вас лично коснулось это, и вы изображаете бурную ревность и принципиальность. Вы собственник, Евгений, а Елена не вещь – она человек. К тому же вы готовы обвинить женщину в том, что ее рисуют якобы в неподобающем виде, хотя, по сути, призвание искусства и состоит в воспевании красоты природы, частью которой является и человек, хотя вы всеми силами и пытаетесь выделиться из нее, возвыситься над ней. Вы усматриваете в естественном виде человека грязь, пошлость, вызов; художник же видит в нем красоту и совершенство. Пусть иногда и несовершенство, но все равно красоту – собственную и неповторимую, отражение мира, в котором вы живете.
– То есть, вы хотите сказать, что Елена, позируя в подобном виде, не делает ничего предосудительного?
– Я действительно хочу сказать именно это. – Гость вновь прошелся по кухне, вернулся к окну и уселся на стул. – К тому же, именно вы спровоцировали собственный душевный конфликт.
– Я? – поразился Евгений. – Каким же образом?
– Именно вы настаивали на том, чтобы девушка показала эти изображения. Настаивали долго и методично, а она отказывалась. Припомните?
Евгений нахмурился и поиграл пальцами.
– Только не говорите, что вы не догадывались об изображенном на этих рисунках. Вы были почти на сто процентов уверены в правильности своей догадки и тем не менее изъявляли жгучее желание просмотреть их.
– Предположим, – нехотя подтвердил Евгений, придирчиво рассматривая ногти на пальцах правой руки.
– Девушка доверилась вам, а с точки зрения человека – это действительно большое доверие. К тому же вы сами видели, на изображениях не было ни пошлости, ни разврата – искусство в чистом виде. Однако, я подозреваю, вы нарисовали себе в голове иные картины: толпа народа, разоблаченная Елена… в общем, сплошной содом. Хотя вы сами прекрасно понимаете несостоятельность подобных измышлений.
– Возможно, – Евгений оторвался от своих рук и посмотрел в глаза гостю. – Но к чему все это? Зачем она этим занимается?
– Вероятно, у нее есть на то причины. Вы не пробовали ее сами спросить? – поинтересовался гость, чуть склонив голову набок.
– А вы не знаете?
– Знаю. Но, может быть, вы у нее спросите?
– Мне не хотелось бы обсуждать с ней подобные темы.
– Понимаю, – покивал гость. – Опять условности, табу. Как они порой мешают вам – людям найти общий язык.
– И все же?
– Ну, если настаиваете… Она всего лишь пытается прокормить семью.
– Неужели нельзя найти более приличную работу?
– А вы пробовали, будучи женщиной-одиночкой и имея на руках двух маленьких детей, найти работу?
– Н-нет, – растерялся Евгений.
– Попробуйте на досуге, – то ли пошутил, то ли серьезно заявил гость.
– При случае – обязательно, – в тон ему ответил Евгений. – А где ее муж, сбежал?
– Умер.
Евгений чуть побледнел.
– Как – умер?
– Разбился на машине. Год назад. Ее родители умерли чуть раньше. Его родителям ни она, ни внуки не нужны. Порядочно, не правда ли? Так сказать, пресловутая нравственность в действии.
– Я не знал, – тихо сказал Евгений.
– Елене предлагали действительно неприличную работу, к примеру, танцовщицей для пьяной публики или массажисткой с определенным уклоном. Она отказывалась, хотя могла бы неплохо зарабатывать. Кстати, хотите посмотреть, как разбился ее муж?
– Как… посмотреть? – Евгений непонимающе уставился на гостя.
– С эффектом полного присутствия. Смотрите, – тот не двинулся с места, но комната вдруг исчезла, а Евгений оказался сидящим на правом сиденье машины, несшейся по ночной трассе на скорости сто километров в час.
Трассу он узнал. Дорога вела к его городу, до которого оставалось с полчаса езды.
Евгений некоторое время пребывал в полном ступоре. Немного придя в себя, он медленно протянул руку и ощупал облицовку машины перед собой. Все выглядело достаточно реально, даже на ощупь. Затем повернул голову влево.
Рядом с ним за рулем сидел симпатичный, чуть полноватый молодой человек с ежиком коротко стриженых волос. Вид у него был довольный, даже счастливый, хотя человек за рулем казался несколько сонным.
– Не бойтесь, он нас не видит. Это невозможно принципиально, – донесся до Евгения голос с заднего сиденья. – Его зовут Андрей.
Евгений обернулся. Слева на заднем сиденье удобно развалился гость.
– Работает он в другом городе, и приезжает исключительно на выходные. Посмотрите сюда, – показал он вправо от себя. – Цветы, подарки жене и дочери. Сегодня восьмое марта, и он рано утром сорвался домой, чтобы преподнести утренний сюрприз своим женщинам. Посмотрите на его счастливое лицо – он любит свою семью и торопится к ним.
– А теперь смотрите вперед, – подсказал гость.
Евгений послушно уставился на дорогу, периодически щурясь от света фар встречных машин.
Внезапно из-за поворота, скрытого деревьями и кустарниками, растущими вдоль трассы, выскочила машина, несущаяся на огромной скорости. Она вильнула, ее начало заносить. Андрей попытался затормозить, уперся руками в руль, но встречная машина, разворачиваясь боком, неумолимо приближалась, перекрывая дорогу. Отворачивать было уже поздно, да и некуда.
Евгений вскрикнул, сжимаясь и закрывая лицо руками. Удар, грохот, тьма…
Несколько секунд Евгений сидел неподвижно с плотно сжатыми веками, потом осторожно разлепил их и опустил руки. Он все также сидел в своей кухне, у стола, а гость – у окна.
– Зачем… вы?.. – хрипло спросил Евгений, медленно распрямляясь и откидываясь на спинку стула.
– Мне хотелось, чтобы вы это увидели и почувствовали.
– Благодарю, – глубоко вздохнув, произнес Евгений, вытирая ладонью выступившую на лбу испарину. – Я почувствовал. В пору штаны менять.
– К счастью, это не самое страшное в жизни, – серьезно заметил гость.
– Согласен. И все же, зачем?
– В машине, устроившей аварию, сидел богатый уважаемый человек, владелец крупной фирмы. У него дома есть жена и сын. В этот день он был пьян и развозил двух женщин – жриц древнейшей профессии – с устроенной им посиделки по домам. Он выжил, отделался лишь несколькими царапинами. Суда избежал, дав крупную взятку. Лишь оплатил похороны Андрея и принес извинения его семье за загубленную жизнь так, будто случайно отдавил человеку ногу в переполненном автобусе. Этого человека до сих пор считают порядочным и высоконравственным, и он, как прежде, всеми уважаем. Это к вопросу о культуре, моральных нормах и нравственных ценностях, о которых вы не так давно упоминали. Но в вашем мире и помимо подобного еще много всего, на что вы закрываете глаза, – поистине страшного, гнусного и отвратительного в своей противоестественности. Однако, вы не осуждаете этого, как недавно пытались осудить Елену, попустительствуете творящемуся безобразию, стараясь остаться в стороне.
Евгений не нашелся что на это ответить.
– Подумайте над этим, а я исчезаю. К вам пришли, – гость растворился в воздухе.
В дверь позвонили, потом еще раз и еще – один длинный и два коротких звонка. Евгений тяжело поднялся
