— Ты еще не все спросил?
— Меня гложет вопрос, что может объединять тебя и профессора? В каких лабораториях случайно пересеклись ваши пути? Каким образом этот трухлявый старый пень может оказывать на тебя воздействие и заставлять выполнять его поручения.
— Никакого воздействия и влияния он на меня не имеет.
— А что же тогда? Деньги?
— Какая разница, у меня главное в жизни — деньги, у тебя — переспать с суперзвездой, что лучше, что хуже? Надеюсь, мы не будем спорить на эту тему сегодня.
— Хорошо. Не будем спорить на эту тему сегодня. Поспорим на эту тему завтра…
— Ты забыл приказ номер один?
— Нет, нет, простите, Королева, я не буду спорить с вами на эту тему… завтра.
Влада демонстративно нахмурила брови, но, потом, не выдержав, улыбнулась и сказала:
— Ладно, живи. Почему ты до сих пор не открыл вино?
— У меня аллергия на вино с некоторых пор, — поморщившись сказал Дан и, немного подумав, добавил, — и на сигареты.
— Здоровый образ жизни это похвально, тогда будем пить кофе. На кофе у тебя нет аллергии?
— Не знаю пока. Надо попробовать.
— Да не бойся. На больничной койке ты уже не проснешься. Ведь операция прошла удачно. Ты стал гением. Значит, про профессора можешь благополучно забыть и устремить всю свою гениальную энергию на меня.
Влада пошла на кухню за кофе, круто виляя бедрами.
— У тебя есть план? — крикнул Дан ей вдогонку.
Ничего не ответив, Влада скрылась на кухне и только после того, как вернулась с двумя чашками кофе и поставила их на прозрачный столик, сказала:
— Разве профессор тебе не объяснил сразу после операции, что нужно делать?
— Объяснил. Я должен разбиться в лепешку и сделать всех людей на свете счастливыми!
— Ну, вот и действуй.
— В смысле, начинать с тебя? Ты делаешь мне комплимент. Еще недавно я был неудачником и вдруг, пройдя через волшебное кольцо, стал человеком, способным осчастливить королеву.
— Приказ номер один! — Напомнила Влада.
— Да, ла-адно! — Слегка поморщившись, протяжно пропел Дан, — что за скучное однообразие и монотонность. Когда будет приказ номер два?
— Хорошо. Приказ номер два: не забывать про приказ номер один.
— Эта шуточка стара. — Дан отхлебнул немного кофе и, посерьезнев, спросил:
— Ты действительно веришь в счастье на всей Земле или прикидываешься?
— Хочется верить, во всяком случае.
— Христос тоже верил, когда говорил свои заповеди. Но последователи, лжепоследователи, раскольники и отщепенцы на почве религиозных разногласий устроили целые крестовые побоища, в которых полегли тысячи и миллионы. Ленин, проталкивая в массы свои революционные идеи, тоже мечтал осчастливить весь свет. Но под эту дудочку зачистили и сгноили в тюрьмах половину россиян. Тебе в такое счастье хочется верить?
— Истина требует жертв.
— Так мы все-таки за счастье собираемся воевать или за истину? Давай уточним.
— За истину, которая принесет людям счастье.
— Но только тем, кто с ней согласится. А «кто не с нами, тот против нас»?
— О-о-ой, кто из нас нудный, непонятно.
Влада подняла руки вверх и, сладко зевнув, потянулась. «Очень сексуально, — пронеслось в голове у Дана, — но будь осторожен. От этой кошечки ожидать можно все что угодно! Для начала, надо просто вытянуть побольше информации»
— А ты не хочешь попробовать тоже сделать операцию и стать не только красивой, но и гениальной?
— Я предлагала ему такой вариант, но он мне сказал, что именно моя красота не позволяет ему это сделать. «Гений не должен быть красавцем», — вот его слова. Он не посвящал меня в логику своих проектов.
— Ну, сделал он операцию на некрасавце. Получил кукиш с маслом. Подойди к нему теперь и скажи: «Уважаемый профессор, может, теперь стоит поупражняться с красавицей?»
— Я тебе еще раз повторяю, операция эта стоила бешеных денег. Профессор ухнул на нее все свои сбережения. Ты просто не представляешь, в каком он сейчас трансе. А ты сидишь тут и ерничаешь самодовольно: я от бабушки ушел, я от дедушки… тоже мне герой нашелся.
— Да представляю я его транс, сам видел в больнице. И я тоже еще раз повторю, что к нему на операционный стол не напрашивался. Если не хочет дальше ухать свои денежки на ветер, пусть сначала спрашивает у испытуемых, мечтают они осчастливить весь мир или…
Дан запнулся. Пока он говорил, Влада тихонечко встала, обошла стол и подошла к нему вплотную. Не глядя на него, она открыла зеркальную дверцу прямо у него над головой и стала там что-то искать. Ее упругий сосок, продавивший эластичную ткань и образовавший на ней потрясающий бугорок, завис в пяти сантиметрах от переносицы Дана. Какие-то волны слабо-слабо завибрировали у него в позвоночнике, и челюсть свело от непреодолимого желания обхватить и слегка прикусить губами этот дерзкий бугорок.
— Люблю пить кофе с коньяком, — донеслось сверху до ушей Дана. Он не в силах пошевелиться, сидел и пялился на ее грудь. — Вот наконец-то нашла! — услышал Дан.
Пытаясь что-то достать, Влада встала на цыпочки и протянула руку глубже в шкафчик. Упругий бугорок уткнулся Дану прямо в лоб, а грудь слегка прилегла на переносицу. У Дана буквально перехватило дыхание от ударившего в нос аромата ее тела. Руки сами пришли в движение и обняли Владу за талию. Запрокинув голову, он все-таки ухватил губами упругий бугорок и…
— Перестань. — Абсолютно без всяких эмоций произнесла Влада и, достав, наконец, с полки бутылочку с коньяком, вернулась на свое место. На некоторое время воцарилась тишина. Дан взял чашку и пару раз отхлебнул из нее.
— Хороший кофе. — Без особых эмоций похвалил напиток Дан, чувствуя некоторую сконфуженность.
Не спеша, Влада открыла бутылочку, уронила буквально пару капель в свою чашку и спросила:
— Не хочешь взбодриться?
Дан улыбнулся и по-прежнему без особого энтузиазма согласился:
— Давай.
Некоторое время они сидели, делая вид, что с удовольствием пьют кофе, и молчали. Она первой нарушила тишину:
— Расскажи, как это было, когда ты первый раз почувствовал в себе это…
— Ты имеешь в виду твой сосок?
— Дурак! — Воскликнула без всякого зла Влада. — Я по-серьезному, расскажи, как это было? Как ты впервые почувствовал свои новые возможности?
— Ну-у-у… — Ушел в себя Дан, некоторое время медитировал, потом ляпнул. — Ты когда-нибудь испытывала оргазм?
Влада неожиданно напряглась. Дану даже показалось, что ее глаза стали немного влажнее обычного. Она отвела глаза в сторону и ответила с явной неохотой:
— Естественно, я же нормальная женщина, — потом бросила быстрый взгляд на Дана и, улыбнувшись уголками губ, закончила, — «не зашоренная какая-нибудь».
