— Новый Папа ещё может тебя удивить, — сказал Понтер. — Если я правильно понимаю, с момента избрания он сам ещё не сделал никаких заявлений. Всё, что мы слышали до сих пор — лишь домыслы.
Мэри уселась обратно на диван.
— Я знаю. Но если бы кардиналы хотели перемен, они бы избрали кого-нибудь другого. — Она рассмеялась. — Ты только послушай меня! Это, конечно, чисто светский взгляд. Так-то предполагается, что выбор Папы вдохновляется самим Богом. Так что я должна бы была сказать, что если бы Бог хотел перемен, то Он бы избрал кого-нибудь другого.
— В любом случае, как сказала та женщина, у вас есть Папа, и он выглядит достаточно молодо, чтобы выполнять свои обязанности в течение многих декамесяцев.
Мэри кивнула.
— Я получу аннуляцию. Я пообещала Кольму. Но пусть даже аннуляция означает, что я могу остаться в лоне Католической Церкви, я этого больше не хочу. В конце концов, есть масса других христианский деноминаций — это вовсе не означает, что я утратила веру.
— Звучит как важное решение, — сказал Понтер.
Мэри улыбнулась.
— В последнее время мне часто приходится их принимать. И я не могу оставаться католичкой. — Она удивилась тому, как легко ей удалось произнести эти слова. — Я не могу.
Нам, разновидности людей, называемой Homo sapiens, разновидности, которую наши неандертальские братья зовут глексенами — присуще стремление, уникальное среди приматов, стремление, характерное лишь для царства осознающих себя существ…
— Здравствуйте, Джок, — сказала Мэри Воган, входя в его кабинет в здании «Синерджи Груп».
— Мэри! — воскликнул Джок. — С возвращением! — Он вскочил со своего аэроновского кресла и пожал ей руку. — С возвращением.
— Рада вас видеть. — Она сделала жест в сторону двери, в которой появились двое её спутников. — Джок, вы уже знакомы с посланником Понтером Боддетом. А это учёный Адекор Халд.
Кустистые брови Джока взлетели к самому краю причёски.
— Бог ты мой! — вскричал он. — Вот это сюрприз!
— Вы не знали, что они собиались приехать?
Джок покачал головой.
— Я полностью погрузился в… в другие дела. Я получаю доклады о приезде и отъезде всех неандертальцев, но давно их не просматривал.
Мэри мимоходом вспомнила старый анекдот. Плохая новость: ЦРУ читает всю вашу почту. Хорошая новость: ЦРУ читает всю вашу почту.
— В любом случае, — сказал Джок, выступая вперёд и протягивая руку Понтеру, — с возвращением. — Потом он протянул руку Адекору. — Добро пожаловать с Соединённые Штаты Америки, доктор Халд.
— Спасибо, — ответил Адекор. — Я… несколько ошеломлён.
Джок изобразил тонкую улыбочку.
— Это мы можем.
Мэри снова указала на двоих барастов.
— Лонвес Торб попросил Понтера вернуться и в этот раз взять с собой Адекора.
Понтер улыбнулся.
— Я уверен, что на вкус Лонвеса я слишком большой теоретик. Но Адекор хорошо знает, как создавать реальные вещи.
— К слову о неандертальской изобретательности, — сказала Мэри, указывая на стол в углу кабинета Джока. — Я вижу, вы разбираетесь с кодонатором.
— О да, — ответил Джок. — Это совершенно потрясающий прибор.
— Ага, — согласилась Мэри. Она посмотрела на Джока, раздумывая, стоит ли ему сказать. Искушение было слишком сильно. — С его помщью мы с Понтером собираемся завести ребёнка, несмотря на разницу в числе хромосом.
Джок выпрямился в своём аэроновском кресле.
— Правда? Какая… неожиданность. Я не… я и не думал даже, что такое возможно.
— Очень даже возможно! — сказала Мэри, сияя от радости.
— Гмм… э-э… поздравляю, — сказал Джок. — И вас, Понтер, разумеется. Поздравляю!
— Спасибо, — сказал Понтер.
Внезапно Джок посерьёзнел, словно вспомнил о чём-то важном.
— Гибрид между Homo sapiens и Homo neanderthalensis, — сказал он. — У него будет двадцать три пары хромосом или двадцать две?
— Вы хотите сказать, будет он глексеном или барастом с точки зрения разработанного мной теста? — спросила Мэри.
Джок кивнул.
— Ну, знаете, просто праздное любопытство.
— Мы долго обсуждали этот вопрос. В конце концов решили, что будет двадцать три пары. С точки зрения теста ребёнок будет глексеном.
— Понятно, — сказал Джок. Ответ его как будто бы немного огорчил.
— Поскольку эмбриону придётся оказаться у меня здесь, — она похлопала себя по животу, — мы решили попытаться избежать возможных осложнений с иммунной системой.
Джок проследил взглядом за её рукой.
— Но вы ведь ещё не беременны, я полагаю?
— Нет-нет. Поколение 149 будет зачато только в следующем году.
Джок моргнул.
— Так ребёнок будет жить в неандертальском мире? Значит ли это, что вы перебираетесь туда насовсем?
Мэри бросила взгляд на Понтера и Адекора. Она не ожидала, что эта тема всплывёт так скоро.
— В основном, — осторожно сказала она, — я буду жить в нашем мире…
— Звучит так, словно за этим следует большего «но», — сказал Джок.
Мэри кивнула.
— Так и есть. Вам известно, что я закончила работу, для которой вы меня наняли в «Синерджи», гораздо быстрее, чем изначально предполагалось. Я думаю, что мне пришло время уйти. Мне предложили полный бессрочный контракт профессора генетики в Лаврентийском университете.
— Лаврентийском? — сказал Джок. — Это где?
— В Садбери — там, где портал. Лаврентийский — небольшой университет, но у них отличный факультет генетики, они выполняют анализы ДНК для федеральной полиции. — Она помолчала. — В последнее время я заинтересовалась этой областью.
Джок улыбнулся.
— Кто бы мог подумать, что настанет время, когда Садбери станет пользоваться популярностью из-за удачного географического положения?
* * *
— Привет, Мэри.
Мэри выронила кружку, которую держала в руках. Она разлетелась вдребезги, горячий кофе с шоколадным молоком расплескался по полу её офиса.
— Я закричу, — сказала она. — Я позову Понтера.
Корнелиус Раскин закрыл за собой дверь.
— В этом нет никакой необходимости.
Сердце Мэри бешено колотилось. Она огляделась вокруг в поисках чего-нибудь, что можнжо бы было использовать в качестве оружия.
— Какого чёрта ты тут делаешь?
Корнелиус выдавил из себя улыбочку.
— Я тут работаю. Меня наняли тебе на замену.
— Это мы ещё посмотрим, — сказала Мэри и схватила трубку офисного телефона.
