— Эй, вы! Что делаете? Его машина гам! — раздался голос офицера.
— Можешь сам в ней ехать, — раздраженно сказал Лосе, садясь в лимузин. В толпе снова захохотали, даже некоторые полицейские не могли удержать улыбки. Шлиссер задыхался от ярости, но какое-то инстинктивное чувство заставило его сдержаться. Он сделал знак офицерам:
— Пусть сидит. Поехали.
Министр с облегчением откинулся на спинку сиденья, взглянул на Лосса, расположившегося справа от него. Лицо нарушителя, казалось, окаменело. Оно не выражало ни страха, ни удивления. Шлиссеру даже почудилось, что преступник считает себя в какой-то степени господином положения. Чем это объяснить?
Лимузин, набирая скорость, рванул с места. За ним двинулась шеренга полицейских машин.
Лосе, полуобернувшись, искоса посмотрел на министра. Лицо Алессандро было бледным, но глаза смеялись. Он имел вид человека, решившего хорошенько погулять перед смертью или, как говорят, умереть с музыкой. В преступнике — Шлиссер это чувствовал ясно- удивительно переплелись спокойствие и тревога, уверенность и истерия. Случай был из ряда вон выходящим, и министр колебался в выборе наказания для Лосса. Немедленно отправить его в тюрьму? Или, может, отвезти его к себе и самому заняться удивительным происшествием?
Колебания Шлиссера были внезапно прерваны самим нарушителем. Лосе оглянулся вокруг, как бы оценивая обстановку, и бесцеремонно спросил:
— Куда вы меня везете?
— Не ваше дело! — грубо ответил Шлиссер.
— Вы, наверное, думаете, что арестовали меня? — иронически прищурился Лосе.
— Я не думаю, я сделал это.
— Ошибаетесь!
Министр, пожав плечами, повернулся к преступнику:
— Зачем вы фиглярствуете? Кто вы? Что означает ваше странное поведение?
Лосе засмеялся.
— А вы все-таки заметили, что мое поведение странное? Это хорошо. Только я не фиглярствую. Вы задумались над тем, как я проник в подземелье? Почему, не работала сигнализация? Как случилось, что сложнейшие механизмы остались неповрежденными, а я очутился в складе золотого запаса?
— Я докопаюсь до этого! — отрезал Шлиссер. — Вы забываете, с кем имеете дело.
— Слышал! — заверил Лосе. — Молва о вас идет по всей Испании. Но не валяйте дурака, сеньор Хуано.
— Как вы смеете?! — вскипел Шлиссер.
— Не горячитесь… Вы ничего не узнаете, если я сам этого не захочу. Я поехал с вами лишь потому, что сам пожелал этого. Но если хотите разговаривать, то только в вашем кабинете, наедине. Поняли?
Два разных чувства боролись в душе Шлиссера. Одно- воспитанное долгой полицейской службой — требовало немедленно покарать негодяя, оскорбляющего всемогущего шефа полиции, а другое — неясное, подсознательное — подсказывало, что надо выждать, не спешить с выводами.
— Чего же вы хотите от меня?
— Я скажу это в вашем кабинете.
Лимузин министра с сопровождающими машинами уже подъезжал к тюрьме — огромному угрюмому зданию, расположенному в северной части Мадрида. Шлиссер нажал кнопку звонка, сказал в микрофон:
— В министерство. Живо!
Шофер удивленно оглянулся, но молча повиновался. Колонна машин круто развернулась и помчалась назад. Лосе удовлетворенно усмехнулся.
— Запомните, что я буду слушать только о серьезных вещах.
— Я именно это и имел в виду, — отозвался Лосе.
Лимузин снова выехал на улицу Алькала и вскоре остановился возле министерства. Открылись дверцы. Лосе первым выскочил из машины. Несколько полицейских окружили его с оружием в руках.
— Оставьте его, — бросил министр, — он пойдет со мной.
Полицейские расступились. Они с недоумением смотрели, как сам министрполиции, всемогущий Шлиссер, направляясь в свою резиденцию, шел рядом с преступником.
У входа министр остановился и крикнул офицерам:
— Поставьте усиленную охрану. Разместите посты в коридорах. Чтоб мышь не могла проскочить!
Лосе снова насмешливо взглянул на Шлиссера, но промолчал. Следуя за министром, он вошел в его огромный служебный кабинет. Шлиссер остановился возле стола и указал рукой на стул.
— Я не буду садиться, — мотнул отрицательно головой Лосе, — садитесь и слушайте.
И снова в груди министра поднялась волна раздражения. Он гневно сверкнул глазами на собеседника и прохрипел:
— Мое терпение и мягкосердечность…
— Оставьте при себе вашу мягкосердечность! — отрубил Лосе. — Вся страна знает ее. Поймите же, наконец, что обыкновенный преступник не разговаривал бы с вами так, как я. Постарайтесь усвоить это и не перебивайте меня.
Резко открылась дверь. На пороге появился сухощавый человек. Лосе, увидев его, помрачнел. Он узнал заместителя министра Коммеса,
В кабинете установилась напряженная тишина. Шлиссер с удивлением переводил взгляд с одного на другого, стараясь понять, что связывает этих двух, таких разных, людей. А в памяти Алессандро с необычайной яркостью возникли страшные картины нечеловеческих пыток в тюрьме Санта-Пенья. Он как бы снова ощущал нестерпимую боль от ударов, смертельные объятия «распашонки». Жажда мести, расплаты за вынесенные мучения, вспыхнула в сердце с новой силой.
— Лосе? — не веря своим глазам, воскликнул Коммес.
— Сеньор Мигуэль, откуда вы знаете этого человека? — изумленно спросил Шлиссер.
— Святая Мария! Да ведь это же узник из тюрьмы Санта-Пенья! Он был причастен к бегству Мориса Потра, помните?
— Вот как, — протянул министр. — Интересная птичка!
— Но дело в том, — взволнованно продолжал Коммес, — что при мне этот самый Лосе умер.
— Умер?
— Да.
— Скажите лучше — был убит по вашей милости, — сурово вставил Лосе.
— Это не имеет значения. Меня интересует другое — как вы могли остаться живым? Или в тюрьме вся администрация продажна или это… чудо!
— Что вы скажете на это, Лосе? — Шлиссер был явно взволнован.
— Ничего, — пренебрежительно ответил тот, — прикажите сеньору Коммесу выйти вон. Я буду говорить только с вами.
— Мерзавец! — крикнул Коммес. — Ты забыл мой урок в Санта-Пенья?
— Я ничего не забыл, — прошипел Лосе с ненавистью. — Я постараюсь никогда не забывать этого. Но вы сами забыли, что я — призрак. Я пришел с того света.
Он сделал шаг к заместителю министра. Тот побледнел, испуганно отшатнулся. Алессандро засмеялся.
— Сеньор Мигуэль, — вмешался Шлиссер, — я прошу вас — выйдите на несколько минут. Дело слишком серьезное…
— Сеньор Хуано…
— Я прошу вас!
Коммес с обиженным видом пожал плечами и демонстративно вышел из кабинета.
