Это было любимое детище Тани в лаборатории синтеза, опытная установка для получения комплексного препарата витаминов по рецепту, разработанному профессор Русаковым.
Напевая веселую песенку, Таня радостными, почти танцующими движениями, обошла кругом стола, проверила автоматические терморегуляторы и холодильники, заглянула в приемник.
«Как медленно идет синтезирование, — отметила девушка, — за ночь всего пять кубиков!». Она услышала во дворе легкое гудение машины, посмотрела за окно и пошла встречать профессора.
Профессор Русаков, высокий, немного сутулый, уже снимал у вешалки калоши. Как большинство людей, целиком отдавших себя науке, профессор был рассеян и во всех случаях, когда дело касалось вещей, не относящихся к его работам, был по-детски неопытен и непрактичен. Таня, будучи моложе профессора в два раза, считала себя опытнее и практичнее его, относилась к нему с заботливостью нежно любящей дочери.
Придерживаясь за барьер вешалки, профессор никак не мог зацепить носком ботинка за пятку калоши и сердился.
— Здравствуйте, Танечка, — ответил он на приветствие. — Вот негодная! вдруг добавил он. — Простите, это я не вам, калоша у меня никак не снимается… делают какие-то… зацепить не за что.
Наконец, ему удалось сбросить упрямую калошу, и он затолкал ее под барьер.
— Заезжал к невропатологам, — продолжал он, — интересовался, как проходят у них опыты с нашим препаратом. Довольны, очень довольны.
Разговаривая, профессор, по мнению Тани, вел себя как-то странно: он почему-то не торопился уходить из вестибюля, долго протирал очки, что обычно делал уже на ходу, и все время старался повернуться к ней спиной.
Таня зашла сбоку, профессор запоздало отвернулся, но она уже протянула руку к его пиджаку.
— Подождите-ка, Петр Петрович, что у вас там?.. Ну, конечно, я так и знала, — и Таня вытащила из-за пиджака профессора крохотного котенка. — Петр Петрович, как не стыдно — опять пиджак выпачкали.
— Я, Танечка, его в газету завернул, а он вылез, паршивец. По дороге нашли — сидит, бедный, прямо в грязи у забора, ну, не оставлять же его.
Котенок доверчиво уселся на теплых ладонях девушки и потерся ухом о ее большой палец.
— Какой он симпатичный, — тут же умилилась Таня. — Мурлычет. А мокрый весь. — его сейчас в термостат посажу, он там сразу высохнет.
Таня прижала котенка к чистому халату и побежала к дверям.
— Танечка, — заторопился следом за ней профессор. — Вы его покормите.
— Ну вот, — остановилась Таня. — А у нас нет молока.
— Зачем нам молоко! Вы ему водички дайте и капельку препарата. — сейчас вам принесу…
Бутылочки с препаратом в шкафу не оказалось.
Профессор в десятый раз оглядел все полки, заставленные банками и бутылками с порошками и жидкостями всех цветов радуги.
— Но я же вчера ее сюда ставил.
— Вчера вы не могли сюда ставить, — сурово заметила Таня. Держа в руках котенка, она неодобрительно следила, как профессор растерянно переставлял с места на место бутылочку с желтым порошком рибофлавина. — Вчера вы были на конференции.
— Ах, да… Совершенно верно, на конференции… — поспешно согласился профессор. — Значит, я ставал ее сюда позавчера.
— Позавчера был выходной, — тем же тоном заметила Таня. — А потом, как видите, препарата в шкафу нет.
— Странно… — профессор усиленно заморгал глазами. — Может быть я его убрал к себе в стол? Ну конечно! — обрадовался он.
— И там нет. — уже смотрела. А если его кто-нибудь взял?
— Кто же его возьмет?
— А вот нашелся кто-нибудь и взял.
— Что значит взял? — запальчиво возразил профессор. — Это значит украл? Так вы хотите сказать? В ваши годы я больше доверял людям.
— Я тоже доверяю людям, — заявила Таня. — не доверяю вашей аккуратности. Сколько раз говорили вам, чтобы для препарата особый шкаф завести…
— Несгораемый!
— Что ж, можно и несгораемый.
— И часового для охраны. С пулеметом.
— А вы не шутите, Петр Петрович! — возмутилась, в свою очередь, Таня. Вы знаете сами, как дорог нам препарат. Вот придут сегодня за ним из клиники, посмотрю, что вы тогда заговорите.
Профессор Русаков еще раз пересмотрел бутылочки в шкафу.
— Не может препарат потеряться, — продолжал он упрямо. — Это я его куда-нибудь засунул… А не оставил ли я его в препараторской?
Он повернулся к дверям и наскочил на незнакомого молодого человека в армейской гимнастерке без погон.
— В препараторской его тоже нет, товарищ профессор, — с улыбкой сказал молодой человек.
Профессор Русаков удивленно отступил на шаг, вопросительно глядя на Таню, ожидая объяснений. Но Таня тоже, подняв брови, смотрела на незнакомца. Тот, не смущаясь, шагнул вперед и поставил на стол небольшую бутылочку, наполненную чем-то красным, похожим на малиновый сироп.
. — Ну, вот видите, Танечка, — заявил профессор. — Вон он — препарат. — же говорил, что у нас ничего потеряться не может.
Однако он тут же остановился и, заложив руки за спину, с подозрением посмотрел на незнакомого молодого человека.
— Д-а, — протянул он. — Но как препарат к вам попал? Кто вы такой?
— Моя фамилия Григорьев. Отдел кадров Горздрава прислал меня в ваш институт в качестве лаборанта.
— Ничего не понимаю, — развел руками профессор. — Но я же не просил никого. У нас есть лаборант — правда, он в отпуске, но скоро вернется…
— В Горздраве сказали, что ваш лаборант не скоро вернется… из отпуска, — сказал Григорьев, — там говорили, что он был плохой работник.
— Не знаю, право… — продолжал недоумевать профессор. — Впрочем, лаборант работал у вас, Таня. Вы были довольны им?
Таня припоминающим взглядом смотрела на Григорьева.
— Он был пьяница, — сказала она. — Из спиртовок весь денатурат выпил.
— Вот видите, — обрадовался поддержке Григорьев. — А я постараюсь не пить денатурата, — и он улыбнулся заразительно, по-мальчишечьи. — Да, спохватился, он, — я вам по пути шкафик привез.
— Шкафик?
— Заведующий Горздравом прислал в подарок. Скажите, куда его поставить. У подъезда восемь грузчиков ждут.
— Восемь грузчиков! Да что за шкафик?
— Обыкновенный. Даже не особенно большой. Но килограммов пятьсот, наверное, весит.
— Пятьсот?! А ну, давайте-ка его сюда.
Григорьев вышел. В вестибюле послышался грохот, как будто в институт въезжал тяжелый танк. В дверях кабинета показался темно-зеленый угол большущего несгораемого шкафа.
Подкладывая доски под его колесики, грузчики с трудом установили громыхающую громадину в углу и удалились.
