— Я думал, все это выдумка, — сказал он.
Преобладавшая в голове его мысль была о тех аргументах, которые он столько раз приводил нынче утром.
— На вас бинт? — спросил он.
— Да, — отвечал Невидимый.
— О! — вырвалось у Кемпа, но он овладел собой. — Постойте, — сказал он. — Но ведь это все вздор… Какой-нибудь фокус.
Он вдруг шагнул вперед, и его протянутая к бинту рука встретила невидимые пальцы. Он отшатнулся и побледнел.
— Не теряйте головы, Кемп, ради Бога! Я там нуждаюсь в помощи. Погодите.
Рука схватила руку Кемпа у локтя. Кемп ударил по ней.
— Кемп! — крикнул голос. Кемп, не бойся.
И рука еще крепче сжала руку Кемпа.
Исступленное желание высвободиться овладело Кемпом. Кисть перевязанной руки вцепилась ему в плечи, его вдруг сшибли с нот и бросали навзничь на постель. Он открыл было рот, чтобы крикнуть, но угол простыни очутился у него между зубами. Невидимый держал его крепко, но руки Кемпа были свободны, и он как бешеный колотил ими наобум.
— Будьте же благоразумны, толком вам говорю! — сказал Невидимый, не выпуская его, несмотря и удары, которые сыпалась ему в ребра. — Боже праведный, вы доведете меня до бешенства.
— Тише, дурак! — заревел Невидимый на ухо Кемпу.
Кемп боролся еще минуту, потом перестал.
— Если вы крикните, я размозжу вам физиономию, — сказал Невидимый, вынимая простыню у него изо рта. — Я Невидимый. Это не вздор и не волшебство. Я в самом деле невидимый человек. И мне нужна ваша помощь. Вредить вам я вовсе не хочу, но ели вы будете вести себя как олух и невежда, — иначе нельзя. Разве вы не помните меня, Кемп? Гриффин из Университетской коллегии.
— Дайте мне встать, — сказал Кемп. — Я никуда не уйду. Дайте посидеть минутку спокойно.
Он встал и пощупал себе шею.
— Я Гриффин из Университетской коллегии и я сделал себя невидимым. Я просто самый обыкновенный человек, и человек вам знакомый, только ставший невидимым.
— Гриффин? — повторил Кемп.
— Гриффин, — отвечал голос. — Студент помоложе вас, почти альбинос, шести футов росту и широкоплечий, с белым и розовым лицом и красными глазами, получивший медаль по химии.
— Ничего не понимаю, — сказал Кемп. — У меня голова идет кругом. При чем тут Гриффин?
— Гриффин — это я.
Кемп подумал с минуту.
— Это ужасно, — сказал он. — Но какая же должна произойти чертовщина, чтобы человек мог стать невидимым?
— Никакой чертовщины. Это — процесс вполне нормальный. И удобопонятый.
— Ужасно! — повторил Кемп. — Каким же образом?
— Ужасно-то оно ужасно. Но я ранен, мне очень больно, и я устал… Боже мой, Кемп, вы — мужчина, отнеситесь к делу спокойно. Дайте мне поесть и напиться и позвольте посидеть вот тут.
Кемп видел, как бинт задвигался по комнате, как тащилось по полу плетеное кресло и остановилось у камина. Оно скрипнуло и сидение опустилось на четверть вершка, по крайней мере. Кемп протер глаза и опять пощупал шею.
— Да это почище духов, — сказал он и глупо засмеялся.
— Вот так то лучше. Слава Богу, вы становитесь благоразумнее!
— Или дурею, — сказал Кемп, прижимая кулаками глаза.
— Дайте мне виски. Я еле жив.
— Ну, этого я не заметил. Где вы? Если встану, может быть, и угожу прямо в вас? Ах, тут… Ну, ладно. Виски, вот… Куда ж мне его девать?
Кресло заскрипело, и Кемп почувствовал, что у него берут стакан. Он выпустил его с усилием, инстинкт его был против. Стакан ушел и остановился в воздухе, вершков на двадцать над передним краем кресла. Кемп смотрел на него в бесконечном недоумении.
— Это… Это должен быть гипнотизм. Вы, наверное, внушаете, что вы невидимы.
— Вздор! — сказал голос.
— Просто безумие какое-то!
— Выслушайте меня…
— Нынче утром и доказать вполне убедительно, что невидимость…
— Что ни там доказали это все равно. Я умираю с голоду, — сказал голос, — и ночь очень холодна для человека без платья.
— Есть? — спросил Кемп.
Стакан виски опрокинулся.
— Да, — сказал Невидимый, стукнув им по столу. — У вас найдется халат?
Кемп пробормотал какое-то восклицание. Потом подошел к своему гардеробу и вынул оттуда темно-красный халат.
— Годится? — спросил он.
Халат взяли. С минуту он повисел неподвижно в воздухе, потом странно заколыхался, встал во весь рост, чинно застегиваясь, и сел в кресло.
— Кальсоны, носки и туфли были бы кстати, — сказал Невидимый отрывисто. — И пища.
— Что угодно, но это самое нелепейшее происшествие во всей моей жизни.
Кемп выпотрошил ящика комода, отыскивая необходимые предметы, потом сошел вниз порыться в буфете, вернулся с холодными котлетами и хлебом и, придвинув маленький столик, поставил их перед гостем.
— И без ножей, все равно, — сказал гость, и котлета повисла в воздухе, послышался звук жевания.
— Я всегда предпочитаю надет что-нибудь, прежде чем есть, — сказал Невидимый, набив рот и с жадностью пожирая котлеты, — странная причуда.
— А рука — ничего? — спросил Кемп.
— Ничего, — сказал Невидимый.
— Из всех удивительных и диковинных…
— Именно. Но как это странно, что я попал для перевязки именно к вам. Первая моя удача! Впрочем, я и так собирался переночевать нынче здесь. Вы уж это потерпите. Какая пакость, однако, что кровь-то моя ведь видна! Ишь как напачкал. Становится видно, когда свертывается, должно быть. Я изменил только живые ткани и только на то время, пока жив… Вот уже три часа, как я здесь…
— Но как же это делается? — начал Кемп тоном крайнего раздражения. — Чорт знает, что такое! Все это так неразумно с начала до конца.
— Совершенно разумно, — сказал Невидимый, — как нельзя более разумно.
Он потянулся за бутылкой виски и взял ее. Кемп во все глаза смотрел на жадно евший халат. Луч света от зажженной свечи, проходя сквозь дырочку, прорванную на правом плече халата, образовал светлый треугольник под ребрами налево.
— Что такое были эти выстрелы? — спросить Кемп. — Как началась стрельба?
— Да был там дурак один, — нечто в роде моего союзника, — чтоб ему провалиться совсем! Так он вздумал украсть у меня деньги… Да и украл.
— И он тоже невидим?
— Нет.
— Ну?
— Нельзя ли мне сначала еще поест, а уж потом рассказывать? Я голоден и страдаю, а вы хотите, чтобы я рассказывал вам какие-то истории!
Кемп встал.
— Это не вы стреляли? — спросил он.
— Нет, — отвечал гость. — Какой-то болван, которого я никогда не видал, выпалил наобум. Они все там перетрусили. Перепугались меня! Чорт бы их побрал! Но послушайте, Кемп, я еще хочу есть: мне итого мало.
