Колокольчик входной двери пронзительно зазвенел. Тах схватил свой бумажник и постарался не бежать.
У дверей номера он в последний раз поправил украшенные золотом кружева на горле, поправил букет роз и один раз стукнул искусственной рукой.
– Открыто, входи, – отозвалась Коди.
Тахион вошел. У изножья кровати стоял сервировочный столик. Икра, птифуры, дольки сыра камамбер и, что самое важное, шампанское, охлаждающееся в серебряном ведерке.
Коди вышла из ванной. Было что-то нерешительное, почти неловкое в ее позе. Тах понял. Он и сам чувствовал себя неловко и ужасно нервничал. Он понял вдруг, что смотрит на черное неглиже, накинутое на ее плечи. Оно потрясающе подчеркивало ее прелести, и Тах был несколько удивлен тем, что она надела такой сексуальный наряд. Что же в таком случае он на самом деле знал об этой женщине и ее фантазиях? Он всегда видел ее безупречно спокойным, невероятно умелым хирургом. Возможно, в спальне ей нравилось быть гурией, чтобы компенсировать свой довольно суровый образ.
– Я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.
– Все, что угодно, – сказал Тах, протягивая розы. На фоне ее черного наряда они казались каплями крови.
– Не читай моих мыслей.
Тах был озадачен, в нем пробудилась подозрительность. Но его член требовал пристального внимания, а если он скажет «нет», то никогда не сможет затащить эту женщину в кровать.
– Хорошо, – сказал он медленно. – Могу я узнать почему?
– Мне нужно чувствовать себя… В безопасности.
Он засмеялся, чтобы подавить чувство обиды и разочарования, грозившее разрушить его сладострастное предвкушение.
– Забавно, я всегда чувствую большую безопасность, когда могу соединиться полностью с моим любовником.
– Ну сделай это для меня. Обещай.
– Я обещаю.
Казалось, она испытала огромное облегчение, потому что вдруг улыбнулась. Букет роз был отброшен в кресло.
– Ты хочешь терять время на всю эту романтичную ерунду?
– У тебя есть предложения лучше? – Он почувствовал, что говорит так, будто рот его полон ватных шариков.
– Угу, – она подошла к нему и скинула пиджак с его плеч.
Пока он извивался и рвался, пытаясь высвободиться из рукавов, ему удалось склониться и поцеловать ямку у основания ее горла. Он сбросил туфли и внезапно без каблуков в два дюйма стал гораздо ниже. Его глаза оказались на уровне ее груди. Это была привлекательная перспектива. Ее руки были уже у него на поясе, расстегивая ремень его брюк и сдергивая их вниз. Они опутали его лодыжки, и он зашатался, пытаясь восстановить равновесие. Она засмеялась глубоким горловым смехом и толкнула его, уронив на кровать. Нагнувшись, она схватила штанины и потянула их, словно распечатывая кукурузный початок.
Его трусы упали вместе с брюками, и теперь он чувствовал себя довольно глупо и уязвимо в одних носках и рубашке, с эрегированным членом в рыжей поросли волос.
Коди упала на кровать вместе с ним и перевернула его так, чтобы он оказался сверху. Зарывшись пальцами в его волосы, она привлекла его к себе и поцеловала взасос. Ее язык проник меж его зубов, и именно это неуклюжее подростковое сосание в сочетании с легким щелчком открывшейся двери предупредили его об опасности. Он попытался откатиться, но пальцы подставной Коди запутались в его волосах словно шипы.
Быстрое ментальное сканирование показало, что в комнате было семь противников, включая женщину в кровати, и он почувствовал ледяную стену ментального экрана, поставить которую мог только Блез. Тах начал действовать. Подставная Коди провалилась в сон вместе с еще одним из сопровождения. После этого таксианец был слишком занят, отражая атаку Блеза. Что-то тяжелое ударило его между лопаток, выбив воздух из легких. Он отчаянно пытался вдохнуть, словно испорченный насос, а потом попытался резко выдохнуть, когда ткань, пропитанная хлороформом, закрыла его рот и нос. Это было безнадежно. Пары препарата взяли его сознание под контроль. Тахиону удалось перевернуться на спину. Последнее, что он увидел, был Блез, наливающий бокал шампанского и иронично салютующий им.
Когда первый электрический разряд прошел через его яички, Тахион думал, что умрет.
Он медленно возвращался в сознание, едва осознавая затхлый, заплесневелый запах, давление переполненного мочевого пузыря, тупую головную боль – последствие медикаментозного сна, а затем…
БОЛЬ! Крик разорвал его горло, словно кислота, и тело Тахиона забилось на старом ветхом матрасе, где он лежал, словно умирающая рыба. Страшные тиски сдавили его разум.
Тахион почувствовал Блеза. Запаниковал. Начал сопротивляться изо всех сил. Теперь он мог видеть ночной кошмар – Блез держал электрическое стрекало для погонщиков скота. Это не могло быть реальностью, это был соооооон. Еще один разряд невыносимой агонии. Никто не мог вынести это и остаться в живых. Вновь вернулись сжимающиеся челюсти, зубы, пронзающие идеальную кристаллическую сферу его ментальной защиты. НЕТ!
Боль саморазрушения, какофония болтливых, возбужденных, голодных, нищих и злых умов. Один разум особняком. Знакомый, ужасающий разум держит его словно жука в янтаре.
«Привет, дедушка», – напевал Блез.
Тахион слабо сопротивлялся удивительно мощному ментальному контролю, захватившему его.
– Сейчас, – сказал Блез.
«Сейчас», – успел подумать он, прежде чем мир сошел с ума. Какой-то дикий, безумный момент Тахион смотрел сверху вниз на свое собственное тело. Еще один сдвиг и наклон, еще один приступ мучительной тошноты. Тахион боролся за контроль, пытаясь остаться в сознании. Ему эту удалось. Едва-едва.
Он понял, что сидит на покрытом пятнами линолеумном полу. Руки его оканчивались ладонями, ладони вцепились в ноги. Тах уставился в ликующее лицо Блеза. Губы его дрогнули, он зарычал: таксианский пси-лорд пытался собрать свою силу и не находил ничего.
Блез рассмеялся, громко и прерывисто. Это был невыносимый, страшный звук.
– О, деда, – Тахион обхватил себя руками подростка, – ты будешь жалеть, что я не убил тебя.
Ярость мелькнула в его взгляде, и Тахион изо всех сил ударил Блеза в лицо. Ударил и замер в шоке. Его правая рука оканчивалась кистью. Сколотый лак пестрел на ногтях. Желчный комок подступил к горлу.
Блез швырнул его лицом на матрас. Тахион боролся, чтобы остаться в сознании. Глубочайшая часть его. Та, которая сейчас бегала, плакала и кричала в его голове. В поисках того, что было утрачено. Он находил лишь тишину и тьму. «Моя сила!» – вопил он.
Рвущийся звук и холодный воздух ударили в грудь Таха. Грубые руки схватились за пояс синих джинсов, сломали кнопку, разорвали молнию. Ногти Блеза вцепились в его ноги, когда мальчишка дернул вниз брюки. Они удержались. Бормоча ругательства, Блез отполз назад и начал стаскивать теннисные туфли. Это было непроизвольное движение, о котором он пожалел позже, но Тах ударил Блеза ногами в лицо.
