пошел.
Обменял солидную машину на видавшего виды “железного коня”, с изношенной курткой
застегнул под горло шкуру Вольфганга и понесся навстречу ветру. Вольфганг – парень не из
везучих. Он старается выбраться из трущоб, но всегда – возвращается. И сейчас, пусть и после
достаточно длительного отсутствия, он – вернется в индустриальный город с ветшающими
зданиями и знающими зло людьми.
Глава 12
Проверяю подходы к объекту, размещенному под больничным корпусом в качестве секретного
исследовательского центра, испытывающего на людях новую аппаратуру и препараты. На деле и на
другом, на высшем, уровне секретности сотрудники лаборатории заняты изучением не только
лекарственных средств и заразу они здесь разводят не только в поисках лечения. Поэтому путь и
привел Вольфа в эти подземелья.
Вольф, травильщик крыс, как нельзя лучше подходит для дела и вписывается в окружающую
среду. Он то, что надо, для поиска подземных подходов и получения необходимых сведений от
31
низших слоев общества. К этому всему его здесь еще и знают. Его образ – мой задел с прежних
времен. Так что никаких новых лиц и никаких подозрений.
Часть II
Эх, подвела подкорка
Глава 1
Не зря Степан Петрович меня худеть заставил – теперь мне, и правда, раз плюнуть протиснуться
хоть в сливную трубу. А в сточном канале – мне теперь вообще раздолье. Есть, где разгуляться.
Передо мной открываются новые возможности, и я их задействую.
От достаточно долгого голода энергия, выделенная на добычу пропитания, так и прет. Все
реакции обострены – их не притупляют даже последствия бессонной ночи. Во мне проснулось
хищное чутье, и, пока я не начну слабеть от голода, оно будет верно вести меня вперед.
Остановился в тоннеле, возле еще не встречавшейся мне дыры в стене. Слушаю усиленную
темнотой тишину – она отворяет передо мной тесное помещение и… Похоже, чье-то хриплое
дыхание. Проверить надо. Не стоит так сразу доверять подсказкам нового и непривычного для
меня нюха. Думаю, “волчий взгляд”, видящий в темноте, не подведет. Посмотрим…
Прокрался через завал крошеного бетона и шагнул во мрак подвала. Встал во весь рост,
всматриваясь в окружающую меня мглу. Кажется, кто-то шевелится в углу. В моей руке вспыхнул
холодный луч фонаря. Выхватил светом, копошащегося в тряпье, вяло вылезающего из ветоши,
человека. Черт… Угораздило же на бродягу нарваться.
Человек закашлялся и закрыл лицо от света скрюченной рукой. Он молчит, а я думаю, что с ним
делать. Убрать его как-то надо с дороги. Не должен я был здесь со всяким сбродом встречаться.
– Детерминатор?
Он перевел дух, отнял от привыкших к свету глаз руку, поднялся, что-то прохрипел. Я подошел к
нему.
– Вольф, ты?
Я всмотрелся в перепачканное лицо внимательнее. Черт… Старик Клаус Крюгер…
– Я!
– Охотник на крыс…
– Клаус, это ты!
– А кто же еще? Не сразу узнал тебя, Вольф. Выглядишь ты что-то неважно.
– Да в последнее время как-то так дела идут.
– Я уж вижу. Вечер поздний, а ты все крыс травишь.
– Развелись заразы – вот и извожу. Клаус, а ты что здесь, на окраине, делаешь?
– Скрываюсь. Глухое место, да не такое гиблое, как прежнее.
– Скрываешься? Это от кого?
Старик, мрачно ухмыляясь беззубым ртом, стукнул трясущейся рукой по сваленному в кучу
тряпью.
– Садись, Вольф, я тебе расскажу. Только это страшная тайна.
Усмехнулся ему в ответ, стягивая перчатку и прикуривая сигарету.
– Такая уж страшная?
– Ужасная, Вольф.
Водрузился на груду барахла, устраиваясь удобнее.
– Давай. Выкладывай.
– У тебя есть что-нибудь поесть?
– Нет. Я ж здесь крыс травлю жуткими химикатами. Не положено мне с этой отравой снедь
таскать. Я тебе сигареты отдам, старик.
– Годится. Когда есть и курить нечего – совсем тоскливо становится.
32
– Это точно.
– Смотри, Вольф…
Грязная тряпица, протянутая мне старческой рукой, задрожала в зыбком свете. Взял обрывок
тряпки, осматривая.
– Это что еще такое?
– Моя тайна, Вольф… Ты с другой стороны посмотри. Поднеси к свету.
Я перевернул обрывок, посветил на него и… Едва удержался, чтобы не задохнуться дымом,
чтобы не закашляться и не выдать себя с головой. Знакомый код на грязном клочке кожи –
человеческой кожи.
– И что это?
– Штрихи видишь?
– Вижу. Затертые.
– Одни – затертые, а другие – четкие. Это коды, Вольф. Они ставят такие на всех своих
подопытных. Это их шифры.
Верно все выживший из ума старик говорит. Так они и делают. И про то, что один код затерт, а
другой – четок, верно. Обезврежен был объект. Заражен и – обеззаражен.
– Ты что несешь, старик? Совсем с ума сошел?
– Петерсен пропал… А через неделю…
– Ты постой, я не понимаю.
– Ты слушай, Вольф. Так через неделю он появился. Вернее, на него одноглазый наткнулся. Его
Штрассер одноглазый в люке едва живого нашел. Хотел вытащить, только не получилось –
спуститься у него не получилось. Плохо ему стало, душно – воздуха ему внизу не хватило. Тогда
Петерсен, умирая, ему это отдал – кусок своей кожи отдал… вырезал сначала, а после – Штрассеру
отдал. Штрассер мне показал, совета спросил. А ночью и он пропал. Понимаешь? Пропал… Не
знаю теперь, что мне и делать. Решил – скрыться, пока не поздно. Пока решил скрыться здесь,
только не знаю, насколько здесь…
– Ты что, серьезно, Клаус?
– Серьезно, Вольф. Я скрываюсь от них… А они меня – ищут… Они приходили… Я видел их…
Я скрылся от них – они не нашли меня…
– Параноик ты, Клаус.
– Не веришь?
– Не знаю еще. А труп в люке остался?
– Пропал труп… Забрали его…
– А ты люк проверял?
– Ходил туда со Штрассером еще… Пока Штрассер еще не пропал… Не было Петерсена – тела
его не было… Пустой был люк…
Я еще раз осмотрел клочок кожи. Именно этот код. Именно за этой заразой мы так охотимся.
Именно эту заразу они так таят и стерегут. Вирус-целитель, уничтожающий все другие. Он –
совершенен, но – опасен. Он – наше спасение, но – ненадежное… как все наше оружие, как вся
