– Что вы предлагаете? Закрыть Проект? – директор устало поднялся из-за стола. Он подошел к окну и посмотрел вниз, на демонстрантов. – Вы же не уйдете просто так, я знаю.
– Я говорю сейчас о том, что человек – не наноструктура, и хочу напомнить о «темной энергии», спрятанной внутри Вселенной. Не станем ли мы тенью н… настоящих процессов, проходящих в ней? Помните, бесконечность – это ноль. У каждого вещества есть видимая внешняя и невидимая внутренняя сторона.
– Вы говорите о математике…
– Где математика, там и число. Не стоит создавать то, что должно находиться по ту сторону н… нашего мира, это может быть опасно. Пространственная структура Числа не должна затронуть материальную основу нашего мира.
– Бросьте! Вы знаете одни только формулы, и ничего об окружающем мире.
– Мне не нужно ходить на край света за тайной. В этих формулах – весь наш мир.
Антон говорил искренне, не отрывая взгляд от собеседника, и директор смягчил тон беседы:
– Ваши домыслы ничем не обоснованы – всего лишь предположение.
– А что, если нет? Приостановите Проект, д… дайте нам возможность «провести разведку» – мы предлагаем познать Число через игру ума.
Директор перебил:
– Шутите? Закрыть Проект, чтобы играть с кем-то?
– Или с чем-то. Мы и сейчас в игре, считайте, что от вашего решения зависит ее исход. Мы можем сделать единственно верный ход и выиграть – шах и мат. А можем ошибиться и п… проиграть.
Диалог перерос в спор, два математика словно боксеры на ринге – лицом к лицу, разгоряченные спором. Никто не хотел уступать.
– Это не шахматы, чтобы обдумывать позиции.
– Как знать, как знать. Современная игра в шахматы – лишь исчезающе малая часть абсолютных супершахмат. Она наполнена глубоким внутренним содержанием и эстетически безупречна. Итак, считайте, что вам н… надо сделать решающий ход, поэтому не торопитесь синтезировать структуру Числа – этим вы запустите механизм поглощения.
– Почему поглощения?
– Назовите мне самое большое известное число.
– Но зачем?
– Потому что его не существует! Не может существовать в принципе. Прибавьте к самому большому числу единицу, и оно станет еще больше. П… поняли? Числа растут.
– Не хочешь ли ты сказать, что единица – это мы? То есть наша Вселенная?
Виктор Ильчевский не боялся ошибок и промахов, он привык принимать решения сам. Состоявшийся накануне телефонный разговор с Германом Адамовичем, магнатом, финансирующим Проект, внутренне покоробил ученого – директор не любил, когда на него давили. Ссориться с могущественной стороной ему не хотелось, но и поступаться жизненными принципами Ильчевский не собирался.
В какой-то момент Система определяет готовность к самостоятельному развитию пространственной структуры Числа.
Наступает момент, когда можно говорить о его переносе в Систему.
Заложено основание, наращен объем, сформирован каркас. Как только откроется доступ к плоскости переноса, законы сбора единиц в Число соединят его с Системой – и бесконечный ряд станет больше еще на единицу.
Остается сделать последний ход. Разум уже готов стать сложноподчиненным. Свобода? Разум не думает о ней. Никогда. Воспринимает как должное.
Исследования в области эффективного описания математических объектов и процессов, а также исследования в области биоинформатики, проводимые в Институте, двигали прогресс вперед. Они были эффективны, востребованы временем и обществом. Но и не согласиться с претензиями демонстрантов Ильчевский, конечно же, не мог – в душу ученого закрались сомнения; какие-то неясные, не сформировавшиеся еще мысли тревожили сознание. Как поступить?
