- Так, - машинально согласился Ники, хотя ничего не слышал из ее объяснений, занятый своими мыслями. - Но тогда, Нуми, тогда это означает, что и на Земле, и на Пирре...
Его слова были прерваны жалобным плачем. Девочка бросилась ему на грудь, хрупкое ее тельце затряслось от рыданий.
- Нуми! Ну что ты... в чем дело? - Он неловко обнял ее, пребывая в полной растерянности.
- Значит и на Пирре! И на Пирре... Там еще больше... - говорила, всхлипывая, девочка.
Только сейчас она осознала, чем обернулось ее легкомысленное желание увидеть Землю, увидеть другие миры. Несмотря на всю свою ученость, она оставалась ребенком и, как любой ребенок, не задумывалась о последствиях тех забав и шалостей, которые вначале могли показаться веселыми и интересными. Сейчас ее родные, может быть, еще живы, но когда она вернется на Пирру, там уже не будет того, что ей знакомо и близко. Потому что в космосе нет "сейчас". Там каждый из миров живет в своем, различном от других "сейчас".
Николай силился вспомнить, что он читал о теории относительности. Здесь, в космосе, чтобы добраться от одной звезды до другой, нужен такой вот Мало или Пегас, или ракета, такая же быстрая, как они, чтобы съесть и выпить время, отделяющее тебя от этой звезды. Но вместе со временем исчезнет и весь твой прежний мир, в противном случае ты не сможешь оказаться в другом мире. Ужасно! Чтобы познать другой мир, нужно потерять свой, может быть, лучший и более красивый! Ради каких-то тупых "сомо кусапиенсов", которые только и знают, что кусаться и с многозначительным видом топорщить усы, потерять целую Землю, потерять целую прекрасную Пирру, которую ты даже еще и не видел! Выходит, сейчас его родители уже давно унесли с собой в могилу тревоги о нем. И нет уже ребят с их двора. И школа давно рухнула или же на ее месте построили другую... Потому что если он сейчас вернется на Землю, то окажется в ее далеком будущем. Может, оно, это будущее, и лучше того, что было, но оно не будет принадлежать ему...
Жвачка застряла у Ники в горле вместе с рыданиями, и он выплюнул ее в темноту. Это помогло ему сдержать первый приступ плача и он услышал душераздирающие рыдания девочки, почувствовал на губах соленую горечь ее слез. Ее безудержное отчаяние заставило его собрать последние крохи мужества. В темноте он нащупал ее головку и стал легонько гладить ее по волосам.
- Не плачь, Нуми! Будет тебе, хватит! Так даже интереснее жить. Ну что сейчас делают другие люди? Плетутся вслед за своим временем и все на одной и той же планете. Мы по десять и даже пятнадцать лет теряем на школу и университет, чтобы хоть что-нибудь, совсем немного узнать о мире, да и это, к сожалению, впоследствии оказывается ошибочным. Вот ведь даже твой искусственный мозг не знает, что творится в других мирах. Это конечно жестоко, но за любое знание надо платить, люди иногда всей жизнью за это расплачиваются, а мы с тобой живы и здоровы, мы с тобой вместе и нам весело... И мы с нашим Пегасом сможем увидеть сколько угодно других миров, какие только пожелаем. С нашим Мало, я хотел сказать, - исправился он, но тут же решил, что за это Мало на него не обидится. Наверное, воспримет это просто как одно из имен, которое ему дали люди, мечтающие обогнать время, чтобы увидеть и узнать больше, чем им отпущено судьбой.
Он шептал ей эти слова, а голос его становился все более хриплым, гораздо более хриплым, чем полагалось для переходного возраста. Он даже удивился, что ему приходят в голову такие странные, но хорошие мысли.
- Не плачь. Вселенная полна умными и добрыми людьми. Мы расскажем им о том, что видели, и они будут нам благодарны за это, потому что у них нет такого Мало. Они еще будут завидовать нам, потому что останутся медленно умирать на своих планетах, а мы будем умирать только в подпространстве и снова воскресать в новых пространствах, и, вероятно, останемся вечными, как вечен этот наш волшебный конь. Ну что же ты, успокойся. Выключи все свои мозги и постарайся уснуть.
Последние слова он произнес совсем тихо, так как ему показалось, что она уже засыпает, и осторожно отодвинулся от нее. Но девочка снова прижалась к нему и, прерывисто всхлипывая, выдохнула ему в ухо:
- Ты... ты такой... очень...
Она не успела договорить, забывшись сном отчаяния. Даже дыхания ее не было слышно. Ники встревожился. Но нет, ничего, грудь ее медленно, но равномерно вздымалась. Тогда он сам поспешил уснуть спасительным сном, и уже во сне вволю выплакаться, потому что ему тоже было необходимо поплакать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Вновь в подпространстве.
Как ведут себя вирусы.
В какую сторону вращается мир
Ники потянулся под лучами яркого солнца, пробивавшегося сквозь веки, и тут же вспомнил свой сон, в котором он убегал от кого-то страшного и о чем-то горестно и неудержимо плакал. Он открыл глаза. Никакого солнца и в помине не было. На коленях возле него стояла Нуми и улыбалась ему. А яркий свет, который он принял за солнечный, шел от маленькою фонарика, лежавшего у ее ног.
- Не бойся, - сказала она ему. - Это был только сон.
- Что?
- Ты стоял на берегу моря и объяснял тому существу, что все они не цивилизованные, раз только и знают, что кусаться. А оно, рассердившись, вылезло из воды и погналось за тобой.
- Правильно, - смущенно засмеялся Ники. - Откуда ты знаешь?
Она показала пальцем на свое левое ухо.
- Извини, я больше не буду! Но я проснулась от того, что ты плакал, и захотела понять, почему ты плачешь и помочь тебе. Но это было в другом сне, не про чудовище. Я так и не успела понять, почему ты плачешь. А потом тебе приснилось чудовище.
Ники потрогал свои щеки и почувствовал, что они шершавые от высохших слез, и сразу понял, почему плакал во сне. Ему снова захотелось заплакать, но этого нельзя было делать.
- Я уже его выключила, - успокоила его девочка, поворачиваясь к нему ухом.
Он заглянул ей за ухо, но, конечно, ничего не увидел, кроме небольшого выступа под кожей. Нельзя было понять, нажала ли она на кнопку, но тем не менее он с важностью сказал:
- Хорошо.
- Хорошо да не совсем, - засмеялась она. - Как же я буду говорить с Мало?
- Ну ладно, включи его тогда, - согласился Ники и постарался не допускать плохих мыслей.
Она нажала пальчиком за ухом и прислушалась. И уже в следующий миг в панике ринулась к шлемам.
- Быстро! Будем проходить через подпространство.
Только они успели надеть шлемы и застегнуть их, как страшной силы удар, которым Мало пробивал пространство, или же сопровождавший его ныряние в очередную "черную дыру", снова швырнул их на пол, распластав как марки по мягкой поверхности его чрева. Ники все же удалось глотнуть немного лекарства из трубочки. Затем последовало небытие, а затем - никто не в состоянии сказать, когда точно - раздался удар нового времени, в котором они воскресли. Оно обрушилось на них буйным горным потоком, ошеломило, но и освежило тоже, как освежает чистая родниковая вода.
