Сэмюэль Дилэни - Падение башни (сборник)

Потом девушка посмотрела мне в глаза, моргнула слезящимися глазами. (Мы, амфибии, лучше видим под водой.)

А потом нерешительно протянула руку к тому месту на моей ноге, где начинались перепонки. Кто я такой - вот что она хотела узнать. Выглядел-то я ужасно, но в ее сердце мой отвратительный лик вызывал лишь печаль.

Ее значок (грудь девушки слегка вибрировала, как всегда в первые минуты, когда после долгого пребывания под водой вновь начинаешь дышать легкими) сказал мне, что она - техник-биолог. У меня дома тоже хранится форма из искусственной чешуи. Она лежит на дне сундука с бельем. Но у меня значок глубоководника… Однако я не ношу форму и обычно гуляю в очень потертых джинсах и красной рубахе без кнопок.

Девушка дотянулась до моей шеи, отогнула воротник рубахи и коснулась жаберных щелей, провела по ним холодными пальцами.

- Кто ты?

Наконец-то она решилась спросить меня об этом!

- Кэйл Свенсон. Незнакомка отшатнулась.

- Ты тот, кто ужасно… Мы помним про тебя… - Она замолчала.

Когда вода коснулась стекляшки, обломок засверкал точно так же, как при моем имени трепетали души и чувства тех, кто хоть раз в жизни выходил в море. Согласно последним данным, ныне в Морском Дивизионе насчитывалось семьсот пятьдесят тысяч человек. Всем им имплантировали жабры и перепонки, а потом отправили на глубину, где нет штормов; расселили вдоль побережий континентов.

- Ты живешь на берегу? Где-то неподалеку? Но раньше…

- Сколько тебе лет?

- Шестнадцать.

- Я был на два года старше тебя, когда все это случилось.

- Тебе тогда было восемнадцать?

- А теперь в два раза больше… Нет… Пожалуй, это случилось лет двадцать назад… Давным-давно.

- Люди до сих пор помнят о том извержении.

- А я почти все забыл. В самом деле… Скажи, ты любишь музыку?

- Ага.

- Отлично! Пойдем ко мне, послушаешь записи. Я заварю чай. Посидим до обеда…

- В три я должна доложиться в Штабе. Тарк будет инструктировать Джонни и его бригаду, как прокладывать кабель на большой глубине. - Девушка улыбнулась. - Но я могу поймать отлив и добраться туда за полчаса. Значит, мне надо уплыть в два тридцать.

По дороге к моей хижине я узнал, что зовут ее Ариэль. Она решила, что мой дворик очарователен, а мозаика восхитительна. «Ох, посмотри-ка!» и «Ты это сам сделал?» Она повторила эти фразы раз десять, не меньше.

(Мозаикой я занимался в первые годы одиночества.) Особенно понравились ей моряки, сражающиеся с китом, и ныряльщик с раненой акулой. Девушка объяснила, что у нее нет времени читать, но книгами, к которым я собрал эти мозаики-картинки, она восхищалась. Долго слушала она мои рассказы. Еще Ариэль много говорила о своей работе, о приручении и использовании глубоководных существ. Потом она сидела на кухне, крутила записи Ennio Morricone. А я уложил два десятка устриц на поддон с солью. К тому времени и чайник засвистел…

Я ведь одинокий калека. Мне редко удается поболтать с красивыми молоденькими девушками…

Эй, Джуао! - заорал я через весь мол.

Он кивнул мне из-за своих сетей. Солнце сверкало на его коже, а волосы казались матовыми.

Через лабиринт сетей я пробрался туда, где, словно паук посреди паутины, сидел Джуао. Не отрываясь от работы, он улыбнулся мне. Мозаика, а не улыбка: золотой зуб, белый, черная брешь, желтая кость и снова белый зуб, золотой, белый. Выставив вперед протез, я присел рядом с рыбаком.

- Сегодня я ловил за коралловым рифом, там, где ты говорил, - Джуао снова широко улыбнулся. - Пойдешь ко мне выпить, а?

- Конечно.

- Подожди… Мне осталось работы на пару минут… Такие рыбаки неопределенного возраста есть в каждой прибрежной деревне. С виду им лет шестьдесят, а на самом деле - сорок. И точно так же они будут выглядеть в восемьдесят. Таков и Джуао… Как-то мы сели считать, сколько же ему лет. Оказалось, он всего на семь часов старше меня.

Мы стали друзьями еще до того, как меня искалечило. Я прокладывал высоковольтную линию и запутал ему сети. Большинство парней на моем месте взяли бы нож и с легкостью выпутались бы, погубив сети ценой в пятьдесят пять, а то и в шестьдесят долларов. Но ведь это месячный заработок рыбака! Так что я не стал попусту махать ножом, а всплыл на поверхность и долго сидел в лодке Джуао, пока он меня распутывал. Потом мы вытащили сеть на берег и залатали. С тех пор я помогаю Джуао ловить рыбу, указываю нужные места. А он расплачивается выпивкой.

Вот мы и дружим уже лет двадцать. За это время меня постигло большое несчастье, и я оказался «списанным на берег», а Джуао выдал замуж пять своих сестер, женился сам и завел двух детей. (Ах, эти bolitos и teneror asados, которые Амалия, жена Джуао, дама с масленистой косой и вечно болтающимися грудями, делала по воскреньям на обед и ужин! Иногда их хватало и на завтрак в понедельник.) Вместе с Джуао и его женой я летал на вертолете в город, и там, в больнице, мы с Джуао были вместе. Босиком. Тогда он стоял и вычесывал рыбную чешую из своих волос. Мы оба ее вычесывали. Потом я держал его, а он плакал. Я пытался объяснить ему, почему врачи, которые могли за неделю превратить ребенка в амфибию - существо, месяцами живущее под пенной гладью моря, - оказались бессильны перед раком щитовидной железы с обильными метастазами… Джуао и я вернулись в деревню вдвоем за три дня до нашего дня рождения…

Все это случилось, когда мне исполнилось двадцать три, точно так же как Джуао. Только он был старше меня на семь часов…

* * *

- Хочу, чтобы ты прочитал письмо, - сказал Джуао. (Челнок танцевал в паутине сетей на конце оранжевой нити.) - Ответ относительно моих детей… Пойдем ко мне, выпьем. - Челнок остановился, дважды дернулся и мой приятель покрепче затянул узел.

Оставив позади сети, море и причал мы вышли на площадь.

- Как думаешь, в письме положительный ответ?

- Оно из Подводной Корпорации. Обычно, когда они кому-то отказывают, то посылают открытку… А ты как считаешь, они согласились?

- Ты хороший человек, Кэйл. Если мои дети, как и ты, станут жить под водой, я буду счастлив.

- Но ты сильно беспокоишься.

Это я подсказал Джуао пристроить детей в Международную Подводную Корпорацию. Мне не безразлична их судьба, ведь я их крестный отец. Операции по вживлению жабер проводятся незадолго до наступления половой зрелости. Молодым людям - юношам и девушкам во время адаптационного периода приходится долго жить вдали от дома. А потом амфибии могут выбрать любой океан в мире… Воспитывать двух детей не очень-то легко для Джуао и его сестер. А Корпорация помогает получить образование. Молодых людей ждут путешествия, интересная работа, то, что мы называем хорошей жизнью. Они не будут выглядеть вдвое старше, когда им исполнится тридцать пять. Ведь не многим амфибиям уготована судьба, похожая на мою…