Эта бескрайняя страна казалась Штрекеру бесконечно чужой.
Генерал слегка сутулился, заглядывая в узкую смотровую щель наблюдательного пункта. Он предпочитал носить мягкую фуражку старого типа. Но мороз и низкий потолок заставили надеть генерала вязаный белый подшлемник и стальную каску. Штрекер кутался в меховой воротник длинной шинели.
Его глаза захлестнуло кровью.
«Армия великого Фюрера брала верх. Исход был неизбежен. Но кровожадный Сталин и большевистская клика продолжали сопротивляться. Русские были на волосок от поражения. Продолжая удерживать только отдельные узкие участки на берегу Волги.»
Генерал устало опустил веки. Под глазами набрякли темные мешки. Лицо посерело и осунулось. Чуть крючковатый нос заострился.
При всем стоицизме Карла Штрекера, эта крысиная война ему осточертела. Раненых и больных сыпным тифом, и дизентерией становилось все больше. Ночами они промерзали до костей.
Здесь шла война на уничтожение!
Города — это кладбища армий. Линия фронта проходила между отдельными домами. Вермахт несуразно растянул свои силы вдоль Волги. Полки раздробились на мелкие подразделения и было невозможно ударить единым кулаком. Одолеть числом в крысиной войне оказалось немыслимо. Зачастую дома напоминали слоеный торт. Где один этаж могли занимать немцы, следующий удерживали русские, а выше опять размещались солдаты вермахта.
Русские снайперы деморализовали его людей. Ведя подлую позиционную войну в руинах, где враг невидим.
Он и сам уже с трудом верил, что на белом свете есть места, где нет паразитов и грязи.
Заложив руки за спину, генерал прохаживался взад и вперед. Демонстрируя галифе из под распахивающейся шинели, с двойными широкими лампасами.
— Им только лопатой огород копать! — возмущался Карл Штрекер, стряхнув землю с витого шнура на погоне и все больше негодуя. — Они там что, собираются ковыряться до конца войны?!
Адъютант, в форме гауптмана, прекратил раскопки и выпрямился. Вытянулся в струнку, сощурил глаза и задрал подбородок. Щелкнул каблуками и прижав руки по швам, молча ждал, оставаясь стоять на вытяжку, слегка оттопырив нижнюю губу.
Под землей находилась походная кровать. На складном столике стояло зеркальце с толстощеким амуром в рамке. Бинокль в черном кофре из пресс-штофа. Алюминиевая кофеварка с отбитым носиком «Мока Экспресс». Котелок и две перевернутые на блюдца чашки.
Взрыв авиабомбы, после утреннего бомбового удара, в результате обвалившегося грунта, замуровал генерала с адъютантом в подземном наблюдательном пункте. Перерезав коммуникацию отхода. Этим объяснялась серия упорных атак немцев в этот день. Главной задачей которых и было вызволение генерала Штрекера. Саперы разгребали засыпанный тоннель как сумасшедшие.
Генерал раздраженно махнул рукой, отворачиваясь, и адъютант продолжил раскапывать обрушившийся лаз.
Карл Штрекер был достаточно опытен, чтобы оценить храбрость противника:
«Этот навоз для тысячелетнего рейха не тот, что был в сорок первом. Подразделения русских становятся все более боеспособными. Вот и теперь, это странное, необъяснимое упорство и медвежий натиск, срывали момент окончательного наступления. Лишая его размаха.»
Это была не только крысиная война, но и бойня духа!
Скрываясь от роя пуль, Дэвид успел прошить фрица очередью. Саднило в горле. Он был заточен под продолжительный бой. Убивая мгновенно. Его глаза находили врага в снежной кутерьме еще до того, как умирал предыдущий. Несмотря на бешеный ритм атаки, Дэвид почти не отнимал приклада от плеча, плавно поводя автоматом по горизонтали. Для этого требовалась молниеносная реакция и чисто инстинктивная наводка. Расчетливо тратя патроны, он вел огонь без лишней суеты и только на поражение. Своей стрельбой агент демонстрировал явно лучшие результаты. Нанося противнику максимальный урон.
Убийцы — халтурщики на войне долго не живут.
— Эй, разведка! — Дэвид красноречиво указал рукой, предупредив об опасности бегущего Павлова. Сержант напрягся, одним движением сорвал с плеча автомат и выпустил дюжину пуль. Сила выстрела кинула целившегося фрица на колени. Скошенный меткой очередью фашист рухнул наземь и покатился по краю окопа, куда спрыгнул разведчик.
Джульетта двигалась бойко. Она бежала у Дэвида за спиной, по длинной и узкой — только-только человек поместится, теряющейся где-то траншее. Путешественники во времени то петляли, то мгновенно приседали, вжимаясь в выступы. То залегали на несколько долгих секунд, пока над головой тошнотворно звенели пули.
Он ловил ее взгляд среди проносящихся, сживающих со света, очередей. Каким-то уголком сознания продолжая решать главную задачу: найти Саймона.
Зацепив краем глаза и ухайдокав еще двух гитлеровцев, Дэвид вдруг опустил автомат и засмеявшись, указал в боковой проход:
— Завоеватель — сверхчеловек!
В позе из «Камасутры», по грязному дну траншеи, торопливо уползал, не решаясь встать, потерявший каску, доблестный вояка — немецкий солдат. Но убежал он недалеко, треснувшись головой о стену ограждения.
Фашисты отступали под натиском нашей пехоты, которая всей мощью вломилась во вражеские окопы. Убегающие редкой цепью солдаты вермахта скопом сиганули в траншею. И, будто тараканы, порскнули в разветвляющиеся окопы. Заливаясь трескучими, злыми очередями и стуча сапогами, часть немцев, мелькая в прицеле, вбежала в блиндаж.
Огнем поддерживая атаку еще пятерых товарищей, Павлов, Дэвид и с ними Джульетта, бросились преследовать фрицев. Агент времени сбил точным выстрелом гитлеровца, завязавшего перестрелку с дальней стороны наката и, пригибаясь к земле, нырнул во вход. Едва не опередив Павлова.
Разведчик ворвался внутрь, резко уйдя вправо и рыская взглядом. Блиндаж был обширным. Возможно, его готовили под санитарную палату или склад. Помещение быстро заполнялось бойцами красной армии. Фрицы исчезли в траншее с другой стороны блиндажа, драпая во все лопатки.
За спинами красноармейцев, совсем рядом, грохнул страшный взрыв. Ударная волна окатила бойцов. Устроив очередную проверку их барабанным перепонкам.
«Хорошо, что все успели вовремя заскочить внутрь!»
Стена окопа рухнула, сорвав ограждение. Грунт сполз тяжелой, неудержимой лавиной.
«Путь назад был отрезан!»
Фрицы словно поджидали этого момента. Последний фашист, чуть по отчаяние, замешкался. Ему хватило хитрости и коварства швырнуть навстречу Павлову гранату.
Резким верхним броском, с выносом руки, разведчик метнул нож. Это было точно и едва уловимо. Фашист упал, схватившись за горло. Но другой немец, оказавшийся вне поля зрения Павлова, (видимо, спрятавшись там, где заканчивался накат), столкнул в траншею переносной проволочный еж «спотыкач».