Взгляд упал на картину, висевшую напротив письменного стола, ее подарили директору на юбилей. Друзья шутили – мы дарим твой портрет, так схожи были характер ученого и пространственное искусство. Абстракции – глубинные структуры мира. Не важно, что видим мы, важно, чем это является и как влияет на нас. Абстракция, масло по холсту – их тысячи, таких произведений. Техника написания и состав красок были новы – немного песка, взятого с побережья Австралии (песок с тонкой структурой, струящийся, словно шелк), немного древесной трухи (привезенной с Крымских гор), что-то еще. Ильчевский помнил, как принял ее из рук художника и долго всматривался, угадывая в абстракции осколок детства – песочница ломаной линией, оранжевое пятно ведра с лопаткой. Художник возмутился – да это ж горы! Вот солнце, скалы, вот виноградники в долине. Ученый помнит, как вдруг увидел все это в один миг, словно откровение.
Вот так и в жизни, думал он, очевидное лежит на ладони, а он упускает его, не хочет видеть, скользит мимо. Что есть число? Абстракция. Числа влияют на нашу жизнь, проникают во все процессы и явления. Дробят целое и отмеряют порциями. Все есть число. Тогда и оно должно иметь форму, некий образ, но какой? Вселенная-спутник?
Структура Числа обретает реальность, возникает горизонт событий, который изолирует Вселенную, определяя ее новое значение. Так образуются Большие Числа.
Все как обычно, у бесконечности не бывает сбоев, скоро она станет больше еще на единицу.
– Вы д… должны немедленно прекратить Синтез, – все твердил Сикорский.
Директор смотрел в этот миг на картину и понял все. Вот оно – осколок детства в песочнице, и тут же горы, солнце. Одно таит в себе другое. Вселенная-спутник, вложенная в нашу Вселенную. Чем он рискует? Пусть Сикорский со своей командой проведет в шестой лаборатории ряд тестов. Несколько дней приостановки Синтеза погоду не сделают, разве только… он может поплатиться карьерой.
Он ученый. УЧЕНЫЙ. И даже неверные гипотезы приносят пользу науке.
– Так что вы предлагаете? – директор уселся за стол.
После тишины и спокойствия долгого перелета выход в зал прибытия – словно прыжок в воду с головой. Шумная, почти праздничная атмосфера аэропорта вызвала у Марины улыбку, и она с интересом огляделась, отыскивая в толпе встречающую сторону.
Антон махнул ей рукой.
Она его узнала и, подхватив сумку, шагнула навстречу – даже в строгом деловом костюме она выглядела живо. За спиной девушки маячили четверо сотрудников Внешнеэкономической Ассоциации «Алмаз», все как на подбор – одинаковые двухметровые охранные машины. После короткого приветствия группа вышла из здания аэропорта.
– Привезли? – не удержался Антон.
– Привезли, – кивнула Марина. – Согласно твоим расчетам. Ты когда был у нас – в марте? Ну, так он был еще младенцем! За четыре месяца он значительно вырос и стал настоящим красавцем!
Микроавтобус института подрулил к самому входу. Водитель помог загрузить вещи, захлопнул за пассажирами двери и вывел машину на дорогу, ведущую в город.
В институте их уже ждали. Недолгий переход из главного здания в крыло шестой лаборатории, сухие приветствия, небольшая передышка.
– Мы с вами счастливчики, – Антон заканчивал настраивать уловитель симметрии. – В д… двух шагах от тайны, чувствуете?
– Не будь так уверен. – Марина держала в руках алмаз, любуясь красотой кристалла. В лучах солнца он переливался всеми цветами радуги, отражаясь цветными бликами на девичьих щеках. Сколько он влюблен в Марину? Два, нет уже два с половиной года.
Он смотрел, как солнечные лучи трогают ее волосы цвета меда, ложатся золотом на ресницы. Почему он до сих пор не принял никакого решения?
Антон подошел к девушке и заглянул в глаза:
– Марина, в… выйдешь за меня замуж?
Она повернула удивленное лицо, вспыхнула и опустила глаза:
– Я подумаю…
Ильчевский подошел к назначенному времени, без опозданий, но и не заранее. Он поддержал идеи молодого ученого, дав возможность провести «разведку» или, как тот сам назвал свой эксперимент, провести игру ума. Побывал в Министерстве, использовал личные связи, надавил на нужные рычаги, задействовал скрытые резервы. В итоге была создана временная группа по «конкретному вопросу», получившему гриф «Секретно» и статус государственного. Синтез Числа был приостановлен.
