Майкл Суэнвик - Однажды на краю времени (сборник)

Официант взглянул на ее лицо, помеченное зеленовато-голубым узором, и вежливо улыбнулся.

– Они черные в ограниченном диапазоне.

– Что?

Элин отвернулась от озера и увидела женщину-агротехника, которая волочила за рукоятку большой сачок.

– Водоросли. Они поглощают видимый свет и переводят его в инфракрасный. Озеро становится огромной термальной ванной.

Женщина погрузила сачок в воду, зачерпнула темно-зеленую пену и вывалила ее в ближайший лоток. Вода стекала сквозь пористое дно.

– А-а…

Элин разглядывала остров. Там, где осела нанесенная ветром почва, росли редкие сорняки.

– Странно. Мне никогда не нравилось путешествовать. Я больше склонна к созерцательности, я – домоседка. А теперь мне не сидится на месте, почему?

Агротехник выбросила в лоток содержимое еще одной сети.

– Не знаю. – Женщина постучала по лбу. – Это психосхема. Если хотите поговорить о работе, я готова. Ни о чем другом не могу.

– Понятно. – Элин коснулась ногой теплой воды. – Хорошо, почему бы и нет? Поговорим о вашей работе.

На дальнем конце острова кто-то двигался. Элин вытянула шею. Агротехник продолжала методично окунать сеть в озеро, когда внезапно появилась богиня.

– Озеро смягчает климат. Днем происходит испарительное охлаждение. Озеро поглощает тепло и расходует его на испарение, конденсоры выводят это тепло за пределы купола.

Корал была хорошенькая, как куколка.

Поблизости от воды стояла ваза с овощами и фруктами. Корал подошла к вазе и стала ее рассматривать. Оранжевый комбинезон красиво оттенял ее кожу цвета кофе с молоком. Женщина была такая миниатюрная и изящная, что высокой Элин стало как-то неловко, она почувствовала себя неуклюжей, хотя и дружелюбной великаншей.

– Мы также используем пассивные тепловые насосы, чтобы откачивать избыточное тепло под озеро, в жидкостный тепловой аккумулятор.

Корал перестала перебирать овощи и взяла помидор. У нее был прекрасный точеный профиль. В миндалевидных глазах когда-то, должно быть, сверкал огонь, а сейчас они смотрели равнодушно и отрешенно. Ровные белые зубы откусили кусочек помидора.

– Ночью мы перекачиваем тепло назад, так что озеро излучает его постоянно и кратер не остывает.

При тщательном рассмотрении (Элин даже прищурилась, чтобы лучше видеть) лицо Корал оказалось совершенно гладким и безмятежным, как у идиота. Оно ничего не выражало: ни чувств, ни воли, ни интеллекта.

– Поэтому число действующих водопадов меняется.

Теперь Корал присела на скалу. Пятки у нее были грязные, но ногти на ногах розовые и идеальной формы. Она не двигалась. Элин захотелось бросить в нее камешек и посмотреть, будет ли та реагировать.

«Ну а теперь что?» – подумала Элин. Она осмотрела достопримечательности, все, что мог предложить Магритт, и ее это порядком разочаровало. И надоело. Главным образом – божество. А ей торчать здесь еще почти месяц, и не на что убить время.

– Для поддержания температуры кратера требуются постоянные циклические действия, – сказала женщина-агротехник.

– Да заткнитесь вы!

Элин вытащила терминал, вызвала Лэндис и, когда голограмма стала устойчивой, сказала:

– Мне скучно.

Сидевшая за письменным столом Лэндис едва подняла глаза.

– Скучно, найди себе работу! – огрызнулась она.

Магритт был основан как горняцкий поселок. Но не успели с поверхности Моря Дождей взять первые образцы лунного грунта, как в экономике подули другие ветры и разрабатывать месторождения, богатые конкретными полезными ископаемыми, стало более выгодно, чем возиться с недифференцированной почвой, где все вперемешку. Шахтеры уехали, а кратер был продан за бесценок ассоциации, занимающейся исследованиями, которые закон запрещает проводить на Земле.

С пятнадцатой террасы Элин всматривалась в нагромождение лабораторий и контор на открытом воздухе, некоторые были разделены длинными полосами невозделанного поля, другие тесно жались друг к другу в надежде на объединение усилий. Корпорации, испытывающие бактериологическое оружие, соседствовали с компаниями, перерабатывающими радиоактивные отходы. Организация, работающая над проектом регулирования роста населения в странах Центральной Азии, занимала целые полтеррасы, вокруг густо кишели охранники. На Луне также велись некоторые банковские операции, которые не совершались в Швейцарии.

– Понимаешь, – говорил Тори, – мне это совсем не нравится.

