Еще один фриц судорожно скреб каблуками сапог деревянный пол, и что-то мычал и булькал кровью, ручьем струящуюся по подбородку. Все происходило возле выгородки для складывания боеприпасов и имущества. Под ящиками с запасными пулеметными лентами. Ванночкой для сменных стволов и пробитой канистрой, из которой тонкими струйками вытекала вода.
Кашляя, отхаркиваясь и еще пригибаясь при этом, Дэвид долго осматривался. На стене, под крюком с бакелитовым фонарем, висел чуть надорванный плакат с белокурым эсэсовцем, на фоне трепещущего на ветру, извивающегося алого флага с угловатой свастикой. На столе тускло блестел открытый портсигар. Лежала куча мятых рейхсмарок Веймарской республики, на которую бросили колоду карт, с изображением фюрера и других нацистских вождей. Четверть буханки черного хлеба, кольцо кровяной колбасы и початая бутылка немецкого джина «Штайнхаген», из ягод можжевельника.
Агент времени много раз следовал правилам и столь же часто обходил их. Все его умения были подстроены под данные обстоятельства. Опыт, проработавший каждую мышцу, каждое сухожилие в его теле, управлял движениями.
Дэвид сделал шаг… за ним другой…
Демонстрируя в минуты подлинной опасности прекрасный самоконтроль, агент хищно подобрался. Позвоночником ощущая, как рука забившегося в угол и притворившегося мертвым гитлеровца, как паук, поползла к упавшему на пол пистолету. Как добралась до него и, вцепившись в рукоятку, подняла парабеллум.
ВРЕМЯ стало перенасыщено плотным. Готовым на любую подлость.
Но предвидение — это большая половина победы. Охотничий азарт морского котика вызвал желание пощекотать нервы. Дэвид постарался встать так, чтобы угол для стрельбы снизу вверх был крайне невыгодным.
Так он чувствовал. Так хладнокровно решил и такой сделал обдуманный выбор.
Напряженно подрагивало в паху. Там, где заканчивалось его мужское начало.
Вспышка выстрела навела порядок в мыслях Дэвида.
Агент времени извернулся. Свист пролетевшей возле самой щеки пули, показался упреждающей пощечиной смерти.
Но не тут-то было.
С невероятным проворством Дэвид увильнул из под прицела второго выстрела. По левому плечу словно раскаленным ножом полоснуло.
Дэвид проходил этот отрезок и так и эдак. Без устали себя муштруя. Уж так повелось, что с ранением ему всегда удавалось добраться чуть дальше.
Подставившись под легкий выстрел, агент времени приращивал вероятность успеха. Делая ее убедительней и мускулистей. Ни на миг не позволяя себе недооценивать противника.
Весь свирепея, Дэвид выбил пистолет и вцепился в гитлеровца бульдожьей хваткой.
Пулеметчик сразу пожалел, что не выстрелил в третий раз.
Сцепившиеся тела катались по скользкому от крови полу, обломкам мебели и частям человеческой плоти. Дэвиду удалось захлестнуть ремнем автомата горло гитлеровца. Его голова была выскоблена опасной бритвой и напоминала морщинистого моржа. Немец выл во всю глотку, словно та была сделана из крупповской брони. На горле набухли вены. Глаза закатились, превратившись в два белых шара. Затем фриц лишь слабо хрипел, издавая бессвязные звуки.
В аду нет гнева.
Дэвид убивал со страстью и даже с неким ликованием. Распознав в себе признаки ярости раненого льва. Он все туже затягивал ремень. Чтобы в круговороте ВРЕМЕНИ отрепетировать этот эпизод начисто. В глубине его жил человек, которого он давно не видел. И агента времени волновал только один вопрос: как не упустить тот момент, когда война превратит его в чудовище?
Гитлеровец перестал хрипеть и закатил глаза так, что не стало видно зрачков. Фриц больше не дышал. Он обмяк, с неестественно запрокинутой головой.
— Сдохните с миром, — пожелал Дэвид, убирая колено со спины фашиста и ослабляя хватку. Потом бывший воздушный маршал поднялся. Он уничтожил весь пулеметный расчет.
Пропахший едкой пороховой гарью и мертвечиной, с красными от копоти и напряжения глазами, Дэвид покинул боевой каземат. Задыхаясь и хватая ртом воздух, он выскочил наружу.
В очередной раз обманув смерть.
— Все чисто, — бегло оглянувшись, прошептал агент времени Джульетте: — Ну-ка, не кукситься. Смотри, попало чирком, — и показал располосованное пулей плече шинели.
Его обмундирование еще дымилось. Снег падал на лицо. На подрагивающие пальцы рук. Намекая на некую первозданную чистоту. Которую нес в себе его подвиг.
Не опуская глаз, Джульетта ошеломленно произнесла:
— Ты невероятный сукин сын, — она порывисто кинулась ему на шею и прижав к себе, обвив руками голову, поцеловала. Джульетта смотрела на него, как на живое воплощение находчивости и хладнокровия.
Путешественник во времени принял это, как должное. Привыкнув, что девушка, порой, награждала его своей нежностью. Но это случалось не всегда.
Помедлив лишь мгновение, Дэвид пару раз бросил взгляд на побежавших слева и справа красноармейцев. И отстранив Джульетту, уже мчался с иступленной решительностью в атаку, позвав ее:
— Давай в темпе…
Он жил настоящим, высматривая слепые зоны окопов. И на себя нынешнего поставил бы обязательно.
По прекращении гибельного пулеметного огня, ярость штурма немецких позиций возросла многократно.
* * *
Подземные коммуникации пронизывали поле боя. На участке площади «9-го января», Одиннадцатый армейский корпус вермахта возглавлял генерал Карл Штрекер. В данную минуту находившийся в подземном наблюдательном пункте. На переднем крае немецкой обороны. Крики, автоматная трескотня и неразбериха все плотнее приближались к тому широкому заглублению, в котором оказался замурован Штрекер.
Генерал, вместе со своим адъютантом, очутились тут не случайно. Хотя Карлу Штрекеру было уже под шестьдесят, он сохранил повадки ищейки, еще со времен, когда служил в рядах охранной полиции. Генерал любил наведываться на передний край и лично изучать местность. Оценивать численность и режим охраны, плотность огня и глубину обороны русских. Намечать тактические рубежи и вскрывать систему вражеских укреплений. Ключевые высоты и помещения, где сосредотачивались огневые средства русских или ведется скрытное передвижение личного состава. Опытному глазу взгляд на позиции противника говорил о многом. Помогая генералу лучше оценивать соотношение сил. Кроме уважения подчиненных, это позволяло выискивать лазейки в позициях и слабые места в обороне противника. Определяя, принятием окончательного решения, где следует накапливать ресурсы для силовых контактов и решающего броска.
Эта бескрайняя страна казалась Штрекеру бесконечно чужой.
