- Ты звонил ей?
- Зачем? Мы полчаса как расстались.
Наконец все, казалось, сошлись на том, чтобы решение принимала машина.
Критерии отбора были самые простые: исторический вес личности, возможность изменять судьбу мира, раскрутить маховик истории в сторону совершенства! Тут, конечно, машине не позавидуешь. В конце концов она и назвала Иисуса Христа. Это не было для нас откровением: каждый думал о Христе, но побаивался произносить Его имя вслух.
- Оставьте Иисуса, - сказала Юля, - забудьте о Нем...
Это был приказ. Даже ее роскошная челка содрогнулась в твердой уверенности: сюда нельзя!
- Кто хоть раз прикоснулся к одеждам Иисуса, - сказал Юра, - тот уже не в состоянии Его забыть.
- Верно, - сказала Юля, - от нас этого и не требуется. Но не трогайте вы Его. Забудьте!
Будучи покорной и часто уступчивой по своей природе, на этот раз Юля оказалась неумолима! Категорична! Я уже говорил, что она...
- Да, иногда её категоричность тебя пугала, - говорит Лена.
- Откуда ты знаешь?
- Ты говорил!
Итак, требовалась личность!
Сильная, интересная, внятная, ясная, яркая и привлекательная личность!
Требовалась харизма!
- И вы, конечно, ухватились за свою Тину! - предположила Лена.
- Нет! Тину, как впрочем, и Иисуса, трогать было нельзя.
- Почему? - спрашивает Лена.
- Потому! Вот послушай:
Мне уже дали кончик ниточки,
По которой можно выбраться
Из Ла би рин та.
И обжигает дыханием спину
Меченый тавром Минотавр...
- Вот почему! Я уже кожей спины чувствовал жар дыхания этого Тинотавра!
- Тинотавр! А что - красиво звучит?!
- Грохочет!
- И всё-таки я не понимаю, кому нужна была эта жертва, - говорит Лена, - зачем Алан вышел в Космос?
- Это был знак для Тины.
- Какой ещё знак?
- Знак того, что «Дракон» достиг Лиры, и наша Пирамида...
- Это ясно. Но зачем Алан...
- Я же говорю - он дал слово! Они с Тиной...
- Не пойму я этих ваших космических тайн, - говорит Лена, - Иван, «Дракон», Элон, Кинг... И Алан... Как жертва... Пирамида в Лире...
Тина ваша тут при чём?
Эх, знать бы...
Мы, словно ротные перед атакой, сверили часы: секунда в секунду... И теперь я располагаю свой «Роулинг» на желтом ремешке таким образом, чтобы видеть секундную стрелку, судорожно прыгающую к роковой цифре.
- Почему ты не отвечаешь? - спрашивает Юля.
У меня есть еще целая минута! Минута и семь секунд... И шесть... и пять...
- С такой скоростью мы не успеем не только на этот рейс, но и на следующий... Может быть, поведу я?
- Ровно минута, - произношу я.
- Что «минута»? - спрашивает Юля.
Я сбавляю скорость настолько, чтобы успеть притормозить и не врезаться в какой-нибудь встречный автобус или дерево, или не выскочить на бордюр... Для преследователей наша скорость - не помеха. Еще ни разу они не промахнулись.
- Ты в порядке? - спрашивает Юля.
Тишина длится еще секунд семь... Выстрела, конечно, мы слышать не можем. Я понимаю, что снова рискую не только своей жизнью, но и ее жизнью. Особенно ее жизнью!.. Когда стрелка прыгает на цифру «12», я резко торможу.
- Что?! - спрашивает Юля.
- Заднее левое колесо, - говорю я.
- Что, опять?!!
Я смотрю в сторону-влево-вверх: они стреляли вон с той горы. Вот когда может понадобиться бинокль!
- Дай мне, пожалуйста, бинокль...
Теперь я вижу смуглое лицо с черными усиками на верхней губе, растянутой в улыбке, эти крупные желтые зубы, и не могу понять, какого цвета у него глаза: черные? Или карие?
- Дай и я посмотрю, - просит Юля.
Я приятельски машу правой рукой тому, кто пристроился на той горе. Но как они могут знать, где я буду сегодня в 17:37?!!
Запаску я ставлю сам, и в ближайшей автомастерской меняю шину.
- Ваша пуля! - говорит на прощание мне автослесарь.
Я только киваю, мол, знаю.
Они знают о каждом моем шаге! Как можно так жить?
Только иногда, забравшись в географический центр какой-нибудь дикой пустыни, скажем, Гоби или Сахары, думаю я, мы с Юлей можем чувствовать себя в безопасности...
Можем?..
- Какие у этого... желтые зубы! - говорит Юля. - А глаза - голубые...
Итак: 17:37! Все сходится: общая сумма цифр - 9. Как я и предполагал...
К счастью и сегодня дождь льет как из ведра.
- Слушай, - говорит Юлия, - такой ливень!..
