— Запасную сюда! — приказал он и, не дожидаясь ответа, небрежно закинул рацию на сиденье. — Вылезайте! Ты и ты — со мной! А ты, — он указал рукой на боевика, который, все еще надеясь завести машину, колдовал над бортовым компьютером, — гаси всю эту иллюминацию! Спрячешься в гаражах, переждешь. Минут через десять после нашего отъезда эвакуируешь машину…
— Но как…
— Слушай меня! Как только мы уедем, машина сразу заведется, понял?! Не спрашивай почему! Заведется — и все! Если же нет… — главарь сплюнул, — уничтожаешь машину и уходишь. Тихо уходишь, оружие применять запрещаю. Ясно?!
— Так точно!
— <…>, где они там!!
Он снова выхватил из салона переговорник, выматерился в микрофон:
— <…>!!! Сколько я буду ждать?!
Рация зашипела, сквозь треск донеслись какие-то слова.
— Что?! Не слышу!
— …(шшшрш) мать… (шшрш) …ся!
— Ничего не слышу! Переключите канал! Ну, что у вас там?
Вместо ответа откуда-то из-за дальних гаражных рядов выскочил человек. Несмотря на камуфляж и заметную воинскую выправку, вид у него был несколько ошарашенный.
— Не заводится, командир! Аккумулятор в ноль!! Разрядился, собака! За каких-то пять минут разрядился! Не понимаю, как…
В ярости швырнув рацию об асфальт, главарь мотнул головой в сторону Андрея:
— Быстро!! Взять — и к ноль-третьему!
Андрея подхватили под локти и потащили к давешней ржавой пятерке с такой скоростью, что он едва успевал переставлять ноги.
— Быстрее! Шевелитесь, <…>!!
Боевик первым, подскочивший к «Жигулям», дернул ручку водительской двери, поскользнулся и, нелепо взмахнув рукой, завалился плечом прямо на полуоткрытую дверь.
— Цел? Не ранен? — главарь уже стоял рядом, настороженно обводя гаражный пятачок дулом пистолета. Со стороны действительно могло показаться, что незадачливого водителя достал невидимый снайпер.
Неестественно вывернутая правая рука боевика повисла плетью. Он попытался встать, неловко оперся на нее и вскрикнул от боли.
— Что с тобой?
— Рука, <…>! Ключицу сломал, похоже… Пострадавшего мигом вздернули на ноги, увели куда-то в сторону от машины. Главарь повернулся к Андрею, процедил сквозь сжатые зубы:
— Ну, парень…
Первый шок от испуга прошел, теперь Андрей смотрел на своих похитителей даже с некоторым интересом: получится или не получится? Он пожал плечами.
— От меня ничего не зависит. Главарь указал на другого боевика:
— Ты поведешь!
Тот вздрогнул, кивнул и нерешительно затоптался у машины.
— Быстрее! — рявкнул главарь. — Сколько нам здесь торчать? А ты, — пистолет снова уперся в грудь Андрею, — завязывай со своими фокусами, ублюдок!!
«А ведь он меня боится, боится до судорог! Единственный из всех. Интересно, что ему такого нарассказали?»
— Чем дольше ты будешь орать, скрежетать зубами и размахивать пушкой, тем меньше у тебя шансов вообще когда-либо отсюда уехать. Она не любит угроз и прямой опасности.
Главарь посмотрел на Андрея с ненавистью, но пистолет убрал.
— Ты меня еще пугать будешь! — все еще злобно, но уже на полтона ниже, рыкнул он. — Садись в машину! Сам! А если что — пеняй на себя! На крайний случай мы и усыпить можем. И не только тебя!
— Уверен? — спросил Андрей с насмешкой, но в машину все-таки полез. Хватит Удачу испытывать.
Часть первая
ОТПРАВНЫЕ ТОЧКИ
Есть три вещи, которые должны делать профессионалы — лечить, учить, убивать. С остальным справятся и дилетанты.
1
— Внимание! Пост семь — наружке тридцать три. Объект вышел из дома, идет по двору в направлении южного въезда.
— Принял, пост семь. Объект вижу. Наружка тридцать три — передвижному два. Объект без машины, сопровождаем пока мы. Возможно, объект будет ловить попутку. Ждите сигнала.
— Передвижной два — наружке тридцать три. Вас поняли, ждем.
— Я наружка тридцать три. Объект спускается в метро. Передайте наружке восемь, пусть встречает. В ближайшие тридцать минут буду без связи.
На троллейбусной остановке толпился народ, и Андрей решил не ждать — себе дороже. Электрическая гусеница, звеня по асфальту цепочками заземлителей, ползет с черепашьей скоростью — из-за пробок — от остановки к остановке. Внутри — толкучка, раскаленный салон, задраенные с зимы люки, осатаневшие от духоты потные пассажиры… Нет уж, лучше пешком. Если не слишком торопиться, то до метро можно дойти минут за пятнадцать. Правда, придется, топать по солнечной стороне, ну да ничего — московское лето еще не взялось жарить на полную катушку, пока даже приятно прогуляться по солнышку. Да и через аллею всегда можно крюк сделать — жиденькая листва чахлых тополей обеспечит какую-никакую тень.
Почему-то вспомнился Стоунхэдж. Прошлую ночь Сибирь снилась, тундра, вертолеты… а теперь — Британия, расцвеченные золотисто-розовыми прикосновениями рассвета громады Стоунхэджа. Андрей недовольно покачал головой. Стареть, что ли, начал? «Бойцы вспоминают минувшие дни…»
Второй день подряд стоит ясная, солнечная погода, нормальная, в принципе, для начала июня, но после двух недель бесконечных дождей и уныло-серой мглы над головой, хочется пробежаться, как мальчишка, по высыхающим лужам, впервые в этом году порадоваться по-настоящему летнему теплу.
Народ уже начал разоблачаться, мужская часть населения шествует по городу в легких рубашках, вытирая потные лбы и лысины разноцветными платками. Слава Богу, дело пока не дошло до пляжных шорт, вошедших в городскую моду с подачи раскованных американцев. Но если такая погода продержится хотя бы недельку — точно замелькают на улицах «багамы» тропических расцветок. Оглядываться, конечно, уже не будут — привыкли, но, прямо скажем, среди джунглей мегаполиса, среди стекла, асфальта и бетона мода пляжей Малибу смотрится по-идиотски.
Слабый же пол, как водится, пустился во все тяжкие, подставляя солнечным лучам шею, плечи, ноги, живот… Да-а, аварий сегодня явно прибавится. Мужчины по непреодолимой своей природе вместо того, чтобы следить за дорогой, больше будут на девушек заглядываться.
Выходит, и к лучшему, что машина закапризничала. Пока в сервисе стоит — целее будет.
А началось все совершенно неожиданно, что называется, на пустом месте. Вчера Андрей намеревался заехать к отцу, но, к сожалению, чуть припозднился на работе, выехал уже после шести и — как результат — влетел в пробку на Садовом. На полчаса, не меньше, привычно замариновался в чадящий бензиновым перегаром железный монолит. Машины двигались еле-еле, асфальт казался мокрым в дрожащем мареве разогретого солнцем и моторами воздуха, лакированные борта и хромированные бамперы слепили глаза. Несколько тачек не первой свежести уже загорали у обочины с поднятым капотом. Из закипевших радиаторов клубами валил пар.
