Моу Па смущенно улыбнулся.
- Я очень давно не видел госпожу Старшую Жрицу, пробормотал он.
- Ну так ступай повидай ее, - рассмеялся Император. Иди. Но если будет ответ, непременно принеси его еще сегодня, даже если она будет сочинять его до полуночи.
Юноша с почтительным поклоном принял письмо и, пятясь, вышел из покоев Императора. Щеки его и в самом деле пылали, но вовсе не от того, что ему сейчас предстояла встреча с нареченной матерью.
Император собирается отдать зингарцу Тай Цзон!
Он повторял эту фразу про себя, пока она не утратила смысл, а сам он, оступившись на мостике, едва не свалился в воду. Тогда он спустился к реке, ополоснул лицо и напился.
Император собирается отдать зингарцу Тай Цзон.
Полное имя юноши было Тай Моу Па, и знай об этом Ян Шань и Император, он не только не присутствовал бы при их беседе, но и, вероятно, никогда не стал бы хайбэем. Госпожа Старшая Жрица, усыновившая его после смерти матери, с которой была дружна с детства, вводя приемного сына во дворец, благоразумно умолчала о том, откуда родом красивый юноша. А ее протекции было достаточно, чтобы никто его об этом не спросил.
Тай Моу Па, в полном смятении чувств, отнес Старшей Жрице письмо, дождался ответа, доставил его Императору вкупе с приложенным даром к празднику Весенней Луны - тонкой тростниковой флейтой, и лишь после этого смог отправиться к себе.
Время было уже заполночь. Из своей шкатулки с письменными принадлежностями он достал кисть и тушь, разложил на крышке шкатулки лист бумаги и принялся быстро писать. Но тут снизу до него донесся какой-то невнятный шум, он насторожился и поспешно убрал начатое письмо.
Шум внизу объяснялся просто: незадолго до возвращения Моу Па к Римьеросу пришел гонец с с посланием от Ян Шаня. В послании коротко говорилось о том, что Император намерен подарить принцу за принесенное сокровище целое княжество, с которым принц может поступить по своему усмотрению. Но сперва это княжество надо будет завоевать, и потому принцу при завтрашнем визите следует настаивать, чтобы Божественный дал ему впридачу к его рыцарям еще две сотни лучников. После того, как Император даст на это согласие, Ян Шань будет ждать принца в храме Во Лян богини войны и охоты, куда вечером тайно проводит его Моу Па, ибо будет лучше, если об этом визите никто не будет знать.
Прочтя это письмо, Римьерос в отрешенной задумчивости уставился в угол, пытаясь из нескольких скупых строк понять, не злая ли это шутка придворного мага. Взгляд его зацепился за скомканный и брошенный лист. Он уже забыл о своей утренней неудачной попытке описать брату прием, и потому с некоторым недоумением разгладил бумагу и прочел, словно не его рука выводила эти строки:
"Высокородный принц Римьерос, герцог Лара
своему брату, Кратиосу Третьему, королю Зингары и
правителю Каррских островов.
Милостью милосердного Митры мы наконец
завершили то, ради чего отправились в столь далекий
путь..."
Принц оглушительно расхохотался и, выкрикивая: "Брат мой король!" - подскочил к клетке с голубями, которую распорядился поставить в своих комнатах. Вытащив из клетки отчаянно бьющуюся птицу - она была предпоследней из пестрых - он в каком-то диком упоении одним движением руки свернул ей шею.
Глава 5. Щедрость Императора и бескорыстие мага.
"Тай Моу Па - саккею Тринадцатого кайбона
княжества Тай Цзон, Тай Кин Бо.
Нынче вечером я получил известие, повергшее
меня в ужас и смятение.
Ко двору Императора прибыл недавно
чужестранец, знатный, но бедный землями. Он привез
Повелителю Звезд в дар некую редкость, весьма
ценную, за каковую редкость Император хочет
пожаловать чужестранцу наше княжество, Тай Цзон.
Узнал я об этом случайно, но из первых рук, и спешу
уведомить об этом князя нашего, Тай Юэня и тебя,
высокочтимый. Будучи постоянно на виду, я не могу
сам спешно исчезнуть из столицы и потому призываю
тебя сюда. У зингарца сотня своих мечников, весьма
искусных, и Повелитель намерен дать ему еще две
сотни лучников из кхитайской армии. Выдут они не
ранее, как через несколько дней. Торопись так, как
только возможно."
Выведя последний знак неровно, волнуясь и пачкаясь в туши, он оттиснул вверху свой перстень-печатку, сложил лист голубком и, подойдя к окну, тихонько свистнул.
Из темноты послышался ответный негромкий свист. Моу Па запустил голубка, и снизу вынырнула на свет грязная мальчишечья рожица.
- Скорее, Чу! - шепотом крикнул Моу Па. - Возьми моего жеребца в конюшне, ты знаешь, где. Чтобы через два дня ты был уже в Тай Чанре!
Мальчишка радостно кивнул и исчез.
Едва Моу Па успел отойти от окна, как с лестницы послышались шаги и голос Римьероса позвал из-зи двери:
- Моу Па, ты не спишь еще?
- Ниэт, - ответил Моу Па как мог ленивее, изображая сонливость и потягивание.
- Тогда спустись к нам. Только тихо, чтобы тебя никто не видел и не слышал.
Соблюдая все предосторожности, Моу Па проскользнул в покои принца и замер у порога, чуть склонившись.
- Ты хорошо знаешь Кхитай? - спросил принц. Он нервно вышагивал по комнате, не подозревая, что очень похож сейчас на собственного брата.
- Мала-мала знаесси, - ответил переводчик.
- Что такое княжество Тай Цэ.. Дз.. Ну, то, что вы переводите как _страна благословенного покоя_?
Надежда затеплилась в душе Моу Па. Быть может, если убедить принца, что княжество мало и бедно, он не захочет принимать такой дар?
От волнения он едва не забыл про свой ломаный аквилонский.
- Тай Цзон - кайбо мала-мала ести. Люди самешные тарава едят.
- Как это - траву едят? - не понял зингарец. Лотосоеды, что ли?
Видя искреннее изумление переводчика, Римьерос пояснил:
- Я не знаю, как это у вас называется. Те, которые едят или нюхают черный лотос и грезят от этого наяву.
- Ниэт, ниэт, - замотал головой Моу Па. - Тарава, которая растет. Жука, личинка, жаба. Птица - ниэт, мяса ниэт, одна тарава.
- Кажется, я понял, - вмешался барон Марко, неизменный вечерний гость принца. - У них запрет на мясную пищу. Верно? Это значит, что они не разводят ни скота, ни птицы - скверно, мой принц.
Моу Па, на мгновение забывшись, обиделся:
- Разводит, все разводит! Карасивы пиро любиэт. Малака любиэт. Осинь червя любиэт.
- Какого еще червя, что ты несешь?
- Селка червя. Карасивы селка.
- Ах, шелковичного червя! Пресветлый Митра, я уж подумал, что они его себе разводят на еду. А почему они не едят мяса?
- Свята Падда кази ниэт. Мяса исти - ниэт, зверя резати - ниэт, людя - този ниэт.
- Ну и местечко! - покачал головой Римьерос. - Вы слышите, да Ронно? Просто какая-то святая обитель, а не княжество! На что оно нам тогда сдалось?
