9
Резонный вопрос – если правители знали, что пророчества изменят технику, то кто первым из них додумался до простой мысли, что техника изменит политику? Вероятно, в Китае это поняли, еще когда начали сворачивать океанский флот. Император Чжу Ицзюнь, из среднего периода династии Мин, очень много сделал для создания артиллерии, но в день крупнейшей победы над маньчжурами сам же и начал расформировывать части. К концу его правления в Китае даже механические часы оказались под запретом.
Во всех изобретениях, заимствованных у собственных внуков, есть горькая начинка: предки стараются направить потомков на стезю своего ремесла. Как бы ни разбогател дед-часовщик – он всеми силами будет делать внука часовщиком. Состоятельным предкам страшен «парадокс Иова», когда все достояние, и семья, и здоровье могут исчезнуть в единый миг, потому что внук, работы которого стали основой благополучия, теперь станет заниматься совсем иным делом. Образ молодого человека, который разрывается между чувством долга перед семьей и своим талантом, широко используется в литературе. Из современных авторов можно порекомендовать Р. Желязны «24 вида рубанка кисти Хокусая» и К. Воннегута «За грехи дедов». Если вас интересуют реальные особенности временной петли, то можно прочесть работы Мебиуса или Эшера. К сожалению, фобии и неврозы мало зависят от законов физики.
Как известно, с девушками де Сад обходился все хуже. Общество разгромили, самого маркиза посадили в изолятор Бисестр, что не помешало ему составить довольно точное описание реформ в будущей психиатрии, которые были реализованы буквально через несколько лет. В приюте умалишенных де Сад радикально переменил свои воззрения (биографы отсчитывают его реальное сумасшествие с ноября 1785-го), решил, что революция должна принести Франции очищение, и начал подрывную деятельность. В революционные годы его мрачные театральные постановки стали предметом паломничества и даже своего рода культа, что привело к вторичному, теперь уже пожизненному, заключению гражданина Луи Сада в изолятор.
Политкорректная формулировка заказа на убийство ребенка.
Любопытно, что ничем другим Булгарин уже не знаменит. Его «первый русский бестселлер» забыли через десять лет. Его прогнозерские истории «Путешествие в XXIX век» или «Письмо жителя кометы Альба тому же самому жителю Земли» – более чем посредственны и сейчас читаются как малоудачные рассказы «молодых талантливых авторов». Но фолиант с картинками и немногочисленными репликами даже сегодня можно найти во всех книжных магазинах. С другой стороны – Пушкин обрел немеркнущую славу именно поэта и патриотически настроенного историка, а найденные литературоведами в его черновиках «наброски» будущего слишком откровенная выдумка сына своего времени, лишенного визионерского дара.
Сейчас интересно читать о подвигах капитана Хорнблауэра – его корабли первыми были оснащены «Драгонфлаями», фактически большими воздушными змеями, которые могли нести человека и летали на разведку. У нас схожую традицию представляют «Летучие гусары» А. Пехова – с их заведомо преувеличенными подвигами. Но чем завершается львиная доля подобных «циклов романов»? Неправдой. Когда вытащенные из будущего, как из цилиндра фокусника, изобретения слишком явно расходятся с возможностями государства.
На Западе образ неуязвимого старца-распутника, высасывающего силы империи, наиболее известен в трактовке Дж. Бирмингема – роман «Желтый клык». К сожалению, Дж. Бирмингем, как и многие до него, был плохо знаком с реалиями России, получилась «знатная клюква». В. Пикуль в романе «Нечистая сила» куда лучше раскрыл тему, идеально вписав половой гипнотизм вампира в гнилостную придворную обстановку, а коррупционные интриги совместив с осведомленностью известных людей о сущности «старца Григория».
Тут, разумеется, нельзя обойти судьбу основоположников марксизма, умерших своей смертью, при том что многие готовы были удушить стариков. Все дело в сроках их собственных пророчеств. В 1870–1890-х, когда и был сделан политический марксизм, вовсе не марксисты рвали бомбы и ходили на баррикады. Потенциал марксизма окончательно раскрылся именно в мировую войну. А разглядеть в 1820-х, что работы вот этого мальчика через сто лет станут «библией» революционеров, – не каждому дано.
Уцелела только Анастасия Ульянова, взятая на воспитание Л. Толстым. Вообще потенциальное сотрудничество двух лидеров – морального авторитета нации и яркого политика, наделенного пророческим дарованием, могло бы изменить ход развития России. К сюжету их совместных действий неоднократно обращались самые различные авторы. Наиболее исторически продуманная альтернатива – роман Н. Зиновьева «Сияющие высоты».
«День Шакала» – известная экранизация одноименного романа. Опирается на версию Ю. Мухина о действиях стрелка с месмерически стертой памятью. Якобы англичане, предвидя будущие громадные успехи Ленина как реконструктора Российской империи, заказали его убийство.
Подобное «выкашивание» талантов, будь то политики первого звена или конструкторы, или даже модельеры – играет роль замедлителя, своеобразного противовеса к визионерскому дару. Ф. Бродель в «Истории становления технологий капиталистического общества» рассмотрел статистику внедрения нескольких сотен изобретений – буквально по дням и по каждому изготовленному болтику. Он пришел к довольно неожиданному выводу, что визионерство может обеспечить «опережающее развитие» в несколько десятилетий максимум. «Визионерскую сингулярность» он отверг, т. к. чем больше вокруг визионеров, тем и сложнее технологии, которые им приходится подсматривать. Почему же мы не живем «на сорок лет лучше»? Великая «гонка неиспользованных возможностей», связанная с убийством детей, сокращает визионерское преимущество в развитии технологий до десяти-двадцати лет.
Бывает, что сразу несколько неординарных личностей действуют в одном произведении. См. фильм «Группа выдающихся джентльменов на своих колымагах». А иногда все зависит от самого обычного человека, как в книге Дж. Финнея «Меж трех времен». Но уровень подобных текстов, к сожалению, невысок. «Средневзвешенным» образчиком выступает книга А. Бушкова «Де Сад – защитник короны»: авантюрная история, фабула которой частично заимствована из «Приключений капитана Флобера», представляет маркиза настоящим героем, павшим жертвой клеветы и придворных интриг.
