Карен печально покачала головой.
— Я всю свою профессиональную жизнь пытаюсь создать себе имя, но мне бы не хотелось закончить как Миранда, Роу или Д’Агостиньо. — Она помолчала. — Забавно: множество писателей пишут под псевдонимом, но Бесарян — моя настоящая фамилия; я получила её от первого мужа. Роу — это ведь псевдоним, верно?
— Джейн Роу, да, — сказал Малкольм. — Потому что Джейн Доу уже представала перед судом. Её настоящее имя было Норма Маккорви — она сама сообщила его публике много лет спустя. — Он пожал плечами. — По иронии судьбы впоследствии она стала горячей противницей абортов. Немногие участвовали в вечеринке и по поводу победы в процессе «Роу против Уэйда», и по поводу отмены решения по нему.
Карен снова покачала головой.
— «Бесарян против Горовица». Господи всемогущий, ну и способ разрушить семью.
Дешон сочувственно посмотрел на неё.
— Конечно, — сказал он, — необязательно доводить это до суда.
— На сделку я не пойду, — твёрдо ответила она.
— Я это понимаю, — сказал Дешон. — Но мы будем пытаться развалить дело на каждой его стадии. Собственно, мы надеемся сделать это уже сегодня, на предварительном слушании.
— Как? — спросила Карен. — То есть, здорово, если это правда, но как такое возможно?
— Очень просто, — ответил Дешон. Он сцепил руки на столе перед собой, в точности, как его отец. — Верхний Эдем не случайно находится на обратной стороне Луны. То есть, конечно, это замечательное место для пожилых людей, но дело не только в этом. Над обратной стороной Луны ни у кого нет юрисдикции. Когда — как их называют? Кожура?
Малкольм кивнул.
— Так вот, когда кожура умирает в Верхнем Эдеме, — продолжал Дешон, — то не оформляется никаких бумаг — и в частности, не выписывается свидетельство о смерти. А без свидетельства о смерти весь иск Тайлера садится на мель; без него в этом штате нельзя утвердить завещание.
Судьёй, назначенным на предварительные слушания по этому делу, был Себастьян Херрингтон, белый мужчина, который выглядел лет на сорок пять, хотя согласно имевшейся в интернете его биографии ему было за шестьдесят. Мне казалось, что это для нас благоприятно: тот, кто уже прибегал к омолаживающим процедурам, будет симпатизировать позиции Карен.
— Итак, — сказал судья. — Что мы здесь имеем?
Это были предварительные слушания, и пресса ещё не пронюхала про этот процесс; зал суда был пуст, за исключением нас с Карен, двоих Дрэйперов и строгого вида латиноамериканки лет примерно тридцати пяти, представлявшей Тайлера. Она встала после вопроса судьи.
— Ваша честь, — сказала она. — Я Мария Лопес, адвокат Тайлера Горовица, единственного ребёнка писательницы Карен Бесарян, ныне покойной.
У Лопес были короткие каштановые волосы со светлыми прядями. Её суровое, почти орлиное лицо венчал высокий лоб мыслителя.
— Миз Бесарян была вдовой, — продолжала Лопес. — Тайлер и его несовершеннолетние дети — внуки покойной — были единственными наследниками по её завещанию; они также её единственные наследники по закону и естественные получатели её наследства. Кроме того, Тайлер назван душеприказчиком по завещанию миз Бесарян. Тайлер подал прошение от своего лица и от лица своих детей как единственных бенефициаров завещания. Он хочет вступить в права владения её состоянием и просит на это одобрения суда. — Лопес села.
— По‑моему звучит как довольно простое дело, — сказал судья Херрингтон, лицо которого было ещё длиннее моего, а подбородок расплющен, словно рожок для обуви. Он повернулся к нам. — Но я вижу, что у нас сегодня в гостях весьма необычное собрание. Кто из вас адвокат?
— Ваша честь, — сказал Дешон, вставая. — Я Дешон Дрэйпер из «Дрэйпер и Дрэйпер»; вы базируемся на Манхэттене, но лицензированы для юридической практики в штате Мичиган.
У Херрингтона был маленький рот, который искривился идеальным полукругом. Он указал на нас троих, сидящих за столом, небрежным взмахом руки.
— А эти?
— Мой партнёр, Малкольм Дрэйпер. Карен Бесарян. И Джэйкоб Салливан, друг Карен Бесарян.
— Я имел в виду, — сказал Херрингтон, — что они такое?
Голос Дешона остался совершенно спокойным и ровным.
— Они — мнемосканы, ваша честь — загруженные сознания. Оригиналы этих трёх человек подвергли себя процессу мнемосканирования, разработанному компанией «Иммортекс инкорпорейтед», передали свои права личности этим новым телам и удалились на обратную сторону Луны.
Черты лица Херрингтона теперь собрались в гримасу озадаченности; карие глаза под единственной густой чёрной бровью во всё лицо.
— Конечно, мне известна репутация вашей фирмы, мистер Дрэйпер, но… — Он нахмурился и на мгновение закусил нижнюю губу. — Времена меняются, — сказал он.
— Именно так, ваша честь, — согласился Дешон, — именно так.
— Очень хорошо, — сказал Херрингтон. — Полагаю, вы не согласны с ходатайством мистера Горовица?
— Совершенно, ваша честь, — ответил Дешон. — Наша позиция очень проста. Во‑первых и главных, это Карен Бесарян. — Крен, которая сидела между Малкольмом и мной, была одета в очень строгий и элегантный тёмно‑синий брючный костюм. Она кивнула.
Херрингтон взглянул на свой планшет.
— Здесь говорится, что миз Бесарян родилась в 1960 году. Этот… этот конструкт…
— Я выбрала более раннюю версию своего лица, — сказала Карен. — Я не тщеславна, но…
Херрингтон кивнул ей.
— Очевидно, что вопрос о том, действительно ли вы — Карен Бесарян и является предметом данного разбирательства, хотя, если вы — это она, то я весьма рад знакомству — книги Карен Бесарян мне очень нравятся. — Он снова посмотрел на Дешона. — У вас есть что‑то ещё, мистер Дрэйпер?
— Речь не о том, что есть у меня, ваша честь. Речь о том, чего нет у миз Лопес. — Дешон явно пытался не допустить в свой голос издёвку, но ему это удалось лишь частично. — Перед вами женщина, которая заявляет, что она — Карен Бесарян, живая и здоровая. И, разумеется, что в отсутствие свидетельства о смерти суд должен будет признать, что это так и есть.
Судья Херрингтон снова сделал озадаченное лицо: глаза расширены, брови вскинуты.
— Я не понимаю, — сказал он.
Дешан изобразил на лице собственную версию удивления.
— До начала утверждения завещания, — сказал он, — лечащий врач либо окружной судмедэксперт обычно оформляет свидетельство о смерти в том случае, если смерть действительно имела место. Однако поскольку свидетельство о смерти оформлено не было, очевидно…
