В своей ярости она и мать втянула в историю.
- К тому же вдобавок, вы жили с ним душа в душу и помогали ему меня обманывать.
Старая дама перекрестилась.
- Жак имеет любовницу!
- О боже, о боже мой, - стонала Матильда и сделала еще тише звук телевизора, чтобы лучше слышать обеих женщин. Они обращали на нее внимания не больше, чем на мебель: одна - совершенно растерянная, другая задыхающаяся от гнева.
- Кто она? Где живет?
- Я ничего не знаю.
- Ее имя... Скажите только мне ее имя.
- Чье имя, боже мой!
Старая дама собралась с силами.
- Вы ворвались ко мне, в восемь часов вечера, сказали мне, что Жак затеял любовную аферу...
- Вы нужны ему для алиби.
- Это неправда.
- Это верно! Я требую правды, полной правды! Это мое право... мое законное право...
Элен начала кричать. Мадам Меллерей сделала успокаивающий жест.
- Не так громко.
- Вы боитесь скандала! - кричала Элен еще громче. - А я не боюсь!
Она уже не владела собой. Ее гнев был сильнее, чем боль, больше, чем разочарование.
- Буду на весь дом кричать, что ваш сын подлый субъект, бездельник, сутенер...
- Боже мой, боже мой... - застонала мать и перекрестилась.
- Я разведусь...
Жажда мести подавила все другие чувства.
- Я выброшу его на улицу как и взяла его - в одной рубашке, его единственном имуществе. И немедленно!
Она хотела эффектнее обставить свой уход.
- Можете передать ему, так просто это не пройдет!
Она сбежала вниз по лестнице и захлопнула за собой дверь. При этом она чуть не упала, но во время схватилась за перила. Ей показалось, что на верхнем этаже была открыта дверь.
- Нет, так просто это не пройдет!
Она была так возбуждена, что не чувствовала холода на улице. В таком состоянии она добралась до своего Аустина, открыла дверцу и отшатнулась, скорее удивленная, чем испуганная. На заднем сидении, почти невидимый в темноте, сидел мужчина. Он вежливо поклонился ей, и сказал:
- Добрый вечер, мадам Меллерей.
И тотчас продолжил:
- Не бойтесь, это я звонил вам недавно.
Поскольку она продолжала стоять в нерешительности, он прибавил:
- Пожалуйста, не стойте долго на холоде. Нам гораздо лучше поговорить здесь, в машине.
Элен решилась. Села за руль, вставила ключ в зажигание и включила обогрев, так как ей стало теперь холодно. Затем она коротко спросила:
- Что вы хотите мне сказать?
- Многое, мадам. До сих пор я вам не лгал.
- Кто вы, собственно говоря?
На мужчине было черное кожаное пальто. Были видны лишь неясные очертания его лица, темные глазные впадины, профиль его длинного крючковатого носа и двойной ряд белых зубов.
- Вы догадываетесь, почему я уведомил вас?
- У меня не было времени. Или вернее я полагаю, что...
Она замолчала и он продолжил за нее:
- Что это касается меня так же как и вас. Да, мадам, это с моей женой ваш муж занимается любовными утехами.
Элен подавила дрожь. Она напрягла волю, чтобы сохранить спокойствие.
- Почему вы не сказали мне этого по телефону?
- Я не был уверен, что вы поверите мне. Сначала вы должны были убедиться, что я говорю правду. Я уже с неделю наблюдаю за ними.
- Вы знаете где они?
- Конечно.
У Элен стали нервно дрожать руки и она прятала их в складках пальто. Она не спрятала их в складках пальто. Она не хотела спрашивать, но не удержалась.
- Где они?
- Вы слышали о гостинице "Бон Рабле"?
- В Гренобле?
- Нет, за городом в деревне, километрах в тридцати отсюда... там ужинают при свете свечей...
Для большей убедительности мужчина добавил:
- Там же есть совсем уединенные комнаты. Хорошее любовное гнездышко...
- Прекратите, месье.
- Извините.
Уже не столь оживленным тоном он продолжал:
- Они должны сейчас ужинать. Если мы удивим их своим появлением, им трудно будет солгать.
Элен, преодолев момент слабости теперь снова вернула самообладание.
- Поедемте вместе. Вы знаете дорогу?
- Надо ехать в направлении Лаффре, затем повернуть направо. Я покажу вам.
Аустин двинулся. Элен управляла машиной, сжав зубы и не щадя мотора. Роджер на заднем сидении пристально уставился на ее затылок...
В кармане он играл короткой резиновой дубинкой, оружием, не оставляющим после удара следов.
16
Для Жака ночь в "Бон Рабле" была самой тяжелой в его жизни. Опять он не мог. Он лежал на кровати, чувствуя потребность быть возле спящей Жаннины, прикасаться к ней и слышать ее дыхание. Жак старался убедить себя, что не был неправ, заключив сделку с вымогателем. Только на рассвете он закрыл глаза в намерении хотя бы на час заснуть. Однако его охватил глубокий сон и Жаннина с трудом разбудила его около половины девятого.
- Пора вставать, любимый. Твоя жена будет беспокоиться.
- Я позвоню ей по телефону.
- Ты не боишься, что она придет к твоей матери?
- Это не в ее характере.
Все же он упрекнул себя в непоследовательности. Разве он мог позволить себе так долго спать. Разве это нормально, когда муж так поступает с женой, которая его ждет?
- Все же лучше нам немного поторопиться.
Они быстро позавтракали и отправились в обратный путь. Как и предсказывало бюро погоды, за ночь выпал снег, свежий белый снег, на котором колеса машины с шипением проделывали борозды.
Немного не доезжая улицы Лаффре они проехали мимо двух полицейских и полицейской машины, стоявшей недалеко от поворота дороги, проходившей по краю пропасти. Жаннина все еще чувствовала радость от этой поездки.
- Мы еще повторим это, не правда ли?
Жак рассеянно кивнул. Как только он увидел полицейских, так почувстовал облегчение. Жребий был брошен, Роджер сделал свое дело. Теперь наступила очередь действовать Жаку, ему следовало сначала позвонить на фабрику. Он позвонил из квартиры Жаннины. Мадам Кец дрожащим от волнения голосом сообщила ему о несчастном случае.
- Да, мсье... с машиной.
- Тяжелый случай?
- Очень тяжелый, мсье.
- Она все же жива?
- Конечно, Элен умерла.
Но ему нужно играть свою роль и телефон облегчил его задачу. Для Жака наступило тяжелое время. Прежде всего, он должен был прикидываться перед всеми, с кем придется встречаться. Мадам Кец толком ничего не знавшая проговорила:
- Мои... мои искренние сожаления, мсье.
- Спасибо, мадам.
Он положил трубку. Жаннина пробормотала невыразительным тоном:
- Это странно.
Затем она бросилась на грудь к своему любовнику.
- Я желала этого от всего сердца - и это свершилось!
Глаза ее были сухими, но плечи так дрожали, что это передавалось всему телу.
- Наверное, я чудовище.
- Не говори глупостей.
Он успокаивал ее как только мог.
