сказал он, протягивая Саттону конверт, — и еще старый чемодан, он у меня в офисе. Сказал, что там старые семейные бумаги, которые вас могут заинтересовать.
Саттон ничего не ответил. Он вспоминал…
…У ворот росла яблоня, и каждую весну маленький Эш объедался зелеными яблоками, а Бастер терпеливо его выхаживал — ведь последствия поедания зеленых яблок во все времена одинаковы… Выхаживал, а потом задавал хорошую треп
ку, дабы научить Эша уважать собственный организм. А когда соседский мальчишка как-то отколотил Эшера по дороге в школу, то не кто иной, как Бастер, отвел его на задний двор и научил драться головой и кулаками…
Саттон непроизвольно сжал кулаки, вспомнив, как ему нравилась эта тренировка, несмотря на разбитые костяшки. Соседский мальчишка неделю ходил со здоровенным синяком под глазом, зато потом стал его лучшим другом…
Насчет чемодана, сэр, — Голос Веллингтона прервал нить воспоминаний, — Хотите, чтобы вам его доставили?
Да, конечно, — ответил Саттон, — Будьте так добры, распорядитесь.
Вам доставят чемодан завтра утром, — сказал адвокат, затем взял со стола шляпу, встал и поклонился, — Хочу искренне поблагодарить вас, сэр, от имени своего клиента. Он так и говорил мне, что вы все поймете и будете снисходительны.
Это не снисходительность, — ответил Саттон, — а справедливость. Он отдал нашей семье столько лет. И заслужил свободу.
Всего наилучшего, сэр, — попрощался Веллингтон.
Всего наилучшего, — искренне ответил Саттон, — и большое вам спасибо.
Одна из русалок свистом поманила Саттона. Тот строго посмотрел на нее и сказал по-отечески:
В последнее время, милочка, ты ведешь себя просто непристойно!
В ответ она показала ему нос и нырнула.
Дверь за Веллингтоном тихо закрылась. Саттон взял конверт и достал письмо на одной страничке:
«Дорогой Эш! Сегодня я зашел к мистеру Адамсу, и он сказал мне, что боится, будто ты уже не вернешься, но я сказал ему, что знаю, что ты вернешься обязательно. Так что я улетаю не потому, что думаю, что ты не вернешься. Я знаю, что ты непременно вернешься. Когда ты покинул меня и улетел совсем один, я почувствовал, какой я старый и никому не нужный. Во всей Галактике, где столько всяких дел, мне делать было нечего. Ты сказал мне, что хочешь, чтобы я остался в старом доме и чтобы я не волновался, и я знал, что ты говорил так потому, что ты добрый и никогда не продал бы меня, даже если бы я совсем— совсем не был тебе нужен. Поэтому я и решился на то, о чем всегда мечтал. Я отправляюсь на одну планету. Мне сказали, что это неплохая планета, и я постараюсь сделать там что— нибудь хорошее: построю дом, заведу хозяйство, и, может быть, ты когда-нибудь прилетишь ко мне и навестишь старика.
