него, и тенистый полумрак джунглей сомкнулся вокруг него, хлестнув его по лицу листьями и тонкими ветками. Секунду спустя из-за древесного ствола навстречу ему шагнул Старший Коготь.
– Она согласится, – спокойно сказал Шай, доставая из мешочка за пазухой сладкий питательный шарик и бросая его в рот. – А когда сын Курата уничтожит Избранную Дочь, восстание умрет само собой. Нужно лишь позаботиться, чтобы земледельцы побыстрее о том узнали. Оставь здесь часового. Я пойду подготовлюсь к бою. Когда она примет вызов, пусть меня позовут.
– Ты не можешь принять вызов, – яростно сказал Саматта. – Кара, даже и не думай. Он убьет тебя! Он мог бы убить тебя прямо на переговорах, ты же видела!
Он бросил осуждающий взгляд на Яну.
– Ты-то зачем туда вылезла? – зло спросил он. – Тебе, между прочим, он гарантий безопасности не предлагал.
– Я хотела ему ментоблок поставить, – виновато проговорила та, потирая кожу у самой ключицы, проколотую острием меча. – Подумала, что так можно все проблемы сразу решить. Не успела…
– Детский сад! – сквозь зубы проговорил Саматта. – Значит, так. Ольга, действуем по запасному плану. Ты уверена, что сумеешь снять их охранников до того, как они сообразят, что происходит?
– Конечно, – пожала та плечами. – Только нужно начинать побыстрее. Стимулятор скоро выдохнется, а вторую дозу сразу после первой вкалывать опасно. Можно внезапную остановку сердца заработать.
– Хорошо. Господин Шаттах, разведчики вернулись?
– Да. Они обнаружили расположение заложников – они совсем рядом с деревней. Люди, посланные в убежище, еще не вернулись, но времени ждать нет. Нужно выдвигаться немедленно. Рискованно, конечно, но другого выхода не осталось.
– Погодите! – Карина подняла руку. – О чем вы говорите? Госпожа Ольга, кого снять? Как?
– Госпожа Карина, – Ольга сумрачно посмотрела на нее. – Я обладаю таким же гиперметаболизмом, что и Шай. Я успею убрать часовых до того, как они сообразят, что происходит. Заложники, скорее всего, не пострадают.
– Нет. Я не согласна. Вы забыли, что Шай сказал про гранаты? Он наверняка предусмотрел гибель охранников. Что, если они взорвутся, если охранников убить?
– Кара! – раздраженно поморщился Саматта. – Хватит уже! Нет времени на пререкания. Ты не примешь вызов Шая и не станешь с ним драться. Это не обсуждается.
– Мати, – ровно проговорила Карина, и в ее голосе скользнули странные нотки. – Я не помню, чтобы что-то обсуждала с тобой… или с кем-то еще. Я информирую тебя, что я принимаю вызов. Я не намерена рисковать жизнью заложников – Шай наверняка не глупее нас с вами. Яни! Ты подтверждаешь, что Шай не врал, когда давал обещание?
– Да, но…
– Все. Я иду. Мати, прорабатывайте план отступления на тот случай, если я не справлюсь. Шай…
– Госпожа Карина, – сухо сказала Ольга. – Ты не принимаешь вызов Шая, и это не обсуждается. Саматта прав – у нас нет времени на пререкания. Если мне потребуется тебя вырубить, чтобы заставить подчиниться, я так и поступлю. Не сопротивляйся. Не забывай, что у меня преиму…
Фразу закончить она не успела. Ее тело перекорежило конвульсиями, на губах запузырилась пена. Впрочем, она тут же обмякла, безжизненно повиснув в воздухе. Длинный боевой нож с продольным долом и на половину длины зазубренной спинкой, который она держала в правой руке, выскользнул и упал на землю. Потом она плавно опустилась на утоптанный пол хижины и неподвижно замерла.
– Яна, не вздумай! – ледяным тоном сказала Карина. – Я, в отличие от тебя, твой эффектор вижу, а здесь не наша детская дуэль. Попытаешься собрать манипуляторы для удара – сомну эффектор и тебе. А если меня попробует остановить кто-то еще, пусть для начала вспомнит о том, что я девиант первой категории! Мати, тебе пора бы и перестать видеть во мне малолетнюю девочку. Я давно не твоя подопечная, а ты – не мой опекун! – Ее голос слегка смягчился. – Мати, я люблю и уважаю тебя, но я не позволю тебе попусту рисковать жизнью людей. Не забывай…
Она осеклась и потерла лоб рукой.
– На забывай, что для меня не впервой убивать, – тихо закончила она. – Папа сделал все, чтобы задушить во мне убийцу, но собаку не отучить закапывать кости. Не беспокойтесь. Я справлюсь.
– Кара, он убьет тебя, – Саматта подошел к ней вплотную и осторожно взял за руки. – У тебя нет ни одного шанса.
– Мати, Мати… – Карина покачала головой и на секунду уперлась ему лбом в грудь. – Ты так привык видеть во мне маленькую беззащитную девочку! В тот день, когда папа ушел – помнишь, он показал нам с Яни… один прием. Я могу убить человека на расстоянии в две сажени. Убить мгновенно. Мне даже целиться не надо, эффект размазан в пространстве. Если Шай приблизится ко мне на расстояние удара своими манипуляторами, он умрет. Это у него нет ни одного шанса, не у меня.
– И ты готова убить? По-настоящему готова?
– Мати! – Карина вскинула взгляд и посмотрела ему в глаза. – Папа научил меня помнить, что смерть – одна из немногих вещей, которые нельзя исправить, как бы того ни хотелось. Но он научил меня и другому. Сила означает ответственность – то, что не понимает Шай и весь Дракон. Я сильна – и я отвечаю не только за себя, но и за тех, кто меня окружает. Я никогда не являлась активной сторонницей смертной казни. Но в последний период я часто думала, как должна вести себя, когда в конце концов столкнусь с Шаем лицом к лицу. И я не нашла способа изменить его. Я предложила ему выход – но он его не принял. Если оставить его в живых, он продолжит убивать. Продолжит нести смерть и разрушение. Наверное, Яни смогла бы имплантировать ему корректирующий ментоблок – но потребовался бы четвертый уровень, чтобы полностью изменить его личность.
Она сжала ладони Саматты, и тот почувствовал, как дрожат ее пальцы.
– Мати, – глухим голосом сказала она, – не сердись, ладно? Я приняла решение – Шай должен умереть. Только так мы сможем избежать других смертей. Но если я его приговорила к смерти, я сама должна привести приговор в исполнение, а не перекладывать грязную работу на других – на тебя, Яни, госпожу Ольгу, Риса или кого-то еще. И так меньше риска для заложников. Я не намерена прятаться за чужие спины. Прости.
Она на мгновение стиснула его пальцы и тут же выскользнула из-под его рук. В мертвой тишине она подошла к дверному проему хижины и остановилась – хрупкий черный силуэт на фоне яркого лиственно-солнечного прямоугольника.
– Я люблю тебя, Мати, – сказала она. – Я люблю вас всех. Пожалуйста, постарайтесь
