— Никогда не слышал ни о чем подобном, — пробормотал Чистюля, листая страницы. — Генетическая экспертиза в бракоразводном процессе… Что за невидаль?
Миссис Дил уже находилась в состоянии, близком к истерике.
— Нет! Нет! Я не буду! Это ведь его идея, да? Да как он смел! Скотина! Грязный сукин сын!
Чистюля с удивлением смотрел на свою клиентку.
— Миссис Дил, — сказал он, — я думаю, нам лучше обсудить это с глазу на глаз.
— Нет! Никаких обсуждений! Никаких анализов! Нет, и точка!
— В таком случае, — проговорил Шиндлер, равнодушно пожав плечами, — нам придется отправиться прямиком к судье.
— Да пошел ты на хрен! Пошел на хрен вместе с ним! Пошли вы все! Никаких гребаных анализов!
Женщина вскочила, схватила свою сумочку и ураганом вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.
В комнате ненадолго повисла тишина, а затем Шиндлер сказал:
— Так и запишем: в 15:45 ответчица покинула комнату переговоров, прервав тем самым предварительное обсуждение деталей развода.
Затем он начал собирать свои бумаги в атташе-кейс.
— Что за дела, Барри? — спросил его Чистюля Уилсон. — Мы имеем дело с обычным разводом, какую роль могут сыграть в нем генетические анализы?
— Вот это мы и собираемся выяснить, — ответил Шиндлер. — Это новое слово в юридической практике, прогрессивная технология, но мы думаем, что у нее большое будущее.
Он со щелчком захлопнул крышку кейса и вышел из переговорной.
Когда зазвонил телефон, Джош Винклер как раз закрыл дверь своего кабинета, направляясь в кафетерий. Звонила мать. Она говорила ласковым голосом, а это всегда было тревожным знаком.
— Джош, дорогой! Расскажи мне, пожалуйста, что ты сделал с братом?
— Что значит «что я сделал с братом»? Ничего я с ним не делал! Я вообще не видел Адама уже две недели — с тех пор, когда забрал его из тюрьмы.
- Сегодня, как было назначено, он явился в суд, — стала рассказывать мать. — Его представлял Чарльз.
— Угу, — буркнул Джош, ожидая продолжения. — И что дальше?
— Он пришел вовремя, подстриженный, в чистой рубашке с галстуком, в глаженом, вычищенном костюме и даже в начищенных до блеска ботинках. Он заявил, что полностью осознает свою вину и просит включить его в программу по лечению от наркотической зависимости, сказал, что не употреблял наркотики уже две недели, что нашел работу…
— Что-о?
— Да, он нашел работу. Устроился водителем лимузина, кажется, в свою бывшую фирму. Он работает там без всяких происшествий все те же две недели. Чарльз даже говорит, что он прибавил в весе.
— Я в это не верю! — заявил Джош.
— Я сначала тоже не поверила, но Чарльз клянётся, что это правда. Адам словно стал другим человеком, как
будто в одночасье повзрослел. Это похоже на чудо, правда? Алло, Джошуа! Ты меня слышишь?
— Слышу, — помолчав, ответил он.
— Ну разве это не чудо?
— Да, мам; чудо.
— Я позвонила Адаму. У него теперь есть сотовый телефон, и он сразу же ответил. Он сказал мне, что ты сделал что-то такое, чтобы помочь ему. Так что же ты сделал?
— Ничего особенного, мама. Мы просто поговорили.
— Он сказал, что ты дал ему ингалятор с каким-то генетическим препаратом.
«О Боже!» — подумал Джош. На этот счет существовали строжайшие правила. Эксперименты на людях без предварительного согласования и одобрения соответствующих инстанций… Да его за это в два счета вышибут с работы!
— Нет, мам, он, должно быть, что-то напутал. Он в тот момент был разбит, вымотан…
— По его словам, это был спрей.
— Нет, мам.
— Он сказал, что вдохнул какой-то мышиный спрей.
— Нет, мам.
— Не будь таким скрытным, сынок! Я думала, тебе будет приятно это узнать. Ты ведь тем и занят, что ищешь всякие новые лекарства. А вдруг этот твой спрей способен излечивать наркоманов? Ты только подумай, какие перед тобой открываются перспективы!
Джошуа тряс головой:
— Нет, мама, говорю же тебе, ничего такого не было!
— Хорошо. Ладно. Ты не хочешь говорить мне правду. Я тебя понимаю. Это был какой-нибудь экспериментальный препарат?
— Мама!
— Видишь ли, Джош, я рассказала об этом Лоис Грэхэм, потому что ее Эрика только что вытурили из колледжа из-за того, что он сидит то ли на крэке, то ли на героине…
— Ма-ма-а!!! — И она хочет, чтобы ты попробовал этот спрей на нем.
«Господи Иисусе!»
— Мама, об этом нельзя никому говорить!
— А у Хелен Стерн дочка постоянно глотает снотворные таблетки. Она уже разбила свою машину, и они подумывают о том, чтобы отобрать у нее ребенка и отдать его на воспитание. И Хелен тоже хочет…
— Мама, я тебя умоляю! Не говори больше об этом ни с кем!
— Ты с ума сошел? Я не могу не говорить об этом? Твое лекарство вернуло мне сына! Это чудо, Джошуа! Скоро весь мир заговорит о том, что ты сделал, хочешь ты того или нет.
Джош уже начал обливаться потом, у него кружилась голова. Но внезапно все прояснилось и стало простым и понятным. «Скоро весь мир заговорит о том, что ты сделал…» А почему бы и нет? Вдруг он и вправду сумеет избавить людей от наркотической зависимости? Это будет самое ценное лекарство, открытое за последние десятилетия! А если оно способно на большее: лечить навязчивые неврозы или нарушения, связанные с рассеянностью? Ведь им уже известно, что «ген зрелости» обладает поведенческим эффектом. То, что Адам по своей дурости вдохнул аэрозоль, это просто подарок небес!
Следующей его мыслью было: «А на каком, интересно, этапе находится рассмотрение патентной заявки на ACMPD3N7?»
Он решил обойтись без обеда и вернулся в кабинет.
— Мама?
— Да, Джош.
— Мне нужна твоя помощь.
— Конечно, дорогой, все, что угодно!
— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала, но никому об этом не рассказывала. Никому и никогда!
— Ну это, конечно, трудновато…
— Мама, да или нет?
— Ну хорошо, милый, я согласна.
— Ты сказала, что сын Лоис Грэхэм употребляет героин, и поэтому его выгнали из колледжа?
— Да.
— Где он сейчас?
— Насколько мне известно, он обосновался в какой-то ужасной ночлежке.
— Ты знаешь, где его найти?
— Я — нет, но Лоис недавно ездила проведать его и потом рассказывала, что это кошмарное место — старая деревянная халупа с облупившимися синими жалюзи, стоящая на Тридцать восьмой восточной улице. Там прямо на полу спали около десятка наркоманов. Впрочем, я могу позвонить Лоис и спросить ее…
— Нет, мам, — торопливо сказал Джош, — ничего не делай.
— Но ты же сам сказал, что тебе нужна моя помощь!
