— Он не сдастся пустыне, — сказал Айдахо. — Он слеп, но он не сдастся. Он человек чести и принципов. Он — Атридес.
— И вода его прольется в песок. Идем! — он осторожно потянул Айдахо за рукав. — Алия вернулась и спрашивала о тебе.
— Она была с тобой в сьетче Макаб?
— Да, она помогала приводить в себя наибов. Они теперь слушаются ее приказов так же, как и я сам.
— Что за приказы?
— Она приказала казнить изменников.
— Ох! — Айдахо сдержал головокружение. — Каких именно?
— Рулевого, Преподобную мать Моахим, Корбу и еще нескольких.
— Вы убили Преподобную мать?
— Я сам сделал это. Муаддиб оставил наказ, чтобы этого не делали. — Он пожал плечами. — Но я его ослушался, как и была уверена Алия.
Айдахо снова посмотрел в пустыню, чувствуя, что только теперь он может охватить все сделанное Полом. Люди подчиняются правительству, но управляемые влияют на правителей.
— Алия… — сказал Стилгар, смущенно покашливая. — Она нуждается в твоем присутствии.
— Она правит, — пробормотал Айдахо.
— Как регент, не больше.
— Судьба ждет нас повсюду, как любил говорить ее отец.
— Мы заключаем сделку с будущим, — сказал Стилгар. — Ты нам нужен. — И снова в его голосе прозвучали нотки смущения. — Алия расстроена. Плачет о брате, причитает…
— Сейчас приду, — сказал Айдахо. Слушая шаги уходящего Стилгара, он стоял лицом к поднимающемуся ветру. Песчинки барабанили о его стилсьют.
Сознание ментата проникло в будущее. Пол привел все в движение, и теперь этот процесс уже не остановить.
Бене Гессерит и Союз проиграли. Квизарат потрясен предательством Корбы и других заговорщиков. Но последний поступок Пола, его добровольное подчинение обычаям Свободных окончательно укрепит верность Свободных ему и его династии. Теперь он навсегда один из них…
— Пол умер! — Алия задыхалась. Она бесшумно подошла сзади к Айдахо. — Он поступил глупо, Дункан!
— Не говори так! — резко ответил тот.
— Вся Вселенная услышала это, прежде чем я так подумала.
— Но почему, во имя любви неба?!
— Во имя любви моего брата, а не неба.
Прозрение цензунни расширило его сознание. Он чувствовал, что у нее не было видений — с самого момента смерти Чани.
— У тебя странная любовь, — сказал он.
— Дункан! Ему стоило лишь сойти с тропы, какое ему дело до остальной Вселенной? Он был бы в безопасности… и Чани с ним.
— Тогда почему он этого не сделал?
— Ради любви неба, — прошептала она. Потом чуть громче добавила: — Вся жизнь Пола была направлена на то, чтобы избежать джихада и своего обожествления. И вот он свободен — он сам выбрал это.
— Ах, да — оракул! — Айдахо посмотрел на Алию и покачал головой. — Даже смерть Чани — Луна упала…
— Он был глупец, разве не так, Дункан? Горло Айдахо сжала спазма отчаяния.
— Такой глупец! — выдохнула Алия, уже не владея собой. — Он будет жить вечно, а мы умрем…
— Алия…
— Это всего лишь горе, — тихо сказала она. — Всего лишь горе. Знаешь, что я должна сделать для него? Спасти жизнь принцессы Ирулэн. Этой!.. Видел бы ты ее сейчас! Рыдает, отдает воду мертвым, клянется, что любила его и ничего не знала о заговоре. Предает свой орден, обещает посвятить жизнь воспитанию детей Пола.
— Ты ей веришь?
— Похоже на искренность…
— Айах! — пробормотал Айдахо. Последние детали укладывались в рисунок, который разворачивался перед ним, как узор на ткани. Дезертирство принцессы Ирулэн — последний шаг, после которого у Бене Гессерит не осталось ни единого шанса против Атридесов.
Алия заплакала, прижавшись лицом к его груди.
— О, Дункан, Дункан! Он мертв! Айдахо поцеловал ее в волосы.
— Не нужно, — прошептал он, чувствуя, что ее горе смешивается с его горем, как два ручья, вливающиеся в один бассейн.
— Ты мне нужен, Дункан! — воскликнула она. — Люби меня.
— Люблю… — прошептал он.
Она подняла голову, всмотрелась в его освещенное луной лицо.
— Я знаю, Дункан. Любовь знает любовь.
Ее слова вызвали у него дрожь, чувство отчужденности от его старого бытия. Он пришел сюда в поисках одного, а нашел другое. Как будто вбежал в комнату, полную знакомых, и в самый последний момент понял, что никого из них не знает.
Она отстранилась от него, взяла его за руку.
— Ты пойдешь со мной, Дункан?
— Куда угодно, — ответил он.
Она повела его назад, во тьму, к основанию массива, в Место Безопасности.
Нет погребального запаха для Муаддиба,
Нет коленопреклонения и обрядов, освобождающих мозг
От жадных теней.
Он глупец и святой,
Золотой чужеземец, живущий вечно
На краю разума.
Ослабьте свою охрану, и он придет! Его алый мир, его бедность
Ударили по пророческой паутине нашей Вселенной — От края до края!
Из сверкающих звездных джунглей
Смотрит загадочный, смертный оракул без глаз,
Орудие пророчества, чей голос не умрет!
Шаи-Хулуд, он ждет тебя на краю пустыни,
Где живет Хозяин песков,
Где расцветает скука любви.
Он шагает через Время,
Разбрасывая свои сны.
Гимн гхолы.
