— Что заставляет вас утверждать это?
— Как я уже говорила, заклинание очень непросто освоить. Кроме верхушки сынов Лигамента, его знают немногие из кровных братьев… Да, — ответила она на невысказанный вопрос, — я могу воспользоваться «Поцелуем». И мой старший ученик тоже. Но у этого магического действия есть один интересный побочный эффект. Владеющие им чувствуют, когда его используют, неважно на каком расстоянии от места боя мы находимся. Двенадцатого сентября тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, около полуночи по столичному времени и я, и Альгерт, почувствовали характерный всплеск.
— В ту ночь исчез Вольфгер, — невозмутимо, почти равнодушно заметил Кристоф.
— Верно. Но я узнала об этом много позже. Однако, когда кто-то применяет «Поцелуй» спустя столько лет — согласитесь, такое событие тяжело упустить из виду. Вам надо искать того, кто использовал это заклятье в ту ночь. Кто еще, кроме меня, моего ученика и лигаментиа владеет подобным знанием — мне не известно. Скелеты в шкафу есть у многих из нас. Надеюсь, я хоть чем-то смогла вам помочь.
— Благодарю вас, Хранья.
— Я заинтересована в этом не меньше вас. Мне не нравится, когда убивают моих друзей. — Ее лицо стало жестким и мстительным. — Вам не понять, каково это — вернувшись через тысячелетие, увидеть, что мир изменился до неузнаваемости, а никого из тех, с кем ты был близок, уже нет на свете. Я буду рада, если вы вырвете сердце убийце Вольфгера и скормите его своим бетайласам.
Где-то наверху приглушенно заиграла музыка. Хранья нахмурилась:
— Я не знала, что в доме кто-то есть!
— Ученик. Не думал, что это смутит вас.
Она прикусила губу, выдохнула, расслабляясь:
— Простите. В последнее время я слишком нервничаю. Еще раз простите мою бесцеремонность. — Она до боли сцепила пальцы и отвела взгляд, стараясь успокоится.
— Ваше прибытие в Столицу не кажется мне разумным.
— Вам многое известно, Кристоф. Я и мои братья доверились сильному, но не самому надежному из союзников, — грустно развела руками Хранья. — Фелиция ничем не может нам помочь. Она не собирается рисковать своей шеей, после того как мой брат разгадал эту, оказавшуюся не слишком затейливой, партию. Леди не будет помогать нам ради призрачного свержения одного из своих недругов. Особенно, когда он к этому готов. Мормоликая попросила нас уехать.
— Разумное предложение, — кивнул некромант. — Надеюсь, вы ему последуете. Вам, и правда, лучше покинуть Столицу как можно быстрее.
— Это невозможно. Не сейчас! Не после стольких лет в изгнании! Послушайте, Кристоф, — заторопилась она, увидев, что колдун хочет возразить. — Вы не понимаете, что на кону.
— Отчего же? Понимаю. Трон, — усмехнулся он.
— Дело не во власти! И не в мести! — Она порывисто вскочила с кресла и прошлась по помещению. — Это тлен! Пустое! Ради столь жалких целей не стоит терять свою жизнь и жизни тех, кто тебе доверяет. Ставки более высоки! Под угрозой сама основа существования клана Золотых Ос! Все, что мои предки создавали на протяжении тысячелетий, оказалось на краю пропасти. Мой брат привел их туда. Еще немного — и тхорнисхи погибнут.
— Тхорнисхи и так давно мертвы. Во всяком случае, те тхорнисхи, о которых вы говорите. Или вообще никогда не появлялись на свет. И я, и вы, это прекрасно понимаем.
— Еще есть шанс все вернуть! Стать такими же, как во времена Луция! В нас еще течет его кровь! — горячо заспорила она, но Кристоф лишь спокойно покачал головой:
— Выходит, не только кадаверциан живут прошлым. Нет, Хранья. Старое нельзя вернуть. Мир не стоит на месте, и многое меняется вместе с ним.
— Мир меняется чересчур быстро, и я знаю, что Миклош движется не по той дороге. Он ошибся. Возможно, хотел как лучше. Но ошибся.
— Чего вы добиваетесь, Хранья?
Она выпрямилась, посмотрела ему в глаза и отчеканила:
— Я прошу помощи и защиты у клана Кадаверциан!
— Помощи? В смещении нахттотера? — он недоверчиво покачал головой. — Вы понимаете, что это означает войну?
— У меня не осталось выбора, Кристоф.
— Верю. Но у меня выбор есть, и я не стану втягивать свой клан в очередную бойню.
— Недавно Миклош убил моих друзей. Нас слишком мало, чтобы оказать ему достойное сопротивление. Даханавар не желают иметь с нами дела, хотя вначале обещали помощь. Мы брошены! Слуги Миклоша заблокировали доступ к нашим финансам. Мы застряли в Столице без всяких шансов на выживание! Нам нужна ваша помощь, Кристоф!
Хранья помолчала мгновение, переводя дыхание. Нет, бесполезно. Она говорила, и чувствовала, что он наглухо отгорожен от нее. Похоже, уже все решил. А ведь ее уверяли в благородстве некроманта, которое заставляло его помогать нуждающимся в помощи. «Особенно — очаровательным юным девушкам, — со злостью подумала нахттотерин. — Неужели я недостаточно очаровательна? Или все дело в том, что перед ним тхорнисх?»
— Скажите, Кристоф, почему вы так нас не любите? — спросила она, мучительным усилием воли сохраняя на губах печально-нежную улыбку. — Мы никогда не воевали с кадаверциан, не предавали. Мы можем прекрасно сотрудничать…
Он неожиданно подался вперед, взял Хранью за руку, потянул длинную цепочку, висящую на ее запястье, и показал девушке ее же медальон. Плоский диск медленно крутился перед глазами нахттотерин.
— Два лика, — произнес некромант с неожиданной жесткостью. — С одной стороны прекрасная женщина, с другой — чудовище с головой, увитой ядовитыми змеями, и взглядом, обращающим в камень. Вот суть клана Нахтцеррет. Жестокость, коварство и беспринципность. И какие бы правильные и красивые слова вы не говорили, Хранья, ничего не изменится.
Не отводя взгляда от его зеленых глаз, она придвинулась, почти легла грудью на стол, не отнимая цепочки из его пальцев.
— Вы угадали. Вольфгер тоже говорил, что в нас… во мне есть нечто привлекательное и отталкивающее одновременно. Но, Кристоф, вы слышали все, что я говорила. Я хочу изменить…
— Допустим, действительно, хотите. Но вы не сможете.
Кадаверциан улыбнулся, и на Хранью вдруг повеяло тем самым некротическим обаянием, которым всегда отличался Вольфгер, и которое, видимо, все же досталось его ученику:
— Даже сейчас, когда вы беззащитно поводите красивыми плечами и умоляете о помощи, я вижу в ваших глазах голодную, злобную тень. Вы хотите власти и поклонения. Так же, как ваш брат.