Я киваю: да, ливень. Вот и повод для долгого разговора.
- Ты обещал рассказать о своих, о Тае, о Нате и ее пупке, об Инне с ее смелыми ногами, о Насте, о Пенелопе с ее родинкой у левого ушка... О Тине, о...
- Тебе это интересно?
- Но они все роботы, твои клоны - на одно лицо...Как ты их различаешь?
- Что ты, что ты!.. Они все, - убеждаю я Юлю, - очень разные, замечательные и очень живые, они просто... Ну, знаешь!..
- Представляю себе...
- Вот видишь!.. Что же касается их имен...
- Да, как?! Как ты их отличаешь?
- Хм! Ну, просто! По именам!
- По именам?! Да, действительно... Но они ведь все...
с "ТЫ" начинается каждое нестерпимо и щемяще долгое утро...
утрою старания, устрою тебе сладчайшую из мук - не касаться...
не касается нас часов старательных тиканье когда я в твоих руках...
ах-аю, неприрученная, прикусываю губы дольку до брызгающего алого...
Гоу-гоу! знаешь, а ты непрост...
А ты - проста?! Ей, видите ли, нужна конкретика!
Это какое-то наваждение - Тинн... «с... «Т» начинается...».
Что же касается их имен, то мне ведь достаточно различать только камни, которые они кладут в основание Пирамиды. Да, только камни... Принадлежность к расе или нации здесь не имеет значения. И никакие имена не нужны!
- Македонский и Сократ - греки, - говорит Юлия, - Цезарь - римлянин, Лео - итальянец, Наполеон - француз, Эйнштейн - еврей, Ленин - русский, Коперник - поляк, Папа Римский - немец...
- Ты забыла Эхнатона и Нефертити, Клеопатру...
- Да, и они! Египтяне!.. Как они понимали друг друга?
- Как мы с тобой.
- Они разговаривали на эсперанто?
- Они не знали, что они греки, римляне и евреи, и говорили на...
- На английском?
- И на английском.
- Какой же язык был для них всех родным?
- Язык мира и язык любви.
- Но они так и не смогли договориться!
- Не смогли... Когда стали говорить языком войны.
- Да, интересно, - говорит Лена, - весело тебе было. А что Тина, вы её, так сказать, тоже пришпилили?
Это для меня ещё один неожиданный вопрос!
Пулю же, так меня и не настигшую, я прячу в ящик стола...
Ещё пригодится.
- Как это - «пришпилили»?
Тину?..
- А кого мы еще «пришпилили»?
- Да все у вас как кузнечики на бархате... Пришпиленные...
Эх, если бы и Тина была среди них!
Её не пришпилишь!
Ей, видите ли, нужна конкретика!
Да на!..
«Мои слова почти всегда как преступление. Не знаю, как мне говорить, о чём-нибудь, Чтоб нравиться тебе. Но я могу учить, Так полагаю, Не могу сказать, но вижу, как. Мужчина ведь частично не мужчина, С обычной женщиной. Возможна и договорённость...».
Да, пожалуйста!
- О чём это ты? - спрашивает Лена.
Хм!..
Это становилось смешным: мы не могли ни на ком остановить свой выбор.
- Мир начинался с Адама, - сказала Анаис, - кто вам нужен еще?
Я знал, что Адама трогать тоже нельзя. Ни Адама, ни Еву. Ни Иисуса. Лолит? Или как там её - Лилит? Начать, так сказать, с ab ovo?
- Не уверен, - сказал я.
Анаис посмотрела на меня так, словно я стал преградой на ее пути в церковь.
- Гермес Трисмегист, - тихо проговорил Юра.
Все слышали. И промолчали.
Сегодня известно, что Ной, пускаясь на ковчеге в свое спасительное плавание по волнам Мирового потопа, прихватил с собой и останки Адама. И теперь эти останки (его ребро, крохотный обломок кости, который мы еще не успели идентифицировать), с огромным трудом добытые той памятной экспедицией к Ноеву ковчегу, что до сих пор покоится на склоне Арарата, эти самые его останки, хотя и были в наших руках, я не решался пустить их в дело. Геном Адама был перенесен в стволовые клетки, жизнеспособностью которых Юра не мог нарадоваться.
- Не зря Бог все-таки создал Адама по своему образу и подобию: клетки светятся божественным светом! Их просто распирает от счастья! - восторгалась Ксения. - Начнем?
Но внутренний голос проорал мне: «стоп!», и я не двинулся с места. Почему? Я даже не пытаюсь искать ответ на этот вопрос. Может быть, потому, что в каждом человеке, жившем и все еще живущем на этой Земле, есть частичка того Адама, нашего пра-пра-пра-родителя, и Адама, и Евы. Все мы из одного яйца, одной красной человеческой крови и кровь эта священна. Честно признаться - я просто не решался нарушить существующий все эти миллионнолетия порядок вещей. Жора с Юрой тоже были на моей стороне.
