— О.
Это она про меня… а я, как болван, сидел на подоконнике, вертя в пальцах оторванную и брошенную кем-то пуговицу.
— Значит, Рыси нет, — сделала вывод Вероника. Вполне верный вывод, мне оставалось только кивнуть.
— Жалко. Я бы в гости напросилась, с тобой за компанию, — подмигнула мне, покачала дверь.
Может, и напросилась бы, Вероника девчонка занятная. Она открыто симпатизировала ему — и, поддразнивая, держала на расстоянии; но Рысь был слишком ленив, чтобы предпринимать хоть какие-то шаги. Его девизом было «сами придут». И ведь приходили…
— Зайдешь? — спросила, кивая в сторону собственной прихожей. Подумалось — почему бы и нет? Может, и Най вернется. А если и не вернется — куда, собственно, мне спешить? К Айшану можно, так это другой конец города… лень. Нормальная человеческая лень, могу я ее испытывать?!
У Вероники уютная квартирка, обставленная сумасшедшим дизайнером… Повсюду металлические панели, лампа из трубок вращается, в стену встроен аквариум с похожими на галактики рыбками… каждая — на полсковородки.
Я пристроился на диване, Вероника обосновалась на его боковой части… ручкой это не назовешь, спинкой тоже. Не клеился разговор — я все слушал, не стукнет ли дверь на площадке. Звуки посторонние сюда не долетают, но мне-то все равно слышно. Вероника ловила мои взгляды в сторону прихожей, надувала губки и с удвоенными усилиями пыталась меня растормошить. Хорошая девочка… Если ее имя сократить, тоже получится Ника… лучше не сокращать.
Уходить мне было все равно некуда. То есть, на трассу-то всегда пожалуйста, но провожать людей до грунтовой дороги и смотреть вслед, зная, что больше никогда не увидишь…
В конце концов, всем полагаются выходные. И мне, раз уж дается такая возможность, глупо ее не использовать. И назло всем я Ная дождусь.
Вероника замолчала, думала о чем-то своем, покручивая тонкую прядку, разве что узлы на ней не завязывала.
— На? — протянула блок сигарет.
Я подумал, что вытворит Пленка, если я закурю… но сигарету взял. Не все ж ей командовать. В последнее время она меня явно побаивалась — и сейчас шевельнулась недовольно и сделала вид, что дым ее не волнует.
Не то что бы мне нравилось это занятие… но вцепился в эту бесконечную сигарету, назло Пленке, назло всему миру, который, собственно, ни в чем и не был виноват…
Вероника смотрела сочувственно. Наверное, окажись сейчас перед глазами зеркало, много интересного бы увидел.
А ведь я отражаюсь в зеркалах. Странно, если подумать…
Словно очнулся — чушь, в самом деле. Я не вампир и не призрак, мое тело вполне себе настоящее, и, хоть я почти не испытываю ни жажды, ни голода, все-таки тело живое.
Хм… настолько живое, что теплая рука Вероники, скользнувшая по моей руке, не была неприятна. А на пальцах у нее тонкие кольца, и все серебряные. Если бы я вправду оказался вампиром, наверное, не смог бы ее укусить… то есть Веронику, не руку. А вот поцеловать — вполне.
Вероника мурлыкнула шепотом:
— Давай попробуем отвлечься.
— Я правда не знаю.
Она рассмеялась — нежно и переливчато, будто девчушка в цветочном венке:
— Я же ничего не требую.
— Совсем-совсем ничего?
— Ничего… кроме того, что тебе захочется самому…
Пожалуй, она оказалась права.
Най так и не вернулся. Я постоял у обитой черной разлохмаченной клеенкой двери и спустился вниз, к Ромашке. Тот радостно сверкнул мне навстречу.
Лаверта
Ресту, отчима Мики Сарина, мало интересовала политика и шум, который ей сопутствовал. Реста не был похож на карикатурных ученых, зарывшихся с головой в реторты и формулы, но жить предпочитал спокойно, размеренно. Потому и выбрал археологию — что может быть спокойней, чем возня с давным-давно мертвыми кусками керамики?
Он не мог простить пасынку, что из-за того прекратились нормальные экспедиции. И сколько бы ни убеждали Ресту, что причиной тому был отнюдь не Микеле, а конфликт Юты и Пламенной, пожилой археолог был неумолим.
Именно возле мальчишки нашли странный предмет, не понять, искусственного или естественного происхождения.
Реста не связывал болезнь пасынка с позднейшими исследованиями «Рубина» — здоровье мальчишки не слишком его занимало, что с ни станется, в конце-то концов?
Та, найденная на развалинах Тара-Куино веточка казалась темной разросшейся кровью.
Работа с находкой началась не сразу, лишь после смерти нескольких участников экспедиции и завсегдатаев лаборатории Лойзы. До сего момента находка — точнее ее обломки — мирно лежали в стеклянном шкафу.
Реста не рад был знакомству с Лойзой и всем его штатом за компанию. Не рад был тому, что вообще приехал в этот безумный город… с каждым днем ему все чаще казалось, что за спиной скользят серые тени, следят, ожидают малейшего неверного шага, чтобы подловить и наброситься.
Но ведь я ни при чем, говорил он себе. Я всего лишь привез эту штуку с раскопа…
Реста старался поменьше выходить из дома, но в последние дни боялся находиться и в собственной квартире — ведь за ним могут придти прямо сюда, забрать тепленьким.
Тогда Реста спешно покидал квартиру, не отвечая на удивленные вопросы жены, и принимался бродить кругами по аллее около дома.
И сейчас — шел, едва отрывая от земли ноги, задумчиво перебирая в памяти события последних лет. Кажется, он допустил одну-единственную ошибку, женился на неплохой, впрочем, женщине — с ребенком… с ребенком, чтоб ему провалиться. И носа домой не кажет, подлец. Отплатил за заботу.
И наперекосяк — вся жизнь…
— Добрый вечер, — окликнул его приятный молодой голос.
Испуганно вскинув глаза, Реста не сразу сообразил — светловолосый парень перед ним — один из приятелей Микеле, самый, впрочем, приличный…
Но сейчас и он показался пожилому археологу подозрительным. Ведь не так давно встретились с ним же в другой части города. Совпадение?
— Чего это ты бродишь вокруг нашего дома? — спросил, не пытаясь выглядеть дружелюбным. — Нет Микеле, а если вдруг встретишь, передай — пусть и впредь не показывается!
— Я, собственно, всего лишь проходил мимо…
Ресте показалось, что парень — кажется, его имя Айшан — улыбнулся, словно его позабавила нервозность старшего.
— А нечего ходить мимо! — почти выкрикнул он. — Ходят тут, играют в шпионов! Нет у нас никого и ничего, нет, понятно?!
Глаза Айшана изумленно расширились, и археолог пожалел о своей вспышке — повернулся и почти побежал к подъезду.
