Вернувшись к кассе, я снова был вынужден встать в конец длинной очереди. Я не мог понять, почему всё здесь было устроено так непонятно, неудобно. Если всем тут хочется продавать билеты именно так, то почему нельзя было открыть больше кассовых окон? Почему все вокруг меня мирятся с подобным положением вещей?…
Потратив полчаса на бесполезное занятие – переминаясь с ноги на ногу, шаг за шагом продвигаться вперед – я вновь оказался у окошка кассы.
– Рейс U3975, на завтра один билет, – произнес я.
Лицо женщины в кассе нахмурилось и деловито уставилось в, вероятно, расположенный перед ним монитор. Заклацали клавиши.
– Билетов нет, – провозгласила кассирша, не поднимая головы.
Внутри меня всё рухнуло. Я даже подумать не мог о том, что билетов может не быть. Как это, нет билетов? Почему же тогда это не было указано на информационном табло? Хорошо, нет, и что мне делать теперь? Опять искать на табло следующий рейс? А если на него не окажется билетов?… Я молчал.
– Есть на проходящий NT4392, в 15.50, жесткое место. Берете? – угрюмо проговорило лицо.
– Беру, беру, – закивал я, радуясь случайно свалившемуся на меня счастью.
– Ты чего головой машешь, – недовольно сказало лицо в кассе, – в камеру смотри. Я что, за тобой сама должна со сканером бегать…
Я устремил взгляд наверх. Там, над окошком кассы действительно располагался чёрный глазок.
– Палец давай прикладывай, – гневно закричало лицо в кассе. – Да не туда… К камере. Пона приходят тут, всякие, даже расплатиться не могут…
Через пару секунд, из окошка кассы вылез листок. Посмотрев на него, я понял, что это мой билет. Смущенный тем, что Система не затребовала от меня никакой подтверждающей информации, я решил уточнить…
– Извините, а пароль? Чтобы расплатиться, куда мне ввести пароль? – обратился я женщине в кассе.
Её лицо побагровело.
– Пароль? Пароль ему подавай! Да ты откуда такой взялся. Нет, вы посмотрите на него… Он не доверяет нашей Системе!
Очередь зашикала на меня.
– Я вот сейчас поставлю тебя на контроль, будешь знать! Оборванец! Понаприезжают тут и строят из себя… Подавай ему пароль!
Лицо женщины, покраснев, всё громче орало на меня.
Я огляделся, пытаясь найти хоть у кого-то из окружающих поддержки, однако увидел, как люди, боязливо оглядываясь, отодвигаются от меня.
– Не надо, ничего не надо, я же не знал…, – начал оправдываться я, понимая, что уже без пароля расплатился за билет. Это было то, о чем предупреждал меня Майк – упрощенная система платежей. – Я из Аптауна…
Схватив билет, я кинулся прочь. Я остановился только тогда, когда, пробежав, как мне показалось, добрую сотню метров, наконец-то почувствовал себя в безопасности. Я не мог отдышаться. Мне отчаянно хотелось забыть багровое лицо продающей билеты женщины, её брань, осуждающий ропот стоящих в очереди людей.
– Так вы из Аптауна?… – раздалось где-то рядом со мной.
Я обернулся. Передо мной стояла женщина лет двадцати пяти. Правильные черты лица, блеск глаз… Она была в традиционном для мидлтаунцев сером костюме, но что-то разительно выделяло её из толпы. У неё был бронзовый загар.
– Милена, – сказала она и дружелюбно протянула мне руку. – Так вы действительно из Аптауна?
Я утвердительно кивнул головой. Милена улыбнулась.
– Не обращайте внимания на кассиршу, – сказала она, беря меня под руку. – Эти люди из Даунтауна, низший класс… никто из нормальных людей, на такую работу не согласится.
Увлекаемый движениями этой женщины, я пошел за ней.
– Не хотите скинуть мне свою визитку, – сказала она, доставая коммуникатор.
– Да, конечно…, – засуетился я.
Уверенность этой женщины, её невозмутимость, манера общения всё больше завораживали меня. Похоже, в этом таком непонятом, чужом Мидлтауне, мне удалось обрести друга.
Увидев мою визитку, на экране своего коммуникатора, Милена приподняла бровь, а через секунду расплылась в ещё более приветливой улыбке. Я понял, что нравлюсь ей.
– Надолго вы к нам? – спросила она.
– У меня билет на завтра, на 15.50…, – пробормотал я.
Глаза Милены просияли.
– И чем вы планируете заниматься до завтрашнего утра? Вы у нас в первый раз?
Её внимание было мне приятно. Я подумал о том, что никогда раньше не встречал таких женщин. Яркая, соблазнительная… Как же разительно отличалась она от аптауновских недотрог. Нет, на верхних этажах мне такую не найти…
Заметив моё замешательство, Милена ещё шире улыбнулась и предложила:
– Позвольте, я покажу вам город. Уверена, вам у нас понравится.
Мне не хотелось смотреть город и в Мидлтауне мне совсем не нравилось, но запах, исходящий от этой женщины был настолько притягателен, что я, забыв обо всём, пошел за ней.
– Сначала вам нужно переодеться, – снова беря меня под руку, заговорила ОНА. – Зря вы так перепачкались. Вы, верно, решили, что у нас тут совсем уж низ…
Я испугался. Что она думает обо мне? Догадывается ли, что я был внизу? Однако Милена, как ни в чём не бывало, продолжала:
– Мы пойдем в «Белиз» – самый престижный в Мидлатуне магазин. Там вещи, которые попадают к нам из Аптауна. Модели свежих сезонов… Обязательно подберем вам там что-нибудь.
В движениях этой женщины было что-то привлекательное… Уверенно продвигаясь сквозь толпу, Милена вела меня к выходу. Когда мы оказались на улице, город показался мне изменившимся, другим. По-прежнему стоял вечер. Грохотали шумные «гармошки» электричек, подвесные вагончики проносились над головой, прохожие также как и раньше суетились… Но город был уже не таким. Он перестал быть однообразно-серым, стал цветным. Яркие огни раскрасили улицы. Переливающиеся блики осветили стены домов. Включились рекламные плакаты, разноцветные вывески загорелись со всех сторон. Никогда раньше я не видел такого их количества. Рекламировалось всё – бытовые товары, продажи в кредит, сигареты, алкоголь, дешевые магазины. Всё то, что в Аптауне было либо запрещено, либо посчиталось бы вульгарным, здесь, видимо было нарасхват. Ни тебе дорогих автомобилей, ювелирных украшений, экзотических мест отдыха, продуктов здорового образа жизни… Яркая дешевая реклама Мидлтауна изумляла и вместе с тем околдовывала меня.
Попросив меня посмотреть в глазок камеры и оставить отпечаток пальца, Милена сняла для нас подвесной вагон. Рассчитанный не более чем на двух пассажиров, он избавил нас от неудобств переполненных людьми электричек. Расположившись в покрытом дешевой обивкой кресле, я наконец-то почувствовал отсутствие толкотни. Впервые за несколько часов никто не наступал мне на ноги, не напирал сзади, не пихал. Наконец-то я не чувствовал прикосновений чужих тел, не видел мельтешащих перед глазами прохожих. Милена села напротив. Открытый железный вагончик, без стекол, с одной лишь только металлической крышей, громыхнув, взмыл вверх. Нашу кабинку трясло на поворотах.
