Я неловко проковылял к бренным останкам Дэвида Кнехта и напялил их на себя. Элизабет выглядела вполне удовлетворенной.
– Так лучше… – Она критически обозрела меня. – Гораздо лучше. Ты можешь полностью положиться на меня, Дэвид. Конечно, я понимаю, что твое пребывание здесь совершенно незаконно.
Возможно, что ты шпион, или, может быть, что похуже. Мне наплевать. Я не признаюсь никому. Расскажи мне о себе. Видишь ли, встреча с тобой – величайшее событие в моей жизни. Только теперь я понимаю ее истинный смысл и свое собственное подлинное назначение. Любовь не спорт, не физическое наслаждение, а высшее слияние душ, пусть и принадлежащих разным галактикам. В конце концов меня никто не назовет расисткой…
Мне потребовалось несколько часов, чтобы избавиться от нее.
Излишне говорить, что все эти часы были заполнены одним патетическим монологом Элизабет. Она не умолкала ни на секунду.
Я помалкивал, даже не пытаясь вникнуть в смысл неиссякаемого потока слов. Но ее последние слова я запомнил на всю жизнь.
– Теперь поговорим о деле, Дэвид. Сейчас я пойду прогуляюсь, потом поднимусь в свою комнату, чтобы записать основные впечатления. Этой ночью я должна создать главное творение моей жизни. Но я вернусь к тебе, когда наступит рассвет. Ночь уже на исходе. Полагаю ты будешь меня ждать и не попытаешь совершить какую-нибудь глупость. Ты не можешь представить, как я люблю тебя! Ты веришь мне, дорогой? До скорой встречи.
Это было что-то новое. Ее нежные слова, поцелуи, которыми она покрыла мое синтетическое тело никого бы не оставили равнодушным.
Происходившее казалось мне сном, невероятным и, в тоже время, удивительно приятным. Она знала, кто я и это обстоятельство ничуть не мешало ей любить меня!
Самостоятельно я не мог разобраться в своих мыслях. И направился к Свенсону. Он не сразу ответил на мой стук, без сомнения, заканчивая передачу последнего донесения.
– Свенсон! – рявкнул я. – Свенсон! Черт вас возьми! повторил я по-английски, добавив несколько выразительных слов на родном языке.
Он приоткрыл дверь и подозрительно уставился на меня.
– Все в порядке, – успокоил я его, – позвольте мне войти.
Похоже, я влип в крупные неприятности.
– Откуда вы знаете, кто я такой? – спросил он, продолжая блокировать проход.
– Несколько недель назад я случайно проходил по коридору, когда горничная без стука ворвалась в вашу комнату.
– Вы должны отдавать себе отчет в том, что ваше поведение не укладывается ни в какие рамки.
– Чрезвычайные обстоятельства! – ответил я весомо. – Если вы так хорошо знаете инструкции, то должны быть информированы и об исключениях из правил.
Он неохотно отступил в сторону, давая мне пройти.
Я коротко изложил мою историю.
Его явно шокировало услышанное, но он не мог отказать в помощи соотечественнику, попавшему в беду.
– Что вы собираетесь предпринять? – кисло осведомился он.
– Физическая расправа запрещена инструкциями.
– У меня и в мыслях нет ничего подобного. Я просто хочу освободится от нее. Лучший способ – заставить полюбить другого человека.
– Безнадежно! Если ее не остановил даже ваш внешний вид…
– Неверность! – отрубил я. – Если она увидит, что я изменяю ей с другой женщиной, ее любовь испарится, как лужа в солнечный день. А прочее, в принципе, и неважно. Согласитесь, что никто не поверит ее истории. В ФБР дамочку просто поднимут на смех. Но, если мой план провалится, я конченный человек.
– У вас есть подходящая кандидатура?
– Вы! – напрямик брякнул я. – Пусть утром она застанет меня в постели с вами. Если даже это не поможет, то рассчитывать больше не на что.
Эффект превзошел мои ожидания.
Все прошло, как по маслу. Разумеется, для этого нам пришлось на время избавиться от своих синтетических тел. Дверь я сознательно оставил незапертой.
Появление Элизабет разрушило инсценированную идиллию.
– Галактическая любовь может выглядеть несколько своеобразной для неискушенного глаза, – невозмутимо пояснил я.
– Извини, но я не ожидал тебя так скоро. Насколько продвинулась твоя поэма?
Взгляд ее глаз говорил сам за себя.
– Я не могу помешать тебе любить меня, – продолжал я, – но вполне естественно, что я предпочитаю особей своего собственного вида. Если хочешь, можешь присоединиться к нам.
– Как ты посмел притащить сюда свою шлюху, после того, что произошло между нами?
– Успокойся, это никакая не шлюха. Представители моей расы отдают предпочтение однополой любви.
– Ты омерзителен, Дэвид.
Листки бумаги посыпались на пол из ее внезапно ослабевших рук.
– А я так старалась. Цикл сонетов, посвященных нашей с тобой встрече. Между нами все кончено! Прощай навсегда! Она выбежала из комнаты, с шумом захлопнув дверь.
Вернулась она меньше, чем через десять минут. Мы даже не успели закончить наш туалет и, лежа на кушетке, лениво обсуждали детали моего донесения в штаб-квартиру секретной службы. Я признавал свою вину, но продолжал надеяться, что мне будет дозволено сохранить мой пост на Земле. К своему удивлению, я почувствовал, что по-своему свыкся с этой негостеприимной планетой.
– Прошу меня простить, – заявила Элизабет. – Я вела себя как глупая провинциалка. Мы, художники, должны быть выше условностей жалкой мелкобуржуазной морали. Я способна разделить вашу любовь. Люби меня, люби Свенсона. Я не стану препятствовать вашим сексуальным взаимоотношениям. У нас есть и другие точки соприкосновения. Не правда ли, мой дорогой?
Мне оставалось только развести руками.
Мы со Свенсоном одновременно подали прошение о переводе.
Он – в Африку, я – на родину. Ничего лучшего придумать мы так и не смогли.
Можно было только гадать, как скоро сработает огромная бюрократическая машина секретной службы. А до этого момента мы оставались в полной власти Элизабет. Свенсон пребывал в ярости, но у него тоже не было выбора. Больше всего его злила необходимость постоянного общения с новой знакомой.
Что касается самой Элизабет, то она, напротив, окружила нас самым нежным вниманием. Похоже, она искренне верила в свое предназначение скрасить своей любовью наше прозябание в чужой стране.
Нам приходилось посещать театр, концерты, даже нудные вечеринки в Гринвич Вилладже.
– Это мои лучшие друзья, – неизменно представляла она нас обществу, недвусмысленно давая понять, что живет с нами обоими.
Нам приходилось безропотно сносить все ее фривольные намеки и откровенные колкости светских бездельников.
Свенсон скрежетал зубами, но не мог ничего поделать.
Специально для нас Элизабет напечатала и распространила новое издание своих поэм под скандальным названием «Любовь втроем».
