— Вот что, Андрюха, — сказал Илизаров, поднимаясь со стула. — Стихи у тебя светлые, но детские. (В смысле — для детей.) И проект у тебя светлый и опять же детский, но для взрослых, которые пока что дети. Надо тебе, друг мой, учиться, стать инженером. Вот тогда ты сможешь ответить на вопросы, которые я тебе задал, и еще на сотни вопросов, которые и задать не могу. И мост через океан для будущих взрослых людей построишь.
Профессор Илизаров сам пришел проститься с Андреем, когда тот выписывался из больницы:
— Ну как, моряк, инженер будущий, поэт, возьмешь меня с собой в Америку? Имей в виду, времени у меня мало. На дорогу больше двух часов в один конец уделить не могу.
— Значит, вас, Гавриил Абрамович, мой Арктический мост устроит, когда он будет построен.
— Вот то-то! — И Илизаров озорно подмигнул. — Теперь куда? В Москву, к своей зазнобе?
— Нет, на Урал, на завод к брату. До их узкоколейки здесь рукой подать. И институт там есть. Филиал индустриального.
— Ну давай, давай, беги! Благо бегать уже можешь. — И доктор крепко обнял своего пациента.
Глава пятая. У СТАРШЕГО БРАТА
Изменившимся, почти неузнаваемым возвращался после выздоровления Андрей Корнев в Светлорецк. Из коренастого порывистого папенька, чуть упрямого, но мягкого и общительного, он превратился в замкнутого человека с пристальным, смущающим взглядом, одержимого, упорного, непреклонного. Но только таким смог выжить Андрей Корнев, сразу став взрослым, даже постарев.
Андрей думал о Степане. Авторитет брата по-прежнему был для него велик. Степан был, несомненно, выдающимся инженером. Он справился с обязанностями главного инженера, до сих пор работал на этом посту и был известен на Урале как способный руководитель.
Мнение Степана о плавающем туннеле было для Андрея особенно важным. Он нервничал, подъезжая к знакомым местам, представлял себе встречу со Степаном, их беседу о проекте.
В свое время братья расстались холодно. Все произошло из-за упрямства Андрея, который перед институтом непременно хотел поплавать по морям. Степан соглашался, что не стоит сразу после десятилетки поступать в институт, но считал необходимым Андрею поработать у него на заводе. Сейчас Степан в письмах был по-старому ласков, радовался Андрюшиному решению учиться…
Но что он скажет об идее плавающего туннеля?..
В коридорах заводоуправления была суета,
Директор Веков поехал на аэродром встречать начальство, а Степан Григорьевич, как и подобает производственнику, остался на заводе.
— Это тоже политика! — подняв вверх палец, вполголоса сказал Милевский, по поручению Степана привезший сюда Андрея.
Он ввел его в приемную главного инженера. Здесь в напряженных позах сидели несколько человек, не проявившие к Андрею никакого интереса.
Величественная секретарша с крашеными волосами приветливо улыбнулась ему, разговаривая сразу до двум телефонам.
— Степан Григорьевич просит передать, — говорила Она в одну трубку, — что инструкцией главка это не предусмотрено. — И тут же брала вторую трубку: — Нет, нет! О приеме на работу он велит обращаться в отдел кадров. — Потом снова говорила в первую: — Простите, он будет с вами разговаривать, если у вас разрешение банка. Нет-нет! Он не намерен поступать против правил. Уверяю вас… и генеральный директор тоже не захочет… Я вас не понимаю… Кому это нужно? — И она раздраженно положила обе трубки. — Садитесь, пожалуйста, — сразу изменила она голос. — Вы ведь Андрей Григорьевич? Степан Григорьевич приказал мне позвонить на железную дорогу и ускорить движение вашего поезда. Вас нигде не задержали? Садитесь, прошу вас.
За дверью слышался громкий голос. Обе половинки ее, обитые черной клеенкой, вдруг распахнулись, и из кабинета вылетел красный, вспотевший человек.
Кто-то поднялся к нему навстречу:
— Ну как?
Первый безнадежно махнул рукой, достал платок и поплелся из приемной.
Секретарша проскользнула в кабинет и тотчас вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
— Товарищи, — обратилась она к ожидавшим, — у главного инженера сейчас будет совещание. Ничего не поделаешь! — И она, сделав загадочное лицо, пожала плечами.
Люди неохотно поднимались.
— Проходите, — шепнула секретарша Андрею.
— Пожалуйста, Тереза Сергеевна, доложите, что я доставил сюда Андрея Григорьевича. Дозвольте ручку! — шептал секретарше Милевский.
Протянув для поцелуя руку, она говорила в телефон:
— Нет-нет. Степана Григорьевича нет в кабинете. Откуда я знаю? Вероятно, пошел по цехам.
Андрей вспомнил, что Лев Янович в пути называл эту даму Стервезой Сергеевной. Он вошел в кабинет.
Степан поднялся. Плотный, крепкий, но начинающий рыхлеть, он не успел согнать с лица начальническое выражение, с которым только что распекал подчиненного. Увидев младшего брата, он тепло улыбнулся и стал сразу другим, давно знакомым Андрею, родным.
Андрей протянул руки, пошел ему навстречу и вдруг увидел, что лицо Степана снова изменилось. Оно продолжало улыбаться, но как-то по-другому — голова опустилась, втянулась в плечи. Он поспешно вышел из-за стола и пошел к Андрею, но смотрел куда-то через голову брата.
Андрей невольно обернулся и увидел за своей спиной огромную сутулую фигуру человека в картузе. У Андрюши даже захватило дыхание.
— Андрейка! Гляди, матрос мой! Вот оказия! Здорово! — загремел басом вошедший.
— Здравствуйте, Иван Семенович! Как вы долетели? — заботливо спрашивал Степан Григорьевич.
— Здорово, здорово! Это что же, брат, что ли, твой? Вот не знал. А ведь верно, оба Корневы, — пожимал руку Степану, а потом Андрею заместитель министра.
Стоявший сзади маленький седой директор объединения смотрел на Степана строгими глазами из-под лохматых бровей. Тот едва заметно пожал плечами.
— Встал на ноги? А ну-ка, повернись! Крепок!.. Мужицкая кость. Садись, пиши Анке записку. Ну, а как твоя грандиозная идея? Будешь строить лестницу на Луну? А?
Андрей сжал губы; при этом скулы его выступили яснее, щеки слегка провалились.
— Спасибо, я напишу Ане, — сдержанно сказал он.
— Ну, вот что, князья удельные, — обратился Седых к Степану и его директору: — времени мало, пойду цеха посмотрю.
— Позвольте сопровождать вас, Иван Семенович, — предложил Степан.
— Нет уж, уволь! Я сперва с рабочими и мастерами потолкую, а потом к тебе в кабинет приду. Вы уж извините, князья удельные, — усмехнулся Иван Семенович.
— Как прикажете, — развел руками Степан, учтиво улыбаясь.
Седых с шумом вышел из кабинета. Голос его загромыхал в приемной. Директор Веков все-таки пошел проводить его.