Он стоял с бесстрастным лицом, покрытым красно-зеленой краской, и следил за тем, как рабочий монтирует больничную койку и подключает к ней хирургическое оборудование.

– Ты сам меня нанял, – напомнила ему Элин.

– Да, но сейчас я действую в рабочем режиме.

Монтажник сложил свои инструменты и ушел.

– Кажется, мы почти готовы.

– Отлично. – Элин плюхнулась на койку и легла на спину, скрестив руки на груди. – Теперь не хватает только свечки в руках!

– Я подсоединю тебя к интеркому, чтобы не очень скучала в перерывах между эпизодами.

У Элин зарябило в глазах, вокруг роились образы. Призраки витали в воздухе, пялились на нее из земных глубин.

– Теперь отключим органы чувств.

Окружающий мир исчез, но видения остались, каждое существо в отдельном шестиугольнике. Элин как будто смотрела глазами мухи.

Вдруг она остро почувствовала присутствие Тори, и чей-то голос сказал:

– Это продлится одну минуту. Чтобы скоротать время, вызови кого-нибудь из друзей.

Голос пропал.

Элин парила в воздухе, освободившись от тела, освободившись от чувственного восприятия, почти богоподобная в своей отрешенности. Лениво перемещаясь среди теней, она оставила позади Лэндис и остановилась около маленького круглолицего человечка, рисующего у себя на лбу черную полосу.

«Привет, Ганс», – подумала Элин.

Он поднял голову и подмигнул:

– Как дела, детка?

«Неплохо. Чем занимаешься?»

– Работаю. Сегодня я слежу за черным ящиком. – Он добавил к полосе на лбу ярко-оранжевый мазок и оценивающе посмотрел на свое лицо в карманное зеркальце. – Сижу здесь и держу палец на кнопке. – Его рука скользнула под приборную доску. – Если я получу приказ, сразу нажму. В конденсорах взорвутся заряды, и купола больше не будет. Пшик! Весь воздух уйдет наружу.

Элин обдумала его слова: вулкан, извергающий на поверхность Луны потоки кислорода; люди, подброшенные вверх, раскиданные по сторонам, разодранные в клочья взрывной декомпрессией…

«Это страшно, Ганс».

– О, бояться совершенно нечего. Когда я не подключен к работе, кнопка не действует.

«Даже если так».

– Элементарная предосторожность. Здесь проводится полно исследований, которые без такой меры безопасности были бы не разрешены. Не волнуйся, я не взорвал еще ни одного купола.

Связь прервалась, и Элин опять почувствовала присутствие Тори. Ощущение было такое, словно кто-то невидимый заглядывает через плечо.

– Сейчас мы начинаем испытывать серию программ «Троянский конь». Мы будем вводить тебя в желаемые душевные состояния, а не вызывать их. Мы инкапсулировали внешние проявления твоей личности и направили экспериментальные программы на второй уровень. Так что в этой серии опытов ты не будешь отождествлять себя с программами, а воспримешь все со стороны.

«Тори, ты самое заумное существо на свете. Нельзя ли повторить все это по-человечески?»

– Я покажу тебе.

Вдруг Элин словно заключили в шар из ветвистых малиновых линий, медленно пульсирующих, темных и тусклых. Они переплетались и переливались друг в друга, и Элин представила, что так выглядят сосуды у нее в голове, когда она чувствует головную боль.

– Это был гнев, – сказал Тори. – Твой мозг преобразовал его в зрительный образ, потому он не соотнес этот гнев с собой.

«Ах вот, значит, что ты хочешь со мной сделать! Перепрограммировать меня, чтобы я стала как бог: все видела, но ничего не переживала».

– В конце концов, да. Хотя я сомневаюсь, что ты сможешь создавать образы. Скорее всего, ты почувствуешь присутствие Бога.

Тори на секунду исчез, и Элин ощутила даже не одиночество, а почти полное небытие. Потом он вернулся.

– Но начнем постепенно. Первые сеансы поднимут тебя до начального уровня метапрограммирования, интегрировав все твои умственные процессы и позволив тебе управлять ими на нижней ступени. В обиходе мы называем этот тип «превращение в Христа». Поосторожнее с тем, что ты увидишь или почувствуешь.

Голос Тори затих, Элин осталась одна. Но вдруг все изменилось.

Она почувствовала близость чего-то удивительного.

Кто-то стоял совсем рядом. Элин пыталась открыть глаза, она стремилась увидеть, но сейчас у нее не было зрения. Ее существо раскрылось навстречу чуду, и перед Элин начали появляться люди.

– Осторожно, – сказал Тори. – Ты снова включила интерком.

«Я хочу видеть!»

– Здесь никого нет. Это твой собственный мозг. Но если хочешь, можешь интерком не выключать.