Конечно, существуют и другие неудобства. Например, физическая боль.
Гравитация на Земле почти в два раза превышает таковую в моем возлюбленном отечестве. Вопрос существенный, хотя и не смертельный. Мои естественные органы страдают от такой нагрузки, к тому же многократно увеличенной чуждым для меня человеческим телом. К концу дня мои мускулы невыносимо болят. Я уже не говорю о сердце. Каждое движение дается мне с огромным трудом. Можно было ожидать, что после одиннадцати лет пребывания на Земле, я полностью адаптируюсь к новым условиям, но этого не произошло. Хотя, кто знает, как примет меня моя отчизна, случись мне вновь увидеть ее пределы. Может быть, я затоскую по чужой теперь Земле. Как знать…
Теперь же у меня иные заботы.
Прежде всего, о моем искусственном теле. Это просто маскарадный костюм: десятки килограммов синтетической плоти, тысячи хитроумных приспособлений, призванных имитировать человеческие органы!
Какая это пытка – постоянно передвигаться в вертикальном положении, все мое естество решительно восстает против этого!
Смотреть на мир через мощные линзы!
Ежедневно потреблять пищу, противную самой природе моего организма!
Не хочу сказать ничего плохого о наших специалистах. Они поработали весьма успешно. Никто еще не усомнился в моей человеческой сущности. Все приборы работают безукоризненно. Но всему есть предел! Сколько раз меня подмывало сбросить этот ненавистный маскарадный костюм и, хотя бы ненадолго, вновь обрести свое природное естество.
Увы, это строжайше запрещено нашими правилами.
Одиннадцать лет я не снимаю своей искусственной оболочки.
Хожу на двух ногах. Ем, пью и веду дурацкие светские разговоры.
Иногда мне кажется, что я настолько привык к своей новой личине, что уже не мыслю себя в ином облике. Но это тоже самообман. Я остаюсь самим собой!
Помимо всего прочего, мне приходится думать и о поддержании собственных сил, что также требует немало усилий и времени. По меньшей мере три раза в день мне необходимо употреблять привычную для меня пищу. К сожалению, мне и тут приходится ограничивать себя, поскольку мой рацион включает лишь синтетические концентраты. Да и вкус их, и без того неважный, становится совершенно невыносимым после того, как приходится пропускать их через сложный механизм моего человеческого пищеварительного тракта.
Увы, даже самые лучшие модели человеческого тела пока далеко не совершенны.
Я не стану докучать вам описанием тех трудностей, которые ежедневно возникают у меня с удалением экскрементов. Придется поверить мне на слово, что этот процесс весьма болезненный и неприятный.
Я ведь еще ничего не сказал о постоянном гнетущем чувстве одиночества.
Смотреть на звезды и мечтать о таком далеком и любимом отечестве. О покинутых друзьях, об очаровательных представительницах прекрасного пола, которыми столь богата наша ни с чем не сравнимая планета.
Единственное мое утешение в том, что я делаю полезное и необходимое дело. Иначе бы мое положение стало совершенно нестерпимым.
Впрочем, есть в нем и некоторые приятные моменты. Конечно, Нью-Йорк ужасен с его бесчисленными грохочущими автомобилями и еще более назойливыми двуногими обитателями. Хуже не приснится даже в страшном сне. Но его атмосфера, насыщенная большим количеством гидрокарбонатов, необычайно привлекательна для существ нашего строения.
Пожалуй, для меня это единственное напоминание о моей незабвенной отчизне. Я с удовольствием брожу по улицам города, с наслаждением вдыхая его воздух. Он пьянит меня.
Возможно, аборигены считают меня сумасшедшим. Но какое мне дело до их мнения? К счастью, здесь достаточно строгие законы, надежно защищающие меня от их докучливого любопытства.
Элизабет Кук продолжает преследовать меня свои вниманием.
Улыбается мне в вестибюле.
Бросает на меня многообещающие взгляды.
– Может быть, вы пообедаете со мной наконец, мистер Кнехт?
У нас столько общего. Я могла бы показать вам наброски поэмы, над которой в последнее время работаю.
Господи, и что же общего она могла найти со мной?
Скорее всего, основным движущим мотивом ее поведения служило чувство острой жалости ко мне. Может быть, она мечтала стать неким солнечным лучом в жизни старого холостяка, незадачливого мистера Кнехта, влачившего жалкое существование во второразрядном отеле? Кто знает? Поведение земных женщин абсолютно непонятно.
Были ли у меня шансы избежать ее навязчивого внимания?
Или мне стоило подумать о срочной перемене места жительства?
Но я так долго прожил в этом отеле, что сама идея о смене привычной обстановки казалась мне совершенно неприемлемой. С какой стати мне испытывать судьбу! Можно подумать, у меня и без того не хватало неприятностей.
С другой стороны, не могло быть и речи о том, чтобы завязать с ней банальную интрижку. Высоким назначением Наблюдателей было следить за перипетиями жизни на Земле, а не ввязываться в интимные отношения ее обитателей. Мне оставалось только держать Элизабет Кук на должной дистанции.
Или позорно бежать от нее.
Невероятно, но факт. В отеле появился еще один из моих соотечественников!
Узнал я об этом совершенно случайно.
Я вернулся в отель около полудня, после обычной для меня второй прогулки по городу. Элизабет торчала в холле, для видимости беседуя с управляющим, но определенно поджидая меня.
Мои худшие опасения немедленно оправдались.
В тесной кабине лифта она просто атаковала меня своими вопросами.
– Иногда я начинаю думать, что вы просто боитесь меня, прошептала она, забыв поздороваться. – Если бы вы знали, как глубоко ошибаетесь. Величайшая трагедия человеческой жизни как раз и состоит в том, что некий индивидуум пытается отгородиться от общества в башне из слоновой кости. У вас нет ни малейших оснований опасаться меня.
Не мог же я откровенно объяснить ей мотивировку моих поступков. Чтобы закончить неприятный для меня разговор, я вышел из лифта этажом ниже моего собственного.
Черт с ней! Пусть думает, что хочет. Могу я навестить старого знакомого? Или, в крайнем случае, отправиться к своей любовнице?
Я медленно ступал по коридору, выжидая, пока неугомонная Элизабет не уединится в своем номере.
Мимо меня прошмыгнула горничная. Воспользовавшись обычным для служебного персонала запасным ключом, она открыла дверь ближайшего номера, даже не постучав в дверь.
На пороге вырос высокий мускулистый человек, обнаженный до пояса.
– О, простите за нечаянное вторжение, сэр, – промяукала опешившая девчонка и быстро захлопнула дверь.
Но этих нескольких секунд оказалось для меня вполне достаточно.
