Поговорить с бесполом Кимбаллом мы смогли, только когда оказались в медицинском кабинете, где автодоктор сделал нам инъекции для лечения лучевых ожогов.
— Назад вас привела Левиафан, — объяснил он.
Я был потрясен.
— Но почему? И почему не убила тебя?
— Когда она увидела, что ради моего спасения вы готовы принять смерть, хотя я и не принадлежу к вашему виду, ей стало любопытно. Она спросила меня, почему вы пошли на это, и я переслал ей Библию и Книгу Мормона. Потом она доставила вас сюда, на тот случай, если вы еще живы.
— А тебе она не причинила вреда? — спросил я.
— Я поправлюсь, — заверил беспол Кимбалл. — Прежде чем уйти, Левиафан объявила, что с этого момента свалов-мормонов не должны принуждать к половым актам.
— Отличная новость.
Я победил. Нет, поправил я себя — победа была не моей. «Благодарю Тебя, Господи», — беззвучно вознес я молитву.
— Еще Левиафан оставила личное послание тебе, президент Малан. Она велела напомнить о словах, что царь Агриппа сказал Павлу.
Я кивнул:
— Понял. Спасибо.
Когда разговор закончился, Хуанита спросила:
— О чем это послание? Еще одна байка из Книги Мормона?
— Нет, это из Библии. Святой Павел проповедовал перед царем Агриппой, и тот ему ответил: «Ты немного не убеждаешь меня сделаться Христианином». Нет, Левиафан не стала мормоном. Но Господь смягчил ее сердце, поэтому она не убила беспола Кимбалла. Или нас, если уж на то пошло. Тогда, в шаттле, ты не сомневалась в нашей скорой гибели. И ты спросила, где же Бог, когда он мне так нужен. Что ж, вот Бог и проявился.
Хуанита фыркнула.
— Типично.
— Что ты хочешь сказать? — спросил я, когда автодоктор просигнализировал, что лечение завершено.
— В одной истории проповедник обращает царя. В другой — царь убивает проповедника. А в третьей — ничего не происходит. Это не доказательство проявления Бога. — Она указала на меня. — Как мне представляется, это ты «проявился». Когда ты сказал про «большую любовь», ты ударил Левиафана там, где и рассчитывал: по ее гордыне, ведь она самая большая!
Я покачал головой:
— Не приписываю себе эту заслугу.
Когда мы вышли из медицинского кабинета, она крепко обняла меня, и я сразу вспомнил, как сильно меня к ней влечет. Но я знал, что у нас ничего не выйдет — уж слишком различались наши взгляды на мир.
Так что я остался холостяком-мормоном без каких-либо брачных перспектив в радиусе ста пятидесяти миллионов километров.
О нет, привлекательная и незамужняя женщина мормонской веры вовсе не прибыла на следующем солнечном шаттле. Какой смысл в жизни, если Бог будет разрешать все мои проблемы?
* * *
«Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро; земля полна произведений Твоих. Это море — великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с большими. Там плавают корабли, там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нем».
Псалом 103:24-26
Перевел с английского Денис ПОПОВ
© Eric James Stone. The Leviathan, Whom Thou Hast Made. 2010.
Рассказ впервые опубликован в журнале Analog в 2010 году.
Аркадий Шушпанов
Герои нашего времени
В начале нашего тысячелетия у самого знаменитого и «народного» американского брэнда в области зрелищ — компании Уолта Диснея — творческие дела шли не блестяще.
Еще за несколько лет до того «Мышиный Дом» был на пике популярности — каждый год его мультфильмы о благородных Красавице и Чудовище, Аладдине и львенке Симбе побивали рекорды зрительской любви, выраженной в долларовом эквиваленте. Но в моду вошла компьютерная анимация во главе с «Пиксар» и зеленым огром Шреком. Флагман студии — рисованные полнометражные картины отходили на второй план, если не в историю.
Словно от отчаяния кому-то пришла в голову, на первый взгляд, не слишком удачная идея: превратить в кино… аттракцион Диснейленда. Да не какой-нибудь, а пиратский. Дело в том, что пиратские фильмы в коммерческом плане выходили как будто проклятыми. Подобные зрелища требовали серьезных затрат, и в течение десятилетий смельчаки режиссеры и продюсеры терпели на этом фронте одно фиаско за другим: «Пираты» Романа Полонского, «Остров головорезов» Ренни Харлина… Мало того, точно насмехаясь, новый фильм решили посвятить именно проклятию. Так перешедший на широкий экран аттракцион «Пираты Карибского моря» обзавелся подзаголовком «Проклятие «Черной жемчужины». И неожиданно сорвал банк, причем не только деньгами. Премия киноакадемии за специальные эффекты: все-таки «Дисней» — прежде всего сказки, и нестрашные скелетопираты пришлись ко двору, хотя сюжет мог вполне обойтись и без них. Музыкальная тема Клауса Бадельта стала не менее узнаваема, чем партитура «Звездных войн». Но все же настоящей «черной жемчужиной» стала неделимая пара «персонаж и жанр».
В первом из них слились актер и безупречно подобранный типаж. Джонни Депп благодаря образу капитана Джека Воробья превратился из просто звезды в суперзвезду, а откровенно клоунская роль вдруг оказалась выдвинутой на один из самых престижных «Оскаров». Что же касается жанра — «Пиратов Карибского моря» можно было бы отнести к авантюрной костюмированной комедии со сказочным элементом или редкому образцу «плутовской фэнтези». Ближайший аналог — почти четвертьвековой давности «Принцесса-невеста» Роба Райнера: главный герой — пират, волшебство, эффектные поединки на шпагах и колоритные персонажи второго плана.
Однако истоки популярности, думается, глубже. Если перефразировать корифея «плутовской фэнтези» Роберта Асприна, это или колоссальная удача, или миф.
Большую часть двадцатого века героем американского кино был ковбой — от персонажей Джона Уэйна до Арнольда Шварценеггера, сменившего шляпу-«стетсон» на бронежилет, но не изменившего сути. Ковбою добавили интеллекта и самоиронии в лице доктора Индианы Джонса. Одновременно развивалась тема двойственности, соответствующая мифологической паре: к герою, выполнявшему функции блюстителя миропорядка, приставляли комического плутоватого спутника, так называемого трикстера. Например, суровый белый страж закона и его темнокожий пройдоха-напарник.
Но вот трикстер полностью заменил героя. Кто бороздил моря в пиратских фильмах? Либо головорезы, либо благородные разбойники. Как на смену рыцарям в европейской литературе явились плуты, так и на смену экранным рыцарям плаща и кинжала явился пират-прохвост, Вместо Морского Ястреба — Джек Воробей. Часть той силы, что вечно хочет зла, но вечно совершает благо. Вроде бы отрицательный персонаж, способный на неожиданное, в том числе для него самого, великодушие и джентльменство. Его обаяние — именно в непредсказуемости, эффектно переданной внешним обликом и даже манерой двигаться. Для пущего контраста Воробью добавили «канонического» культурного героя — кузнеца, сыгранного Орландо Блумом. Получилась та же самая мифологическая пара, только вывернутая наизнанку.
