− Я дам по пять сотен, и не больше, − сказал человек.
Джейн несколько мгновений раздумывала, а затем решила, что ей нет особой разницы и согласилась.
Ее работа на фабрике закончилась. Джейн попрощалась со своими друзьями, объявив, что уезжает в Нью-Йорк. Она покинула фабрику и поймала такси. Теперь у нее были деньги, а на пять тысяч можно было прожить целый год. Год! Джейн едва не рассмеялась от того, что заработала столько всего за несколько дней. Мысль об этом заставила переменить направление движения. Едва такси подъехало к вокзалу, Джейн заявила, что желает в аэропорт. Таксист не был против. Он сам зарабатывал себе на жизнь.
Через полчаса женщина рассматривала расписание авиарейсов.
− Куда желаете? − спросил кто-то.
− В Нью-Йорк, − ответила Джейн, не оборачиваясь.
− Могу подвезти. У меня есть свой самолет.
Джейн обернулась. Она увидела маленького человечка, который мог бы показаться ребенком, если бы у него не было усов и бороды.
− И это будет не дороже, чем билет на рейсовый самолет?
− Немного дороже, зато раньше, − ответил человек. − Рейсовый будет только завтра, а я довезу вас сегодня. Всего за полторы цены рейсового. Сто восемьдесят долларов.
− Шестьдесят баксов непонятно за что? Ну уж нет, − ответила Джейн и пошла в сторону касс.
− Я могу и за сто пятьдесят! − сказал он догоняя ее.
− Я не особенно тороплюсь, так что, мне без разницы сегодня или завтра, − ответила Джейн.
− Ладно, сто двадцать!
− Сто и не больше, − проговорила Джейн.
− Ты же за рейсовый сто двадцать отдашь!
− Ну да. Там гарантия. Все спокойно, долечу и все. А у тебя самолет, наверняка, такой же неуклюжий, как ты, и с бородой. Не охота мне рисковать за зря.
Человек так и не отвязался, пока Джейн не купила билет на рейсовый самолет до Нью-Йорка.
− Да ты еще и врун в придачу, − бросила она, получив билет на рейс, до которого оставалось всего два часа.
Она смотрела в окна, на облака и землю внизу. Полет завораживал. Хотелось выскочить из самолета и лететь самой, но это было бы безумием. Чей-то голос окликнул ее и Джейн обернулась.
− Вам плохо? − спросила стюардесса. − Мы уже прилетели.
− Да? Я... − произнесла Джейн и поднялась. − Я и не заметила, − сказала она, направляясь к выходу.
Огромный незнакомый город показался в первый момент даже враждебным. Джейн вздрогнула от этого ощущения, но подавила в себе страх и прошла через аэропорт. Добираться до указанного в визитке адреса пришлось почти два часа.
Дом Дигри оказался двухэтажным особняком. Джейн остановилась у ворот, взглянула на шофера такси, все еще стоявшего рядом. Человек некоторое время ждал, затем повел машину от дома. Джейн нажала на кнопку вызова.
− Слушаю вас, − послышался тут же чей-то голос.
− Здесь живет Томас Дигри? − спросила Джейн.
− Да, здесь. Кто вы?
− Я Джейн Камара. Он приглашал меня.
− Одну минуту, − произнес незнакомец и шуршание в динамике исчезло. Прошло секунд двадцать. Ворота начали открываться.
− Томас Дигри примет вас, − сказал голос. − Проходите.
Джейн прошла в ворота и направилась к главному входу. Ее встретил маленький невзрачный человечек и проводил дальше.
− Я вижу, вы, все-таки решились приехать, − Сказал Томас Дигри, встретив Джейн в одном из залов. Маленький слуга тут же отправился куда-то и скрылся.
− Я не знала, что у вас такой дом.
− Вообще-то, это не только мой дом. А дом всей моей семьи, − улыбнулся он.
− У вас большая семья?
− Достаточно большая. Сейчас день, почти никого нет. А вечером здесь будет полно народу. Я покажу вам вашу комнату.
− Мою? − удивилась Джейн.
− Вы же ко мне в гости приехали. Или вы уже остановились в гостинице?
− Нет, я еще не успела.
− Тем более. У нас достаточно свободных комнат.
Джейн знакомилась с новыми и новыми людьми. Дяди, тети, племянники, племянницы, двоюродные братья, сестры, их жены и мужья. Семья Дигри действительно была большой, и Томас представил всем Джейн Камару, объявляя, что это ее рисунки он он привез из города Даминго неделю назад.
− И как это вам удалось его так облапошить? − спросил Гейз, брат Томаса.
− Что? − удивленно спросила Джейн.
− Я прекрасно знаю, как вы сделали те рисунки.
− Да? − переспросила Джейн. − И как же?
− Это компьютерная обработка фотографии.
− Чего? − захлопала глазами Джейн.
− Он шутит, − произнес Томас.
− Я не шучу, − тут же ответил Гейз. − Я уже видел подобные рисунки. Сканируешь фотографию, обрабатываешь и печатаешь. И будет точь в точь, как те якобы рисунки.
− Она рисовала их на моих глазах.
− Да неужели? Пусть она тогда возьмет и нарисует что-нибудь. Вот прямо сейчас.
− Джейн? − спросил Томас.
− Спорим, на пять тысяч баксов, что нарисую, − произнесла Джейн.
− У тебя и денег таких нет, чтобы на них спорить.
− А вот этого не надо, − проговорила Джейн.
− Что, Гейз, уже струсил? − усмехнулся Томас.
− Пусть рисует.
− Спор, на пять тысяч баксов, − ответила Джейн.
− Покажи, что они у тебя есть, − Сказал Гейз.
Джейн дернулась, чтобы пройти в комнату.
− Не надо Джейн, − произнес Томас. − Я это гарантирую. − Добавил он, глядя на брата.
− Хорошо, − ответил он. − Берешь бумагу, карандаш и рисуешь. А мы посмотрим.
Вокруг собрался народ, и Джейн начала рисовать.
Линии ложились ровно и точно. В течение нескольких минут Джейн нарисовала контуры нового рисунка, затем прорисовала элементы и, под конец, начала штриховку, которая завершала начатое. Никаких исправлений, никаких дополнений. Все четко, ровно и с первого раза.
Через полчаса Гейз смотрел на готовую картину, изображавшую дом семьи Дигри со стороны аллеи, по которой к нему прошла Джейн.
− Этого не может быть... − произнес он.
− Ну что, компьютерный гений, съел? − произнес Томас. − Пять тысяч с тебя.
Джейн оставалась в доме Дигри несколько недель. За это время она нарисовала почти три десятка картин и нарисовала бы больше, если бы в дом не приходило множество людей, чтобы посмотреть на чудо-талант.
Ее работы выставлялись на аукционах и подымались в цене, перескакивая через стотысячные отметки.
Джейн Камару принимали во многих домах. Она встретилась с Президентом Новой Земли, и с многими другими людьми, составлявшими элиту общества. О ней рассказывало телевидение. Ее картины показывали на весь мир, расхваливая и рассказывая о таланте, какого Земля не видела много-много лет. Джейн даже не понимала, что в ее работах такого особенного, почему люди ими восхищались.
