- Отлично, - сказал Макдональд.
- А что вы собираетесь делать с китайцами? - спросил Томас. - Они назвали послание капиталистическим заговором для отвлечения внимания мира от американского империализма. Может, следовало известить их перед тем, как широко сообщать об этом.
Макдональд пожал плечами.
- Об этом не беспокойтесь. Их ученые затребовали ленты с записями.
- Русские заявили, будто приняли Послание еще год назад, - заметил Митчелл.
- Эти лент не требуют, - сообщил Макдональд. - Вероятно, сами теперь принимают - они ведь знают, где искать.
Томас вздохнул.
- Боюсь, мы только добавляем тебе хлопот.
Макдональд улыбнулся.
- "Господи, Братец Черепаха! - говорит тогда Братец Лис. - Не видел ты еще хлопот, а коли хочешь увидеть, так походи со мной подольше, и будет у тебя их в достатке!"*
Такси остановилось перед аэропортом, и Макдональд вынул из счетчика свою кредитную карточку.
- Идемте со мной к стойке с сувенирами, - окликнул он через плечо своих спутников. - Я хочу выбрать что-нибудь для Марии и Бобби. - Когда они поравнялись с ним, он добавил: Я изменил заказ. Хочу, чтобы вы вернулись со мной в Аресибо.
Электрическая катапульта выстрелила очередной реактивный самолет, и пол задрожал. Секундой позже раздалось низкое "ш-ш-шу" и затихающий грохот.
- Перед отъездом мне нужно уладить несколько дел, - сказал Митчелл.
- Для блага Программы, - заметил Макдональд, - я считаю, что вам надо какое-то время держаться подальше от Юдит.
- Иеремия тоже так считает, - буркнул Митчелл.
- Он пророк, это факт, - угрюмо произнес Томас. - И очень опасен.
- Потому я и хочу, чтобы вы вернулись со мной, - объяснил Макдональд. - Хочу, чтобы вы вновь прониклись атмосферой Программы, работой и горячкой на пороге решения.
* Дж. Харрис. "Ночи с дядюшкой Римусом".
Если вы сумеете это выразить и передать, возможно, мы нивелируем растущее влияние Иеремии и его сторонников.
Томас покачал головой.
- Мы не будем выступать против Иеремии. Он честен, но одержим видениями, как поэт. Он живет в собственной реальности.
- Это старая сволочь, - вставил Митчелл.
- Основы веры этого человека оказались под угрозой, сказал Макдональд, - и он защищает свой мир. Солитариане не могут сосуществовать с фактом наличия разумной жизни на других планетах.
- Тогда почему вы пригласили его к себе? - спросил Митчелл.
- Потому что он так же честен, как и фанатичен, - сказал Макдональд. - По-моему, вполне возможно, что, увидев перевод, он поймет и изменит свое мнение.
- Или не поймет и погибнет, - заметил Томас.
- Да, - признал Макдональд. - Такое тоже может быть.
- Насколько серьезно он грозит Программе? - спросил Митчелл.
- Серьезнее всех прочих с момента начала Программы, - ответил Макдональд. - В этом заметна ирония судьбы, и то, что сейчас творится, вполне подходит ко всей истории Программы самый критический момент наступает, когда выполнена задача, для которой ее создавали. Пятьдесят лет без результатов прошли, как у Христа за пазухой, но с момента Приема послания существование наше оказалось под угрозой.
Томас рассмеялся.
- Ученые - опасные люди. Они задабривают тебя игрушками, а когда те вдруг оказываются настоящими, начинают беспокоиться.
- А что могут сделать солитариане, кроме болтовни в своем кругу? - спросил Митчелл.
- Они сильны, - сказал Макдональд, - и становятся все сильнее. Они хотят заблокировать Программу и давят на сенаторов и конгрессменов. Несмотря на вашу деятельность, несмотря на то, что я назвал общественным одобрением, им по-прежнему удается играть на чувстве первобытного страха перед встречей с кем-то лучшим, чем ты сам. А капеллане, несомненно, лучше нас.
- Это почему? - спросил Митчелл более резко, чем хотел бы.
Пол вновь задрожал. Стойка с сувенирами находилась прямо перед ними, и Макдональд уже осматривал ее полки.
- Они явно старше нас и располагают большими возможностями, - сказал Макдональд. - Их красные гиганты старше нашего Солнца на миллионы, а может, на миллиарды лет, если судить по влиянию массы на эволюцию звезды. Во всяком случае, мы не можем принимать радиопередачи с других планет, не говоря уже о такой ретрансляции, чтобы они годились для повторного приема на планете, откуда пришли.
- "Маленькая щебетунья!" - полупропел, полупроскандировал Томас. - "Пепси-кола - то, что надо!" Его передернуло.
Макдональд купил жене новую книгу, романтическую историю о любви и опасностях на орбите, а для сына - трехмерную модель Солнца с окружающими его звездами в радиусе пятидесяти световых лет, включая - а как же иначе! - Капеллу, после чего, решив, что восьмимесячному младенцу модель будет непонятна по крайней мере еще год или два, купил ему огромного набивного страуса. Птица была так велика, что пришлось сдать ее в багаж.
- Робби!
В маленьком зале ожидания аэропорта на окраине Аресибо Мария старалась не рассмеяться при виде птицы-гиганта, стоящей перед нею на длинных ногах.
- Тихо, тихо, Бобби, - успокаивала она плачущего ребенка. - Он не сделает тебе ничего плохого. Привезти такое чудище маленькому ребенку! - Женщина укоризненно посмотрела наМакдональда.
Митчелл подумал, что никогда и нигде не видел такой красивой женщины. Интересно, как она выглядела в двадцать... или даже в тридцать лет? Да, у Макдональда были две важные причины торчать в Аресибо - жена и работа.
- Ну и тупица же я, - сказал Макдональд, словно его только что осенило. - Выходит, я не понимаю своих же домашних.
- Зато, - заметил Томас, - вы отлично понимаете и находите общий язык с любым другим.
- Бросьте! - махнул рукой Макдональд. - А Иеремия?
- По крайней мере вы заставили его слушать, - продолжал Томас, - и пообещать, что он приедет.
Мария широко улыбнулась.
- Правда, Робби? Ты сумел переубедить его?
- Это еще не известно, - сказал Макдональд. - Ну, иди сюда.
Он вытянул руку к плачущему малышу. Тот доверчиво позволил себя взять, стараясь при этом не смотреть на страшную птицу. Почти сразу же он перестал рыдать, еще немного повсхлипывал и совсем успокоился.
- Ну-ну, Бобби, - сказал Макдональд, - ты же знаешь, папа не принес бы тебе ничего гадкого, хотя сначала, конечно, ты мог испугаться. Ну, ладно, пошли с нами, - обратился он к страусу, смотревшему черными непроницаемыми глазами из пластиковых глазниц, - мы еще дорастем до тебя.
Сунув птицу под мышку, он двинулся к выходу, но вдруг остановился.
- Что у меня с головой? - спросил он Марию. - Я ведь с гостями; Джорджа ты знаешь, а симпатичный джентльмен - это Билл Митчелл, влюбленный, которому не благоприятствуют звезды.
- Привет, Джордж, - Мария подставила ему щеку для поцелуя. - Привет, Билл, - она протянула руку. - Надеюсь, звезды станут к вам благосклонны, как и ко мне.
