Профессор остановился. Подумал, кивнул головой, не зная, что можно сказать на это. Никто ничего не стал спрашивать. Даже Фарид с Калвином притихли. Все разошлись по палаткам, получив совсем скудную вечернюю порцию воды. Только Кондор и Маркус остались сидеть под навесом. Профессор зябко поёжился, но не отправился за курткой. А Маркус обычно не испытывал никаких неудобств от перемены температуры.
— Что вы будете делать, когда у нас кончится вода? — внезапно нарушил молчание профессор.
Маркус заколебался.
— У нас есть касса, — продолжал Кондор. — Почему бы не предложить доллары? Мы можем также заплатить за помощь в поиске.
— Не хотел бы вас разочаровывать, — осторожно начал Джок. — Но в городе нет магазинов. Сюда не приезжают торговцы. Ценностью обладают только вещи, жизненно важные. А деньги тут просто игрушки.
— Так давайте предложим старухе сигареты! — оживился профессор. — У меня ещё остался целый блок!
Ну как ему объяснить, что происходит! Если Маркус откажется от визита к шаарии, профессор может и сам пойти. И одним богам известно, какие глупости он сделает по дороге, какие табу, какие запреты нарушит! Он не догадывается, что из Стамуэна можно попросту не выйти. Он думает, что все аборигены падки на безделушки: Кондор так и не усвоил, что додоны не желают ничего чужого! Им ничего не нужно от приезжих!
— Хорошо, — нехотя согласился Джок. — Завтра на рассвете я пойду и поговорю со старухой.
— Она здесь главная, она колдунья? — догадался Кондор.
— Д-да, — решил не спорить проводник. Всё равно ничего не объяснишь.
Профессор замолчал. Он ожидал, что Маркус по обыкновению будет спорить и препираться. Но, видимо, переводчик тоже подавлен исчезновением Маргарет. Кондор был уверен, что всё можно решить переговорами. Просто проводник, как это принято у населения слаборазвитых стран, ищет возможности выжать побольше прибыли из туристов. То, что он имеет на старуху влияние, для Кондора неоспоримо. Скорее всего, это некоторый коммерческий тандем, в котором Маркус играет роль толмача, в старуха исполняет арию агрессивной и непредсказуемо капризной туземки. Так что, надо очень предусмотрительно расходовать оплату их услуг. Это же надо! — ритуальное побиение! Явились статисты, небрежно изобразили закидание камнями, без особого, впрочем, энтузиазма. А потом, словно конферансье, явился Маркус и развёл руками — ритуальное, мол, побиение!
Профессор поднял голову и взглянул на проводника. Нет, что-то не выглядел он хитрым пронырой. Лицо его осунулось и стало печальным. Он смотрел в пустыню и не видел её. С ушедшим в себя взглядом Джок о чём-то размышлял. Рука его, сжатая в кулак, лежала на столе.
— Я пойду спать, — утомлённо проговорил Кондор.
Маркус, не отрываясь от своих внутренних переживаний, кивнул головой.
Кондор поворочался в своей палатке на одного человека. Сон не шёл, и глаза сами собой смотрели в потолок. Видение мёрзнущей на земле Маргарет не покидало его. Утомлённый мозг отказывался думать.
«Утро вечера мудренее», — оцепенело подумал Мариуш и утонул в качающихся, словно палуба корабля, тёмных глубинах сна.
Ему снился рассвет. Взошло солнце, но не было жары. Он шёл по пустыне один. Ноги увязали в песке и плохо слушались. Профессор напрягал все силы, вытаскивая ступни из засасывающего их песка. Песок чмокал, не желая отдавать добычу. Кондор давно уже ощущал беду. Предчувствие чего-то ужасного наполняло его душу томительным страхом. Он оглядывался и пытался увидеть опасность. Но, кругом только безжизненные серые пески и никаких теней.
Вот вдали показалась неясная чёрточка. Мариуш с надеждой ускорил шаги. Но, песок всё тянул его к себе.
Человек приближался.
«Кто это?»
Человек подходил ближе. Удивлённый, но обрадованный Кондор узнал Берелли.
— Это ты, Франко?! — воскликнул он, боясь себе поверить.
Ну вот! А Маркус говорил, что всё так плохо!
— Я, — с улыбкой подтвердил Берелли.
— Франко! А Маркус сказал, что ты умер!
— Да врёт он, — равнодушно отозвался Берелли.
Он был небрит. Лицо его было тёмным и худым. Одежда — мятой. Но, это, несомненно, он!
Кондор посмотрел на свои ноги, увязающие в песке.
— Как тебе, Франко? Что ты чувствуешь?
— Мне? — вяло удивился Берелли. И успокоил старого друга: — Всё нормально, Мариуш.
«Как же нормально?» — подумал Кондор, глядя на свои колени, уходящие в песок.
— Я нашёл вам воду, — смиренно проговорил Берелли.
— Воду?! — несказанно обрадовался профессор. — Где же она?!
— Иди за мной, — уклонился от ответа старый товарищ. И направился в сумрачную пустыню.
— Постой, Франко! Где же вода?!
Но тот уходил. Кондор дёрнулся следом. Песок крепко держал его.
— Не отставай, Мариуш, — бросил ему Берелли, не оборачиваясь.
— Подожди, Франко, подожди!!
Кондор задёргался, пытаясь освободиться. Он загребал песок ладонями, пытаясь за что-то уцепиться. Он метался, но уходил в пучину всё глубже.
— Франко! — в последний раз придушенно крикнул он. И тьма поглотила его.
— Я вижу свет! — удивился он. Посмотрел на свои руки и не узнал их. Это были не его руки. Он провёл не своими руками по одежде. Это была не его одежда. Он огляделся и не понял, где находится.
— Эдна! — пытался позвать он.
Нет ответа.
— Маркус!
Опять никто не отозвался. Тогда Мариуш пошёл под тяжёлыми каменными сводами. Откуда свет? Да и свет ли это? Он попытался ощупать руками своё лицо, но руки его попали в пустоту.
— Не может быть! — закричал Кондор. И проснулся.
Занимался рассвет.
* * *
Утром все сосредоточенно собирались на поиски Маргарет. Профессор давал чёткие и подробные указания. Только проводник присоединится к поисковой группе позже. Он должен идти в город, уговаривать старуху помочь им. А потом тоже отправится на поиски пропавшей девушки. В помощь ему дали двоих. Один из них опять оказался Вилли. А второй — Фальконе. Профессор настоял, чтобы Маркус не терял эту пару из вида, поэтому они сначала идут с ним в город, а потом уже на поиски.
Против обыкновения, Джок не стал спорить. Предупредив Фальконе о том, что нельзя ступать на землю в городке, он вместе с обоими прошёл под аркой. Запреты в Стамуэне оказались совсем не столь строги, как поначалу говорилось.
Город был тихим, словно весь вымер. Жителей то ли не было, то ли все попрятались. Маркус шёл вперёди, принюхиваясь и оглядываясь. Он нервничал и оборачивался на студентов. А Фальконе только и делал, что зевал по сторонам.
