— В общем, — сказал Генри, — НФН нас поимел. Экспертам наша мысль не понравилась. Один из них сказал, что она слишком «дурашливая».
— Угу, — промычал Чарли. — Какое отношение это имеет к нашему жулику?
— А ты вспомни, где мы предлагали провести наши исследования! — Ну конечно, в двух крупнейших в мире парках развлечений, расположенных в разных странах: в американском Сандаски и английском Блэкпуле.
— Вот именно. Угадай, кого сейчас нет в городе, — сказал Генри.
Он нажал на кнопку клавиатуры, открывающую программу электронной почты, и на экране высветилось сообщение:
Программа-автоответчик.
От: Роба Беллармино, НИЗ.
Тема: Меня нет в городе. Путешествую.
Текст: Я буду отсутствовать в офисе в течение ближайших двух недель. Если у вас возникла необходимость в срочной помощи, свяжитесь с моим офисом по телефону.
- А теперь угадай, куда он подевался, — продолжал Генри. — Я позвонил в его офис и узнал, что сейчас Беллармино отправился в Сандаски, штат Огайо, а потом поедет в Англию, в Блэкпул.
— Вот сволочь! — выругался Чарли. — Уж если решил спереть чужую идею, так хотя бы имей вежливость немного изменить ее!
— Беллармино, судя по всему, наплевать на то, что мы можем узнать о его проделках, — предположил Генри. — И это злит больше всего. А может, нам устроить скандал? Обвинить его в нарушении этических норм и в плагиате?
— Я был бы счастлив это сделать, — ответил Чарли, — но из этого ничего не выйдет. Если мы предъявим ему обвинение в недобросовестном поведении, нам придется потратить уйму времени и закопаться в ворохе бумаг. Наши гранты прикажут долго жить, а в конце концов нашу жалобу все равно положат под сукно. Роб — основной игрок в НИЗ. Под ним ходят многие исследовательские заведения, он распределяет гранты на миллионы долларов. Он участвует в молитвенных завтраках с конгрессменами. Он — ученый, который верит в Бога. Его любят на Капитолийском холме. Его никогда не обвинят в недостойном поведении, даже если мы поймаем его в тот момент, когда он будет трахать лабораторную обезьяну.
— Так что же, это сойдет ему с рук?
— Мы живем в несовершенном мире, — вздохнул Чарли. — И у нас много работы. Поэтому отправляйся к себе.
Барри Шиндлеру было скучно. Женщина, сидевшая перед ним, трещала без умолку. Она принадлежала к весьма распространенному типу богатой суки с Восточного побережья, шлюхи с внешностью Кэтрин Хэпберн — в брючном костюме, с солидным трастовым фондом, непомерными претензиями и носовым ньюпортским акцентом. Но, несмотря на свои аристократические замашки, максимум, на что она была способна, — это трахаться со своим тренером по теннису, точно так же, как любая другая дура с силиконовыми сиськами, живущая в этом городе.
Они идеально подходили друг другу с ее адвокатом, этим надутым ослом Лиги Плюща, Бобом Уилсоном, одетым в костюм в тонкую полоску, дорогую рубашку, дурацкий галстук и еще более идиотские туфли с дырочками. Неудивительно, что все называли его Чистюля Уилсон. Он не уставал напоминать каждому встречному-поперечному о том, что является юристом гарвардской школы. Можно подумать, что это кого-то колышет! По крайней мере Барри Шиндлер клал на это с прибором. Потому что он знал: Уилсон — джентльмен, а это значит, дерьмо собачье. Он никого не способен взять за глотку.
А вот Барри Шиндлер всегда целился только в глотку.
Женщина, Карен Дил, продолжала болтать. Господи, до чего же любят трепаться эти богатые стервы! Шиндлер не перебивал ее, поскольку не хотел давать Уилсону повод объявить на суде, что он, Шиндлер, «травил его клиентку». За последние сорок минут Уилсон уже четырежды заявил ему это. Так пусть баба продолжает болтать. Пусть выговорится, выдохнется, окончательно запутается в утомительных подробностях, живописующих ее мужа как плохого отца и вообще полное дерьмо. В конце концов, шашни-то на стороне завела именно она.
Этот факт на суде, разумеется, рассматриваться не будет, поскольку в Калифорнии практиковался так называемый безвиновный развод, когда для расторжения брака не были нужны какие-то определенные причины и хватало лишь таких доводов, как «непреодолимые различия во взглядах» или «несходство характеров» супругов. Однако супружеская неверность со стороны жены всегда делала процесс ярким и захватывающим. Кроме того, в умелых руках — руках Барри — этот факт мог легко превратиться в обвинение. Дескать, у этой женщины есть дела поважнее, чем воспитание детей. Она скверная мать и неверная жена, эгоистичная дамочка, предпочитающая развлекаться на стороне, в то время как несчастные крошки дни напролет находятся на попечении служанки-мексиканки, не понимающей ни слова по-английски. Просто поэма!
«А она шикарно выглядит в свои двадцать восемь, — подумал Барри. — На суде это тоже сыграет против нее». Барри Шиндлер уже видел генеральное направление, по которому он поведет атаку на противника. Чистюля Уилсон, судя по всему, почувствовал это, поскольку явно забеспокоился. А может, он нервничает из-за того, что Шиндлер вообще взялся за это? Обычно Барри не занимался бракоразводными делами. Он перепоручал их шестеркам из своей конторы, а сам просиживал днями в залах судебных заседаний, участвуя в процессах, где на кон были поставлены десятки миллионов.
Наконец женщина замолчала, чтобы перевести дыхание, и, воспользовавшись этой благодатной паузой, Шиндлер заговорил сам:
— Миссис Дил, давайте пока оставим эту тему и обсудим кое-что другое. Мы официально требуем, чтобы вы прошли комплексное генетическое обследование посредством всех существующих анализов, которые должны быть проведены в заслуживающем доверия научно-исследовательском учреждении, желательно в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, и…
Женщина буквально подпрыгнула на стуле. Ее лицо залила краска.
— Нет!
— Не будем торопиться, — мягко проговорил Чистюля, положив ладонь на плечо своей клиентки, но она со злостью сбросила его руку.
— Нет! Ни в коем случае! Я отказываюсь!
«Как прелестно! — думал Шиндлер. — Как неожиданно и прелестно!»
— Предполагая, что вы можете ответить отказом, — продолжал он, — мы подготовили соответствующий запрос в суд, — он протянул документ Чистюле, — и полагаем, что судья с готовностью удовлетворит наше ходатайство.
— Никогда не слышал ни о чем подобном, — пробормотал Чистюля, листая страницы. — Генетическая экспертиза в бракоразводном процессе… Что за невидаль?
Миссис Дил уже находилась в состоянии, близком к истерике.
