— Великий боже, Найп! Какого чёрта вам это понадобилось?
— Я только знаю, сэр, что у меня есть внутренняя потребность.
— Какая потребность?
— Потребность творить, мистер Болен.
Всякий раз, поднимая глаза, он видел губы мистера Болена. Они становились всё тоньше и тоньше и всё больше лиловели.
— Разрешите узнать, Найп, что вы делаете со всеми этими рассказами?
— Видите ли, сэр, в том-то и беда. Их никто не хочет покупать. Кончив рассказ, я посылаю его в разные издательства, и он путешествует из одной редакции в другую. А потом они их возвращают мне. Всё это меня очень травмирует.
Мистер Болев вздохнул с облегчением.
— Я прекрасно понимаю ваше настроение, мой мальчик, — сочувственно зажурчал его голос. — Все мы через это проходим в тот или иной период нашей жизни. Но теперь, теперь, когда вы получили доказательства… неоспоримые доказательства… мнения самих издателей, экспертов, что ваши рассказы… как бы это выразиться получше… что ваши рассказы не совсем удачны, пора поставить на этом крест. Забудьте об этом, мой мальчик. Просто выбросьте из головы, и всё тут.
— Ни в коем случае, мистер Болен! Нет! Это неправда. Я знаю, что мои рассказы хороши. Если сравнить их со стряпнёй, которую печатают некоторые из этих журналов… с неуклюжей, скучной стряпнёй, которой эти журналы кормят нас каждую неделю…
— Погодите минутку, мой мальчик…
— Вы читаете журналы, мистер Болен?
— Простите, Найп, но какое это имеет отношение к вашей машине?
— Самое прямое, мистер Болен, самое прямое. Я тщательно изучил журналы и пришёл к выводу, что каждый из них имеет тенденцию печатать определённый, свойственный только этому журналу тип рассказов. Писатели — преуспевающие писатели — отлично в этом разбираются и пишут соответствующие рассказы.
— Минуточку, мой мальчик. Успокойтесь, хорошо? Мне кажется, этот разговор уводит нас от основной темы.
— Но поймите, что с помощью моей машины я простым нажатием кнопки могу по желанию создать рассказ любого типа. Литературный рынок очень ограничен. Стоит нам захотеть, и мы создадим нужное произведение и именно тогда, когда на него есть спрос. Это ведь чистый бизнес. Я сейчас рассматриваю этот вопрос уже с вашей точки зрения — как коммерческое предприятие.
— Мой дорогой мальчик, вряд ли это когда-нибудь сможет стать коммерческим предприятием. Вы не хуже меня знаете, сколько стоит строительство такой машины.
— Да, сэр, знаю. Но при всём моем к вам уважении я всё-таки думаю, что вы не представляете, сколько платят журналы за рассказы.
— Сколько же?
— Любые суммы вплоть до двух с половиной тысяч долларов. В среднем около тысячи.
Мистер Болен подскочил.
— Да, сэр, это так.
— Вы хотите убедить меня в том, что эти журналы платят писателям такие деньги только за… только за то, что они сидят и кропают свои рассказы? Боже мой, Найп! В таком случае все писатели должны быть миллионерами!
— Вы угадали, мистер Болен! Тут-то и может пригодиться машина. Минутку внимания, сэр, и я вам расскажу кое-что ещё. Поверьте, я на этом съел собаку. В каждом номере большие журналы печатают в среднем три рассказа. Теперь возьмите пятнадцать самых солидных журналов — те, что платят лучше остальных. Часть их — ежемесячники, но большинство выходит каждую неделю. Прекрасно. Таким образом, каждую неделю приобретается около сорока дорогостоящих рассказов на сумму в сорок тысяч долларов. И с помощью нашей машины мы сможем прибрать к рукам почти весь этот рынок!
— Мой дорогой мальчик, вы сошли с ума!
— Нет, сэр, всё, что я говорю, — чистая правда. Разве вы не видите, что мы сумеем раздавить их одним только количеством продукции? Эта машина за тридцать секунд может изготовить рассказ на пять тысяч слов, уже отпечатанный и готовый к отправке в редакцию. Как могут конкурировать с ней писатели? Я вас спрашиваю, как? В наше время, мистер Болен, изделия, изготовленные вручную, не имеют никакой перспективы. Вам хорошо известно, что они едва ли могут соперничать с изделиями массового производства, особенно в этой стране. Ковры, обувь, стулья, кирпичи — за что ни возьмись, всё теперь изготовляется машинами. Качество, может, и похуже, но это не имеет значения. Во внимание принимается только стоимость продукции. А рассказы… ну, это ведь всего-навсего ещё один вид продукции, вроде ковров и стульев, и никого не интересует, как вы их изготовляете, коль скоро вы поставляете товар. Мы будем продавать их оптом, мистер Болен! Мы подрежем всех писателей в стране, продавая по более низким ценам! Мы овладеем рынком!
— Я всё-таки считаю, Найп, что это невыгодно.
— Сорок тысяч в неделю! — взвизгнул Найп. — А если даже половина, если двадцать тысяч в неделю, всё равно получается миллион в год! — И вкрадчиво добавил: — Скажите, мистер Болен, строительство вычислительной машины старого образца принесло вам миллион в год, а?
— Давайте поговорим серьёзно, Найп. Вы и в самом деле думаете, что они будут их покупать?
— Послушайте, мистер Болен, кому, чёрт возьми, нужны рассказы, написанные старым способом, когда можно за полцены приобрести другие? Разве это не логично?
— А как вы собираетесь их продавать? Кто будет их автором?
— Мы откроем наше собственное литературное агентство и через это агентство и будем распространять рассказы. И мы придумаем для авторов любые имена, какие только захотим.
— Мне это не нравится, Найп. По-моему, это попахивает жульничеством.
— Скажу вам ещё кое-что, мистер Болен. Стоит нам начать, как мы сможем выпускать самую разнообразную побочную продукцию. Взять, к примеру, рекламу. В наше время фабриканты пива и другие предприниматели с удовольствием заплатят большие деньги, если известные писатели позволят ставить свои имена под рекламой их товаров. Ей-богу, мистер Болен, мы с вами толкуем не о детских игрушках. Это большой бизнес.
— Вы слишком честолюбивы, мой мальчик.
— И ещё. Если захотите, мистер Болен, нам ничто не помешает подписывать вашим именем некоторые из наиболее удачных рассказов.
— Великий боже, Найп! Для чего мне это?
— Есть ведь писатели, сэр, которые пользуются большим уважением. Мы должны создать себе известность. Что касается меня, то я серьёзно подумываю подписать своим именем один-два рассказа, так сказать, для почина.
— Значит, стать писателем, да? — задумчиво проговорил мистер Болен. — Эта публика в клубе наверняка разинет рот, когда увидит моё имя в журналах, в солидных журналах.
В глазах мистера Болена появилось рассеянное, мечтательное выражение, и он улыбнулся, но, тут же встрепенувшись, принялся листать лежавшие перед ним чертежи.
