- Ну как? - спросил Томас и сам вздрогнул, услышав гулкое эхо. - Что вы скажете о "словах человека, вернувшихся к нему"?
- Сволочь! - произнес Митчелл.
- "On doit se regarder soi-meme un fort long temps, произнес Макдональд, - avant quie de songer a commander les gens".
- Что он сказал? - спросил Митчелл у Томаса.
- Это цитата из "Мизантропа" Мольера, о том, что нельзя судить других, пока не изучишь как следует самого себя, ответил Томас.
Митчелл пожал плечами.
- Я хорошо изучил его, - сказал он.
- Ты уверен, что мы идем правильно? - спросил Макдональд.
- Юдит говорила, что сюда, - ответил Митчелл.
Коридор закончился залом. Огромные гидравлические домкраты лесом поршней подпирали свод. Посредине находилась металлическая клетка, внутри которой был пульт управления со множеством рычагов, реостатов и огромных клавишей, покрашенных в красный и зеленый цвет. Клетка была заперта, зал пуст, и только их шаги нарушали его тишину.
- Колдовство, - уважительно заметил Макдональд.
- Сукин сын, - ответил Митчелл. - Похоже, сейчас туда.
Он повел их мимо главного пульта, через другой коридор к покрашенной серой краской двери, в которую легонько постучал. Не получив ответа, постучал сильнее, и дверь приоткрылась на сантиметр.
- Юдит? - спросил он.
- Билл?
Дверь раскрылась шире. Девушка выскользнула в коридор, протянула руку Митчеллу.
- Билл!
Она была маленькая и гибкая, с черными волосами и огромными черными глазами, такими черными, словно в них были одни только зрачки, Митчелл понимал, что красивой ее не назовешь, может, все дело было во впечатлении, которое производили на него эти ее большие зрачки. Он мог трезво подходить к этому вопросу - его тянуло к ней, к этой единственной женщине на свете, и для него она была прекрасна.
Он пожал ей руку вместо приветственного поцелуя - Юдит не любила демонстрировать свои чувства. Митчелл называл это результатом пуританского воспитания.
- Старый негодяй дома? - спросил он.
- Билл! - укоризненно сказала она. - Он же мой отец! Он дома, отдыхает. Эти проповеди дорого обходятся ему.
- Это мистер Макдональд, - представил Митчелл. - Он возглавляет Программу.
- Божечкм! - воскликнула Юдит. - Какая честь...
Она казалась по-настоящему взволнованной.
- А это мистер Томас, - продолжал Митчелл. - Мой шеф.
- Сослуживец, - уточнил Томас.
- Юдит Джонс, - представил Митчелл. - Моя невеста.
- Ну, Билл, - протянула она, - это не совсем так.
Они разговаривали тихо, как заговорщики, и голоса их звучали странно из-за эха в коридоре. Митчеллу казалось, что он играет роль в пьесе, в которой персонажи пытаются общаться через бесконечные пещеры, множащие эхо.
- Ваш отец знает, что мы пришли с ним повидаться? - спросил Макдональд.
Юдит покачала головой.
- Его бы уже не было здесь, если бы он знал. Он не любит встречаться с людьми. Не любит людей, которые чего-то хотят от него, которые хотят поспорить с ним. Он говорит, что у него нет времени, но, если честно, просто не любит этого.
- И что, мы так просто ворвемся к нему? - спросил Макдональд.
Юдит помрачнела, словно готовясь к чему-то неприятному.
- Я вас представлю. Постарайтесь его... не волновать. Она направилась к двери, но вдруг обернулась. - И не обращайте внимания, если он покажется вам невежливым. На самом деле все не так: он делает это ради самообороны. Она скользнула внутрь, оставив дверь приоткрытой.
- Отец, - услышал Митчелл ее голос, - какие-то люди пришли повидаться с тобой.
Прежде чем отец успел что-либо сказать, Юдит быстро открыла дверь.
- Это мистер Макдональд, - сказала она. - Он руководит Программой. И мистер Томас, он работает с Биллом Митчеллом. Ты помнишь Билла?
На старом металлическом стуле у старого туалетного столика с зеркалом сидел мужчина, выглядевший настолько старым, что годился Макдональду в отцы. Волосы его были снежно-белыми, лицо покрывали морщины. Черные, как у Юдит, глаза вспыхнули при виде пришельцев, но огонь в них тут же погас, словно захлопнулась дверь, и старик опустил взгляд.
- Я помню Митчелла, - произнес он. Голос у него был утомленный, старческий, призрак того голоса, что наполнял стадион над ними. - Я помню этого вульгарного богохульника, атеиста, насмехающегося над верой других, распутника с моралью гориллы. А еще я помню, что запретил тебе встречаться с ним. Остальных я тоже не желаю видеть...
- Мистер Джонс... - начал Макдональд.
- Убирайтесь! - отрезал старик.
- Мы оба старые люди, мистер Джонс... - начал Макдональд.
- Иеремия, - поправил старец.
- Мистер Иеремия...
- Хватит просто Иеремии, а Иеремия не разговаривает с атеистами...
- Я ученый...
- Атеист.
- ...и хотел бы поговорить о Послании.
- Я слышал его.
- Напрямую?
- Я услышал его от Бога, - хрипло сказал старик. - Вы слышали его более прямо, чем я?
- Вы услышали его до того, как оно было принято Программой, или после? - спросил Макдональд.
Иеремия со вздохом откинулся на спинку стула.
- Прощайте, мистер Макдональд. Вы хотите поймать меня...
- Я хочу поговорить с вами...
- Я говорю о Послании, но не о том, которое вы принимаете у себя в совершенно непонятном виде. Послание - мое послание - идет от Бога и говорит о вашем Послании. А ваше от Бога?
- Возможно, - сказал Макдональд.
Иеремия - он уже поворачивался к ним спиной - замер и пристально посмотрел на Макдональда. Митчелл тоже.
- Я не знаю, от кого оно, - сказал Макдональд. - Возможно, и от Бога.
- Но вы сами так не считаете, - заметил Иеремия.
- Нет, - согласился Макдональд. - Но утверждать не берусь. Мне не было такого откровения, как вам. Моя мысль открыта, а ваша?
- Не заперта мысль, открытая для правды, а не лжи, - сказал Иеремия. - Значит, вы не прочли свое Послание?
- Не прочли, - признал Макдональд.
- Когда вы его прочтете, - сказал Иеремия, жестом выпроваживая их, - тогда и приходите говорить со мной.
- Но если... когда мы его прочтем, вы приедете к нам?
Черные зрачки Иеремии пытались заглянуть Макдональду в душу.
- Прежде чем вы объявите его всем остальным?
- Да.
- Приеду. - Белая ладонь, поднялась, чтобы поддержать голову, опускавшуюся ей навстречу. Гости не шевелились, и Иеремия поднял взгляд.
- Чего вы хотите от меня? - устало спросил он.
- Ваши публичные богослужения настраивают людей против Программы, - сказал Макдональд.
В черных глазах замерцали огоньки.
- Я возглашаю истину.
- Ваша истина создает атмосферу, в которой люди могут закрыть Программу, помешать нам прочесть Послание, запретить нам дальнейшее прослушивание.
- Я возглашаю истину, - повторил Иеремия. - Мы одни, и этого ничто не изменит. То, что произойдет, когда люди узнают правду, находится в руках Бога.
