вообще здесь были. Посмотрим, что дальше…
Сырость жуткая. Вода стоит низкая. Достаточно прозрачная вода – в слабом свете видно, что под
ней нет и дохлой крысы. Кстати, дохлые крысы здесь как раз есть – раздулись и плавают,
приветствуя меня растопыренными лапами. Пнул крысу сапогом, и она – отплыла в тихом шелесте
потревоженной воды. Присел на корточки, схватил дохлого зверька за хвост. Надавил на вспухший
живот выловленной крысе – изо рта у нее потекла все та же вода. Нахлебалась… Эта крыса –
потонула. И она здесь такая не одна.
Подумал, прикидывая варианты. Или вода резко поднялась ровно доверху – так, что зверьки
выбраться не смогли, или… Химикатами их потравили. Такими, что они сразу не подохли, а
утонули – упали в воду и захлебнулись, будучи не в силах выкарабкаться. Нейропаралитический
газ пустили. И он не крысам предназначался – точно.
Как я понял из несвязной речи старика, его подопытный приятель концы отдал, спустя
определенное время. Выходит, они его насмерть травить не намеревались вначале – живым взять
думали. А насмерть он отравился из-за Штрассера. Штрассер одноглазый их подопытного
подтравленного нашел и возиться с ним начал – помешал он им его вернуть, пытаясь вытащить и
помощь оказать. Они знали, что скопившийся внизу газ Штрассеру приятеля наверх вытянуть не
позволит, и знали, что Штрассер не позовет никого, испугавшись их расправы. Им излишнего шума
35
поднимать никак нельзя – они и стали ждать тихонько, пока их подопытный концы отдаст, а
Штрассер вернется в подвалы и попадет к ним в руки, не крича и не сопротивляясь в проулке. А он
к Клаусу отправился совета просить – они и старика с ним отследили. Нет, не соврал старик…
С сумасшедшими всегда трудно: никогда не знаешь наверное – правду они говорят или то, что
считают правдой. Когда человек врет – видно, а когда он говорит не правду, но уверен, что говорит
правду, – и черт ногу сломит среди его измышлений. Нет, старик химик не совсем свихнулся, хоть и
помешался серьезно, и опростился порядком. Он опустился так, что неряхой стал, но полностью
еще рассудка и памяти не потерял.
А вот и они… вот и по мою душу пришли. Черт… Сзади подходит один. За мной крадется –
точно.
– Ты что здесь делаешь?!
Поднялся, поворачиваясь к военному в штатском и поднимая перед ним прихваченную крысу.
– Крыс травлю! Вам здесь находиться нельзя! Ядовитых веществ надышитесь!
– Ночью травишь?!
– Так они ж ночью выходят! И я – ночью!
Человек в штатском – он, похоже, из охраны объекта – подошел ближе.
– Покажи документы.
– А какие права вам позволяют мои документы требовать?
Он, верно, решил проявить твердость и надавить на меня.
– Показывай удостоверение.
Зря он так. Мой Вольф, конечно, обладает должной выдержкой, но давления не выносит.
– Покажите мне ваше удостоверение – покажу вам свое.
– Не припирайся со мной.
– Мне ваш тон, как понимать? Я его, как угрозу понимаю.
– Правильно понимаешь.
– Зря вы так. Я ведь полицию вызову.
– Не вызовешь.
Я навел на него “волчий взгляд”, расправил плечи и напряг руки, намереваясь поставить его на
место.
– Я с вами тоже в таком тоне могу – так что не надо со мной так… Подождите полицейских – они
все решат по порядку.
Он терпеливо ждет, и я с действиями не тороплюсь. Не собираюсь я с ним в бой вступать без
крайней необходимости. Попытаюсь протянуть время, действуя ему на нервы и давя на психику.
Получится – он мне поверит и оправится прочь.
Я перехватил фонарь, неловко вытаскивая телефон из подсумка. Опустил глаза к экрану, ища
плохо проходящий сигнал. Смотрю краем глаза на военного в штатском. Присматриваюсь к нему
настолько пристально и незаметно, насколько получается.
А в голове проносятся варианты действий… Дуплетом в грудь – одна входная, две выходных – и
броня к черту. Он – падает в воду, я – даю деру. Только он, похоже, не один. Другой в тени, видно,
стоит – ждет, что я выкину. Тогда я… Стреляю навскидку в одного, в другого, в третьего. Да, их
трое… Плохо… Риск велик, что они меня вынудят все патроны на них расстрелять. Перезаряжать
придется. А спрятаться некуда, открытым совсем останусь. Хорошо… Попробую так… Пистолет
возвращается в исходное – падаю в воду, выбрасываю пустую обойму, вставляю полную,
поднимаюсь и открываю огонь. И все отправляется прямиком к черту – и они, и я, и мое
поручение…
Время торопит принимать решение. Я готовлюсь действовать, сосредотачиваясь, а он…
Он долго ждать не стал, отступил в темноту и скрылся. Я поднял голову, посмотрел кругом,
пожал плечами и пошел спокойно дальше. Похоже, он поверил в мои честные намеренья. Только
все равно – поосторожнее надо. Решил, что дойду до конца и посмотрю – удастся им меня с
маршрута снять или нет. Выставят так выставят – сопротивляться особо не стану. Конечно, буду
стараться, чтобы им не так просто меня выдворить было, только и убедительности честного
травильщика крыс терять не буду. Травильщик Вольф мне еще пригодится – надежный он человек.
36
Скривил рот, вспоминая предупреждение старика Крюгера. Правду он сказал – неподалеку они
ошиваются.
Глава 3
Никто меня не выпроводил – поверили, пропустили. Беспрепятственно преодолел проход,
проверил путь и повернул обратно. Сначала пристально прослеживали, а потом присмотрелись и
замечать перестали. Мне на руку. Таких, как мой Вольф, редко тщательно проверяют – чаще не
проверяют вообще. Ведь с ним вроде все ясно – вроде он при деле и таскается в окрестностях,
часто в округе на глаза попадаясь. Все здесь уверены, что моего Вольфа хорошо знают, хоть никто
о нем ничего и не знает толком. Трудно с ним концы найти…
Нравится он мне вообще – Вольф… Привык я к нему. Даже не хочется из его шкуры порой
вылезать. Гоняет на мотоцикле, делает, что в голову взбредет. А гер Вебер, хоть и деловой, хоть и
удачливый с вида… Скучный он, тоскливый какой-то – сидит себе на съемной квартире, с
документами возится, выезжает на деловые встречи только. Да и в очках еще – пусть и с
