– И ты… пальцем в небо?!
– Главное, Хрыч уверен, что делает все возможное для Содружества. А когда человек уверен, у него и сон крепче, и пищеварение в норме. Я, между прочем, этой стране зла не желаю. Я в ней живу.
Альберт прогулялся вдоль ограждения и с печалью посмотрел на бликующие стены даун-тауна.
– Ты думаешь, я один такой? В Австралийской Автономии был Мартин Крафт, а при Европарламенте был Патрик Штальманн.
– Были?.. Почему «были»?
– Сейчас они здесь. Я же говорил, все собираются. Зачем?.. – Он пожал плечами.
– Тебе это недоступно.
– Тебе тоже. Какая-то причина есть, но неявная. Все было бы проще, если б наши предки не разбрелись по свету. Из трех прадедов здесь остался только один, мой. Двое других подались на Запад, тогда было самое время.
– И ты бы на их месте уехал.
– Естественно. Кому охота сидеть в заднице?
– А что, на Востоке действительно была задница?
– Я-то откуда знаю? Вроде, да, и очень глубокая. Но для меня это как падение Римской Империи. Что там упало, куда упало… Люди живут настоящим. А в настоящем между бывшей Россией и бывшей Голландией разницы нет. Ты ведь не обращаешь внимания, Леночка…
– На что?
– Как мы с тобой разговариваем.
– Как все в Европе…
– Половина корней славянские, половина – германские. Сто лет назад нас бы не понял ни русский, ни немец.
Элен равнодушно хмыкнула и проверила время. Сервисной службы все не было.
По эстакаде продолжали нестись машины – яркие, вычурно раскрашенные «Самсунги», авангардные «Мерседесы» и консервативные «Вольво». Мимо, обдав теплым ветром, пролетел классический «Роллс». Редкие водители замечали, что два похожих автомобиля у фальшборта – черный «Лексус-Т.2» и темно-зеленый «Хаммер» – совсем не одно и то же. Модный азиатский новодел, и снятый с консервации прототип – морально устаревший, но тем-то и ценный.
Вероятно, атрибуты старины, как символы стабильности, привлекали людей всегда. При этом сама старина никого не интересовала. История – вещь скучная и к тому же слишком запутанная. Смутные времена уходят, за ними приходят еще более смутные, и кажется, что позади у человечества сплошная мгла, что жить по-настоящему оно начинает только сейчас, в твоем присутствии. Но пройдет еще сто лет, и потомок, заглянув в исторический справочник, повторит твою мысль дословно. Разве что на другом языке, знакомом тебе лишь по отдельным конструкциям…
– Альберт, но если ты такой могущественный… почему ты не обезвредишь этого психа? Натрави на него всех. Пусть его найдут и…
– Ищут. Почти два года ищут. И полиция, и спецслужбы, и Компании. Я надеялся, он уже сгинул, потому-то никто его и не поймает… Но вчера мы убедились, что этот свихнувшийся форвард жив-здоров. Он в Москве, и он начал нас убивать.
– Вчера ты говорил «вы» и «я», а сегодня – «мы». Как же быстро ты с нами породнился…
– Не злорадствуй, Леночка. Когда почувствуешь сама, что завтра тебя может не стать… Причем вероятность этого варианта…
– Высока?..
Альберт медленно покивал.
– Для одиночки я мишень почти недоступная, но вот ведь как получается…
– А-а! Ты думал, что твоя очередь в конце? Придет безумный мужик, угрохает всех форвардов, избавит тебя от конкуренции… И ты со своим куцым однодневным станешь самый крутой. Да?!
Альберт опустил глаза и долго выковыривал новую подушечку. Справившись с упаковкой, он нехотя посмотрел на Элен.
– Да. Я так думал. Просто потому, что это логично. И ты бы на моем месте…
– Я на своем, Альберт. Значит, камеры я вешала для того, чтобы попытаться кого-то спасти. Козаса, в том числе. А ты вынудил меня сорвать задание, и в итоге Козас… а скоро и ты…
– Спасти?! Леночка, не будь дурой.
– Меня зовут Элен! – прошипела она.
– Ага… Спасти… – усмехнулся Альберт. – Каким образом? Объектив над дверью никого еще не спасал. Компании нужен только портрет. Меня волнует моя жизнь, Компанию даже это не волнует. Им безразлично, сколько народу он убьет, у них совсем другие цели. Они и тебя с радостью обменяют… не на Хагена, это нереально. Они отдадут твою жизнь за одну его фотографию.
– Хаген?.. Тиль Хаген?! Он форвард?.. Но ведь его каждый час показывают… Он же в розыске!
– Показывают… чьи-то морды гримированные. Фотографии для розыска взяты из его блога. А там фальшивки. И в архивах фальшивки. Во всех.
– Мистика…
– Никакой мистики. Везде одна и та же история, до жути тривиальная. Человек, имеющий доступ к базе, получал фото для подмены и деньги. Или услугу. Кто сразу не соглашался, на того давили.
– Услугу?..
– Из тех, что может оказать только форвард. Тиль Хаген хорош, я давно это слышал.
– Но в сети по-прежнему крутятся те фотографии…
– И будут крутиться. Зачем народ баламутить? Для большинства мы как привидения: вроде существуем, а вроде и нет. Правду о Хагене знают только те, кому необходимо. И потом… бесполезно все это, вот в чем дело. Его нельзя просто поймать. Его можно заманить в ловушку, но…
– Но сильный форвард увидит твою ловушку раньше, чем она придет тебе в голову, – закончила Элен. – А охрана?.. Приставить ко всем элементарную охрану, по несколько человек. За мной ты целый автобус посылал…
– Полушина, Максимова и Козаса охранять поздно. Остальных нужно еще разыскать. Если бы заранее… но кто же мог подумать…
– Ты думал о другом. Ждал, когда он уберет лишних родственников. Очень мило с твоей стороны.
– Люди работают, но я…
У него на ремне вдруг звякнул терминал. Альберт выслушал и сунул трубку обратно в чехол.
– Мартин Крафт, – пояснил он.
– Тот, что из Европы?
– Из Австралии.
– Ну и что у него?
– У Мартина?.. Ничего. – Альберт рассеянно потрогал себя за нос. – Две пули в голове. И ничего больше.
– Мсье Вермон!..
– Да… – Тиль подошел к стойке и принял у портье розовый гостиничный конверт.
– Передала девушка. Удивительной красоты.
Тиль повертел письмо.
– Если собираетесь в город, я вызову для вас такси, – сказал портье. – Сегодня компания «Глобал» оплачивает по каждому счету полтора процента.
– Весьма любезно… – буркнул он. – Я как-нибудь сам.
Машину он остановил не сразу, а лишь пройдя два квартала. Это было разумней.
– Сегодня полтора процента платит «Глобал», – сообщил таксист.
– Счастлив, – отозвался Тиль, усаживаясь сзади. – Из каждого километра пятнадцать метров едем задаром…
– Едем, – подтвердил он. – Куда?
– Гостиница. Любая. Не выше трех звездочек.
– Трудная задача… Жена мне всегда говорит: «По дороге домой захвати йогурта». Я всегда спрашиваю, какого. Она всегда отвечает: «Выбери сам».
