− Что ты делаешь? − послышался голос. Джейн обернулась и увидела учителя языка немых.
"Пытаюсь закрасить черный квадрат. Не получается. Черный с другим цветом остается черным."
Человек прошел к Джейн, сел рядом и несколько мгновений смотрел на рисунок с квадратом.
− Можно рисовать не карандашами, а красками, − сказал он. − Тогда, закрасится.
Он не понял, что сказал для Джейн. Не понял, что Джейн воспользуется его советом не на бумаге, а в жизни. Через несколько дней у нее появились краски, и Джейн начала рисовать. Сначала обычные картины, которые она видела вокруг. Все становилось на много ярче и, почти как настоящим, а затем взяла черный квадрат и нарисовала внутри него каркас тоннеля, уходящего в даль. Жизнь, бесконечная жизнь. На стенах тоннеля лес. На полу трава, вверху голубое небо и солнце. А там вдали, два человека, отец и мать...
Она придумывала свою жизнь. Продумывала шаг за шагом, каждый кусочек, почти каждый день. Она могла сказать, что в какой день делала, могла рассказать о своих придуманных родителях. Вокруг только не было других людей, но так и было задумано. Они "жили" в лесу и встречались с людьми только иногда. Джейн придумала и эти встречи.
Она не рассказывала ни о чем, продолжая говорить о том, что видит черноту позади. А в ее рисунках, где был лес, трава и силуэты людей вдали, никто не видел закрашенную черную бездну.
Прошел почти год с тех пор, и теперь оставалось лишь сказать: "Я вспомнила". Джейн не знала, когда и как это сказать. Она не знала, что может стать этим толчком к воспоминанию и ждала момента, надеясь, что он найдется.
Ее подняли посреди ночи крики. В палате появились санитары.
− Вставай, Джейн. Бери одежду и бегом на выход! − сказал человек.
"Что случилось?" − спросила она языком жестом.
− Я не понимаю тебя. У нас пожар. Быстрее, Джейн!
Здание больницы горело. Пламя вырывалось из окон нескольких этажей. Рядом появились пожарные и начали тушение. Кто-то из больных кричал, их пытались успокоить. Джейн все еще смотрела на огонь, и в нее внезапно вошло воспоминание. Дикое и безжалостное. Боль пронзила сознание, и Джейн вскочив закричала и завыла. Она побежала прочь от огня. Прочь от боли и мчалась как ветер. Огонь преследовал ее в кошмаре, и теперь ее черная стена превратилась в красную пелену огня.
Кто-то ее поймал. Несколько санитаров едва справились в женщиной, пытавшейся вырваться, и Джейн перестала сопротивляться только когда ей ввели успокоительное.
Наступило утро. Боль еще гуляла в глубине, но Джейн сама уничтожила ее, закрыв бушевавший огонь черным полотном. Нет. Ей туда лучше не соваться. Пусть все будет так, как есть. И Джейн знает что и как говорить.
− Ты вчера кричала Джейн, − сказал врач, появляясь рядом. − Ты кричала. Ты что-то вспомнила.
Джейн сжалась в комок и попыталась все забыть, а затем ее осенила мысль. Да, конечно же. Ей нужно нарисовать огонь. Не такой страшный, какой она видела, а простой огонь. Обыкновенный пожар. Пожар в лесу...
− Скажи Джейн. Что ты увидела. Только одно слово, Джейн. Всего одно слово, и я уйду.
"Огонь" − показала Джейн знаком.
Человек несколько мгновений стоял рядом. Он понял знак, потому что и сам выучил язык немых за это время.
− Хорошо, Джейн. Я ухожу. А завтра мы поговорим еще. Если будет плохо, зови меня.
Джейн не ответила. Она подумала лишь, что завтра все будет иначе. Все. Она приведет себя в порядок. Она уничтожит в себе ту боль окончательно и придумает вместо нее новую, ту, которая будет соответствовать ее выдуманной жизни.
Ей дали разрешение на прогулки. После пожара больных перевели в соседнее здание. Их разместили среди других больных. Джейн оказалась на этот раз в палате с несколькими людьми, и они, поняв что Джейн не умеет говорить, потеряли к ней интерес.
Она вышла на улицу в полдень. Рядом с главным зданием все еще находились машины пожарных. А само здание чернело обожженными каменными стенами. Кто-то работал наверху, выкидывая обгоревшие останки мебели.
А Джейн смотрела на черный корпус здания и придумывала свою историю с огнем. Боль ушла. Чтобы ее не было надо было просто не вспоминать про тот огонь. Надо было вспоминать только этот и тогда боли не было.
Джейн думала. Она искала как связать свою боль с огнем и, наконец, поняла как. Это было жестоко с ее стороны. Жестоко по отношению к придуманным персонажам, но эта жестокость могла объяснить боль. Два человека. Два силуэта, тех самых родителей. Джейн смотрела на них в своем сознании и говорила им "прощайте".
"Я вспомнила." − сказала Джейн знаками, когда вновь оказалась с доктором.
− Ты можешь рассказать?
− Да, − ответила она и вздрогнула.
− Джейн, ты это сказала словами.
− Да. Да. Да, − повторила Джейн. − Ййй Йаа...
− Продолжай, Джейн. Спокойно. Ты умела говорить всегда. Просто говори и все.
− Ййа.. Ввсспооммнниииллааа... − протянула она едва сумев выговорить слова.
− Не волнуйся. Все нормально, Джейн, − сказал врач. − Достаточно слов, говори знаками.
"Мои мама и папа." − сказала она. − "Я вспомнила их. Они умерли."
− Расскажи о них.
"Огонь. Они попали в огонь."
Она продолжала рассказывать. Не сначала и не с конца. Она вырывала куски из середины и говорила то о лесах, то об отце, то о матери, то вспоминала огонь, тот "страшный" огонь, пожар, в котором погибли ее отец и мать. Она плакала, говоря эти слова и, в то же время, держала себя, чтобы не провалиться в бездну, чтобы выстроенный ею мир не сломался. Он не должен был сломаться. Джейн придумала все так, чтобы не было никаких сомнений.
Прошло два месяца. Джейн рассказала свою историю, рассказала о том, что жила в лесу, что ее родители ушли туда по каким-то своим причинам и не желали уходить в город. Она рассказывала о людях, которых встречала в лесу, об охотниках и собирателях. Она говорила о лесном пожаре, о том, как они бежали через пожар, о том, как отец бросил Джейн с обрыва в реку, а сам убежал за матерью, попавшей под упавшее дерево. Джейн рассказала о том, как вернулась на то место после пожара и о том, как нашла в золе предметы, принадлежавшие ее отцу и матери. Там же были и обгоревшие останки людей... На вопрос, куда делись предметы, Джейн ответила, что потеряла их, и не знает где.
Теперь она умела говорить. Она все еще заикалась, еще тянула слова, и с ней работал другой человек, который помогал Джейн избавиться от дефектов речи. Но теперь все было иначе. В один из дней врач пришел к Джейн и объявил:
− Я пришел сказать, что ты больше не больна, Джейн.
